не вошли вышедшие из Египта евреи, а только дети их. Анагогически же «покой» означает вечную жизнь, небесный покой, который обещал Бог любящим Его и в который не войдут грешники, отходящие из сей жизни без покаяния.
Еще примеры: Тов. 13, 16-18; Евр. 8, 1,4-5.
Тропологический
Этот смысл отличается от аллегорического тем, что последний касается истин веры, а тропологический — правил нравственности, добродетельной жизни. Так, сказанное во Второзаконии (25, 4): да не заградиши устен вола молотя-ща — тропологически апостол Павел толкует (1 Кор. 9, 3-18) в приложении к проповедникам Христовой истины и евангелия, доказывая, что им должно питаться от народного подаяния, то есть жить не на жалованье, а за счет прихожан, ими просвещаемых. (Ср.: Мф. 3, 10.)
Особенно интересно и душеполезно бы для изучающих Писание узнать употребление таинственного смысла в творениях святых отцов-аскетов. Но сами последние были против того, чтобы новоначальные исследовали таинственный смысл и любопытствовали о вещах выше своего духовного устроения68. Я приведу здесь несколько примеров этого рода лишь для порядка, вынуждаясь ходом дела.
«Если ты вооружаешься против какой-нибудь страсти, — говорит св. Иоанн Лествичник69, — то возьми себе в помощь смиренномудрие; ибо оно наступит на аспида и василиска, то есть на грех и отчаяние, и поперет льва и змия (Пс. 90, 13), то есть диавола и змия плотской страсти».
«Если и нам желательно, чтобы пришел к нам Господь, как к апостолам, дверем затворенным (Ин. 20, 19), — учит другой наставник сокровенного подвижнического жития той же горы Синайской, св. Нил70, — то постараемся затворить двери, то есть уста, совершеннейшим молчанием, око — тем, чтобы не смотреть страстно, слуху же запретим слушать тлетворные речи, а обоняние и осязание уклоним от плотских удовольствий».
Итак, будем этим и подобным назидаться, но не пытаться мистически толковать Библию, чтобы не впасть в ошибки и ереси, что случается и с великими учеными. А если уж мы отравились этим ядом — разумею страстью доискиваться до сокровенных вещей, то примем во внимание следующие правила.
Прежде всего, не нужно никогда упускать из виду существование преобразовательного, таинственного смысла и наличность смысла прямого, реального, который остается всегда сам по себе.
Затем должно помнить, что эти два последних смысла никоим образом не могут буквально совпадать друг с другом или, наоборот, диаметрально противоположно расходиться между собою. Они должны уложиться в некоторую среднюю форму, о чем св. Иоанн Златоуст говорит так: «Образу надлежит заключать в себе менее истины (прообразуемой), иначе это не будет образом будущего»71.
И в другом месте: «Прообраз не противоположен истине, но сроден ей»72.
Нельзя насильственным образом все частные черты прообраза втискивать в рамки прообразуемого обстоятельства, равно как и наоборот, содержание целого прообраза нельзя распространять и па отдельные части предмета, который таинственно знаменуется. Примеры можно видеть в пользовании этим правилом самого апостола: Евр. 7, стихи 20 и 21, 23 и 24, 27, 28.
Нельзя каждое слово, каждое действие, каждый поступок и рассказ в Писании понимать и толковать фигурально, как это делали каббалисты, французские янсенисты и другие на Западе73 и раскольники с разными сектантами у нас74.
Св. Василий Великий75 говорит об этом строго и не без тонкой язвительности:
«Известны мне правила иносказаний, хотя не сам я изобрел их, но нашел в сочинениях других. По этим правилам иные, принимая написанное не в общеупотребительном смысле, воду называют не водою, но каким-нибудь другим веществом, и растению и рыбе дают значение по своему усмотрению, даже бытие гадов и зверей объясняют сообразно со своими понятиями, подобно как и снотолкователи виденному в сонных мечтаниях дают толкования, согласные с собственным их намерением. А я, слыша о траве, траву и разумею; также растение, рыбу, зверя и скот — все, чем оно названо, за то и принимаю. Не стыжуся бо благовествованием (Рим. 1, 16)».
Таким образом, будем помнить: хорошо иносказание, но — когда в меру. Оно не должно отрицать буквального смысла.
Наконец, практическое правило: следует быть скромным и смиренного о себе мнения в отыскивании духовного смысла и следовать указаниям и мистическим достижениям святых отцов-подвижников и самой Церкви.
Б. Эвристика
Перейдем теперь к изучению тех правил, посредством которых находится истинный смысл Писания76.
Так как Библия есть одновременно дело рук человеческих и произведение Святого Духа, то очевидно, что в первом случае для понимания Библии достаточно тех правил, которые применяются к изучению обычных произведений человеческого ума, а во втором их недостаточно. Кто бо разуме ум Господень, иже изъяснит его? — скажем словами апостола (1 Кор. 2, 16). Надо иметь ум Христов для сего77, а он посредством научного буквоедства не приобретается. Следовательно, необходимо искать иных путей, чтобы уметь и быть в силах постигать Божественную мысль, кроющуюся в человеческих словах Моисея, Давида, Исайи, Матфея, Иоанна, Павла и других.
Где же искать этих путей? В чем они?
I. Библия как произведение Божественного Духа
• Священное Предание и св. Церковь в качестве ее неложных истолкователей
Источником, откуда человек может почерпнуть уверенность в правильности понимания той или иной истины Свящ. Писания, является Свящ. Предание. Им должно поверять все свои выводы, сделанные на основании человеческих способов и приемов толкования Библии. Никакой проницательности гения, никакой учености и эрудиции нельзя доверять, если они роются в изыскании смысла Писания самостоятельно. Все будет ложь, хотя, может быть, и блестяще по внешней форме. Только Священное Предание помогает уразуметь истину как должно.
Но Свящ. Предание, о котором у нас будет речь впереди своя, особая, само поверяется Свящ. Писанием, и достоверность его основывается на последнем (2 Фес. 2, 15). Следовательно, чтобы не впасть в конечном счете в логическую ошибку, idem per idem*(* то же самое через то же самое (лат.)) нужно иметь еще некоторый высший критерий, объединяющий и завершающий эти два источника богопознания и Божественного Откровения. Есть ли он? Есть. Это — святая и непогрешимая Церковь.
О ней также будет речь впереди, а сейчас я скажу несколько слов о необходимости общения с нею для правильного и единственно возможного при этом уразумения внутреннего божественного смысла Свящ. Писания.
К чему тут Церковь? Какая связь у нее с Писанием? Очень большая. Если мы припомним историю Божественного Откровения, то увидим, что Писание не есть первоначальный способ распространения последнего. «От Адама до Моисея не было священных книг, — читаем в Православном катехизисе (о Свящ. Предании и Свящ. Писании). -Сам Господь наш Иисус Христос божественное учение Свое и установления предал ученикам Своим словом р примером, а не книгою. Тем же способом вначале и апостолы распространяли веру и утверждали Церковь Христову». Следовательно, не затем только приходил Господь, чтобы подарить человечеству Новый Завет и чтобы оно ограничилось его головным освоением.
У внешних философов и мудрецов, там — другое дело. Достаточно усвоить их «систему», чтобы стать платоником, кантианцем, марксистом и т. д. Если даже в некоторых системах и требуются дела, то они не влияют на усвоение принятого учения78, последнее все равно зависит от крепости голов и мозгов, изучающих систему. И правила нравственности (этика), проповедуемые тем или иным философом, очень часто даже ими самими не выполняются (например, как в случае с Л. Толстым)79; следовательно, и сам Толстой не был «толстовцем», и наоборот, другие могут быть толстовцами, не выполняя ни строчки из его учения, признавая его только на словах. Впрочем, если дело касается свободы страстей, то люди охотно пользуются ею на деле, но, повторяю, это не имеет никакой органической связи с усвоением и пониманием того или иного учения. И сколько бы человек ни подвизался в «заповедях» какого-либо мудреца или основателя религии, общества, партии и т. п., он не будет от этого разумнее и глубже понимать жизнь. Напротив, мысль, загнанная из простора Божьего Созерцания в темные тупики лживого человеческого изобретательства, становится в своих взглядах на все окружающее уже, нетерпимее, тупее, гранича в известном смысле едва ли не с полным идиотизмом. Но в Церкви не так. Здесь, чем более человек подвизается, тем ум его (хотя бы и совершенно несведущий во внешних науках!) становится чище, яснее, глубже, острее, доходя до настоящей прозорливости. Рассказами о последней переполнены все жития подвижников благочестия, и каждый может проверить это сам.
Итак, Писание составляет только часть общего дела спасения, совершенного Христом. А приходил Господь, собственно, для устроения на земле Своей Церкви80, чрез Свое Божественное воплощение, спасительную смерть и животворное Воскресение при посредстве благодатного действия Святого Духа. И кто из уверовавших сделается членом Церкви и приобщится ее таинствам, тот вместе с тем получит и дар постигать Свящ. Писание, которое заключает в себе точное и неизменное содержание учения церковного (2 Кор. 3, 16; прочесть всю главу). А находясь вне Церкви, не постигнет он Писания, ибо последнее говорит о вещах, которых душа его собственным религиозным опытом и живым благодатным действием Святого Духа не познала и не испытала. Пусть такой_человек хорошо изучит внешний текст Писания, но силы его не ощутит. В такое именно положение попадают протестанты, наши сектанты и разные еретики, вычитывающие из Библии свои собственные заблуждения ума и прелестные переживания сердца, принимая их за истину. И помочь им, находящимся за оградой церковной, некому, ибо там тьма и скрежет зубовный, пока от собственных только страстей, ненависти, гнева, зависти и прочего.
Из всего этого следует:
1. Можно быть необразованным и даже грамоте не уметь, но, находясь в Церкви, Писание знать и правильно толковать. Ибо оно, точнее сказать истины его, познается Духом Святым, а Он, действующий присно в Церкви, действует и в каждом ее живом (а не мертвом — Ин. 15, 4, 5; 6, 7; 14, 24, 26 и друг.) члене.
Прекрасным примером может служить преп. Мария Египетская. Приведу отрывок из ее жития, иллюстрирующий данное положение81.
Преп. Зосима, принимавший от святой исповедь, спросил ее, как она живет в пустыне, не испытывает ли недостатка в пище или одежде.
Преподобная отвечала:
—…питаюсь и покрываюсь глаголом Божиим, содержащим все, ибо не о хлебе единем жив будет человек (Мф. 4,4), и те, которые не имеяху покрова, в камение облекошася (Иов. 24,8), поскольку они совлеклись греховного одеяния. Зосима, услышав, что она и слова от Писания приводит, из Моисея, пророков и псалмов, спросил ее:
— Ты учила псалмы и другие книги, госпожа? Равноангельная улыбнулась и рекла:
— Поверь мне, что с тех пор, как перешла Иордан, я не видела никого, кроме тебя, ни хищного зверя, ни какого другого животного. Книгам я никогда не училась и не слыхала никого читающего или поющего. Но слово Божие живо и действенно учит человека разуму (Евр. 4, 12).
Сознаемся, что ни один
