Всесвятого Духа Божьего?! Ибо, например, богатство земное, при раздавании его, оскудевает, богатство же небесное Божией благодати чем больше раздается, тем более приумножается у того, кто его раздает. Так и Сам Господь изволил сказать самарянке: «Пияй от воды сей возжаждет вновь, а пияй от воды, юже Аз ему дам, не возжаждет вовеки, но вода, юже Аз дам ему, будет в нем источник приснотекущий в живот вечный» (Ин. 4, 14)»26.
Итак, цель жизни нашей христианской состоит в том, чтобы прийти в такое состояние, при котором можно бы нам было получить Духа Святого. Не в том цель жизни христианина, чтобы творить добродетели, жить благочес-тиво и утешаться этим, а чтобы получить Духа Святого. А если от своих добродетелей мы не приходим в совершенство, в духоносное состояние, то к чему они?! Не и язычницы ли такожде творят? (Мф. 5, 47.)
Этим отводится и не имеющий под собой никакой почвы, но всецело основанный на невежестве и непонимании духа св. Евангелия упрек тех людей, которые обвиняют монахов в изуверстве и никчемном «мучении» себя подвигами, когда Бог благ и любвеобилен и Ему чуждо всякое страдание…
Очевидно, эти люди или приписывают монахам свое лживое понимание христианства и потом начинают критиковать его же (это часто бывает, что начинают вдруг обвинять Церковь в том, чему она совсем не учит), или же учение церковное смешивают с личным мнением каких-то встретившихся им лиц, назвавших себя этим славным и почетным именем и говоривших им нечто несуразное. А истинные монахи не только сами ни во что не ставят все свои — и сверхчеловеческие даже — подвиги, но и добродетелей у себя не видят. И если мирские и неверующие люди додумались до сей простой истины, что всякое мучение не составляет блаженства, то есть цели жизни, то неужели у монахов, святых мужей и жен, видящих и тайные мысли мирян, не хватило бы на это смысла? Думать так — значит соединяться заодно с врагами «Христа, еретиками и антихристами. Нет, не ради добродетелей настоящие монахи подвизаются, и тем более не ради самого подвига «мучают» себя, а совершают эти добродетели и подвиги и «мучают» себя ради получения Святого Духа. Этим: и объясняется, что хотя всякая добродетель дает благодать Св. Духа, разумные, однако же, совершают одну -в одно время, другую — в другое, а иную — и вовсе откладывают. Несмысленный (в духовном отношении), но очень сведущий и образованный, пожалуй, упрекнет такого — как и делают, когда увидят, например, что у человека есть талант говорить, а он вдруг подвиг молчания на себя накладывает; ему бы по милостивому сердцу и богатству заниматься весь век благотворительностью, а он отказывается и, будучи единственным наследником у отца, уходит в монастырь. Иногда мы видим также в житиях святых, что они бедных отгоняли от своих келий, а богатых принимали и сидели с ними часами (не по человекоугодию, конечно, как может подумать близорукий, страстный ум), или иногда месяцами ничего не ели и не пили, а потом вдруг выходили на рынок, на паперть (как будто нарочно для соблазна!), ели, когда не следует, колбасу и т.д. и т.н. Л поступали так святые от великого разума, который для плотских людей кажется чистым безумием (1 Кор. 2, 14), наблюдая пользу и выгадывая духовные барыши, по выражению преп. Серафима Саровского.
Если вычислению земных процентов обучают в высших учебных заведениях, в которых постигают мирскую науку,
то тем более для изучения духовного делания и для извлечения из всех обстоятельств жизни духовных «барышей» должна существовать целая наука, исключительная и беспримерная по своему содержанию и опыту. Святые отцы называли таковую художеством из художеств, наукой из наук.
Несколько крупиц из содержания ее и предлагается читателю в моих книгах, а опыт он должен приложить сам.
Отдел I. О трех степенях богопознания.
Последние слова Господа нашего Иисуса Христа на земле к апостолам, последний Его завет к ним был таков: Шедше убо научите вся языки… учаще их блюсти вся, елика заповедах вам (Мф. 28, 19).
Итак, кроме добрых дел («блюсти вся»), которыми стяжается Дух Святой1, требуется еще и знание («научите», «учаще») воли Божией (заповедей Божиих) о нас («елика заповедах»). Мало того, чтобы хорошо жить, но на-до»ещё и знать, почему и ради чего необходимо так жить. Нужно знать также, Кому и за что мы» обязаны своими добрыми делами. И понятия об этих вещах должно иметь не какие придется и не по собственному разумению, а по Божьему откровению. И в том величайшая Его милость к нам, что это знание христиане почерпывают не откуда-нибудь, не из мутного источника измышлений человеческих (от ученых, например, и разных гениев), а непосредственно от Самого Бога. От знания божественных вещей рождается и самая вера в Бога и во все домостроительство нашего спасения (Рим. 10, 14).
Поэтому, прежде чем приступить к изложению правил л законов нравственно-христианской жизни подвижнической, на исследователе и изучающих ее (читателях) лежит долг осветить свой ум светом Христовых догматов, приняв их такими, какими они преподаются св. Церковью2.
Но сразу вступить в святилище нам неполезно: ошеломленные величием его и достоинством, мы не восчувствуем как следует его красот и не оценим как следует всего его богатства. Необходимо нам сперва побыть в его притворе, на дворе, «в сенях», проанализировать даже собственную мысль и желание заниматься этими вещами (откуда они?), наконец, уверить себя — уж не сон ли все это? Не мечта ли? Действительно ли мы зрим и «осязаем» (?????????? — вот какое счастье! — 1 Ин. 1, 1) все эти божественные богатства из сокровищницы догматов и вообще всех верований церковных?
Может быть, наши глаза (хорошо бы, в данном случае, подошло слово «очки») кривы, неправильны? Может быть, окружающие нас (те, которые вне Церкви) лучше видят?
Все это нам нужно сперва выяснить, познакомиться с самыми основами религиозного познания. К этому я сейчас и перехожу.
Существуют три вида, или степени духовного ведения, или, что то же самое, познания Бога3: противоестественное, естественное и сверхъестественное.
Начнем с естественного4.
Глава 1. Естественное богопознание.
§ 1. Понятие о естественном богопознании
Естественным богопознание у святых отцов1 называется потому, что оно свойственно естеству нашей души, ибо, как сказал божественный апостол Павел в своей знаменитой речи, обращенной к афинскому ареопагу:
«(Бог) сотворил весь род человеческий… дабы они искали Бога, не ощутят ли Его, и не найдут ли, хотя Он и не далеко, ?? ??????, от каждого из нас: ибо мы Им живем и движемся и существуем» (Деян. 17,26-27).
Этот текст исчерпывающе, хотя и сжато, объясняет нам происхождение и существо религиозной идеи. Во-первых, Бог так сотворил каждого, без исключения, человека, что он как только начинает самостоятельно мыслить, упорно ищет религиозную истину и предмет для поклонения и единения с ним и для благоговейного почитания его посредством внешнего выражения своих чувств через известные действия (культ). Во-вторых, мы видим из него, что готового содержания в это стремление не вложено, но предоставлено приобретать познание о Боге человеку самостоятельно, из источников, о которых я буду говорить в следующих параграфах. Вложена только способность «ощущать» Бога и «жаждать» Его (Пс. 41, 3, и вообще весь псалом, но особенно начало). В-третьих, религиозная потребность, способность, стремление, как это чувство ни назвать, находится под всегдашним непосредственным воздействием Божества.
Таким образом, здесь два действующих лица: Бог и человек. Бог воздействует на последнего неведомым (по существу) нам образом посредством благодати — человек ощущает этот «зов», дает со своей стороны «отзыв» (отклик), который тут же переходит в «позыв» или даже в настоящий религиозный «голод» (Амос. 8, 11; Мф. 5, 6). Отклик этот у человека настолько стремителен, что его не может заглушить ничто окружающее, однако бывает, что по затемненности страстями и испорченности своего духовного зрения и слуха человек откликается и устремляется не в ту сторону, откуда доносится ему Глас Божий, а даже совсем в противоположную.
Но тут, в этом тексте, не объяснено внутреннее основание для возможности восприятия человеком Божественной идеи и для влечения к ней. Слово Божие не оставляет нам без разрешения и этого вопроса.
— И вдунул (Господь) в лице его (человека) дыхание жизни, и стал человек душею живою, — говорит оно о заключительном моменте сотворения Богом человека. — Сотворил же Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его (Быт. 1, 27; 2, 7).
Подобное познается подобным2. Понятно, что богоподобный дух человека стремится к своему первообразу — Богу. Чрез этот дух (это не простая, подчеркивает Библия, душа, как у всех животных, а «живая»), чрез этот, говорю, дух, являющийся источником света, красоты и разумности для всех душевных сил и способностей Бог и воздействует на человека.
Отсюда следует, что сама религия есть благодатный, ничем не заслуженный со стороны людей и в то же время совершенно свободный союз между Богом и человеком (Ос. 6,7 -завет был заключен прежде всего с Адамом; Быт. 9, 9-10; 15, 18; Мф. 26, 28).
Все вышесказанное приводит к следующим выводам, подкрепляемым примерами.
1. Религия всеобща
От лица всего древнего язычества эту мысль подтвердил и обобщил в свое время еще Цицерон в следующих словах: «Из всех родов животных нет ни одного, кроме человека, которое бы имело хоть малейшее познание о Боге,
и в среде самих людей нет ни одного народа, который был бы настолько груб и настолько дик, что хотя и не ведал бы, какого именно (по существу или качествам) свойственно иметь человеку Бога, но всячески не знал бы, что Его должно иметь».
В новое время Люкен дал людям, не доверяющим Библии, не только доказательства распространенности религии вообще, но и собрал (за 15 лет труда) множество преданий у первобытных, как принято выражаться в науке, народов о рае, грехопадении, потопе и прочем, уцелевших у них от тех счастливых времен, когда они жили единой общей семьей и не в диком состоянии 3. (Ср.: Деян. 17, 26.)
2. Вытравить религию из сердца и сознания человека невозможно
• Гонения на веру на протяжении тысячелетий ни к чему не привели, но усиливали ее в эти моменты еще больше.
• Обратное действие — замалчивание религиозных явлений — тоже ничего не дает. Примером может служить обращение св. великомученицы Варвары, преп. Иоасафа, царевича индийского, и других.
Приведу рассказ о замечательном обращении прославленной мученицы4.
Святая великомученица Варвара, как известно, обладала исключительной красотой. Отец ее, чтобы скрыть от «недостойных», как презрительно он думал о других, очей, поместил дочь в нарочно высоко устроенной башне.
И вот святая дева с ее высоты подолгу любовалась на развертывавшийся перед ней вверху и
