истоками жизни: всяцем хранением блюди твое сердце: от сих бо исходища живота (Притч. 4, 23). Оно составляет глубочайшую часть нашего существа: глубоко сердце человека паче всех… и кто познает его (Иер. 17, 9). Никогда внешние обнаружения слова, мысли и дела не исчерпывают этого источника; потаеный сердца человек (1 Петр. 3, 4) открыт только для Бога: Той бо весть тайная сердца (Пс. 43,22). Состоянием сердца выражается все душевное состояние (Пс. 50, 12; 83,3).
§ 4. Грех по его развитии в человеке. Зарождение греха.
Виды и размеры грехов. Страсть. Порочность.
Не будь греха, человек зажил бы не только доброй, духовной, но и счастливой телесной жизнью. Люди были бы ласковы, приветливы, любовны, доброжелательны. Не было бы ни ссор, ни мятежей, ни войн. Но Бог падением человека воспользовался к лучшему. Ибо чем обладал Адам до падения? Земным раем — и только. Но так как первые люди «изгнаны были из рая за нераскаянность, потом раскаялись, много плакали и бедствовали, то Владыка всяческих Бог, за труды их и поты, за бедствия, претерпенные ими, и за доброе их покаяние, благоволил паче почтить их и прославить, чтобы заставить их забыть все понесенное ими зло. И что же делает? Смотри, сколь велико человеколюбие Его! Сошедши во ад и изведши их оттуда, Он не ввел их опять в тот же рай, из которого они изгнаны, но возвел на небо небесе и, когда воссел одесную Бога и Отца Своего, спосадил их с Собою. Помысли же, какою великою почтил Он честью Адама, который был раб Ему по естеству, и сподобился быть отцем Ему по благодатному домостроительству? Видишь, на какую высоту возвел его
Владыка наш Христос за его покаяние, смирение, плач и слезы! О, сила покаяния и слез! О, море человеколюбия неизъяснимого и милосердия неисследованного!»
Так любомудрствует св. Симеон Новый Богослов1.
Велика сила греха, изгоняющая человека из рая и подвергающая землю проклятию, но и велика сила слез и покаяния! Понятно теперь, что всякому, желающему снискать себе благословение Божие и избавиться от греха, прежде всего другого необходимо знать, в чем заключается избавление от грехов. Для этого надо понять, так сказать, механизм греха, нужно знать, как он зарождается в человеке, как развивается, при каких условиях процветает и действует. Из дальнейшего мы увидим, что грех, даже глубоко заполонивший существо человека, во всем подобен великому пожару — оба они при всей своей грандиозности происходят, однако, от малой искры.
I. В зарождении греха участвуют все три силы души: ум, чувство и воля. Зачавшись в уме, он гонится к цели волею и разрождается чувством облегчения и наслаждения. Отдельные моменты в этом процессе располагаются таким образом2.
Прилог. Этим термином святые отцы именуют «простое слово или образ какого-нибудь предмета, вновь являющийся уму и вносимый в сердце»3. Это то же, что в психологии и научных книжках носит название «представления», «идеи». Например, я слышу, как на кухню принесли свежее, хорошее молоко или сливки (идет разговор об этом). У меня могут возникать разные представления, или прилоги: может представиться сосуд, в котором принесли молоко (зрительный образ), или то ощущение холода, которое испытывает рука при прикосновении к запотевшей от теплого воздуха холодной кринке, принесенной из погреба (осязательный образ), может появиться представление приятного вкуса от холодных сливок, которыми я запиваю ломтики горячего, только что вынутого из печки бисквита или сдобной булки (вкусовой образ). Остановимся на последнем случае. Хотя сегодня и пятница, но в этом представлении греха еще нет. Не я его вызвал. Может быть, естественная связь представлений (ассоциация) здесь действовала, может быть, демоны подсказали его.
Но иное, конечно, дело, если я сознательно вызываю образ, независимо от окружающих обстоятельств, или он у меня возникает и сам, но вследствие допущенных мною до него страстных мечтаний: чего бы, например, съесть по-вкуснее? Грех и вина с моей стороны здесь в том, что я нарушаю прямую заповедь Божию, повелевающую мне иметь мысли о небесном, а не пристращаться к земным вещам и всею душою погрязать в них. Горняя мудрствуйте, а не земная, говорит апостол (Кол. 3, 2; см. также: Исх. 20, 17; Рим. 13, 14).
Сочетание. Продолжаю определять по св. Иоанну Лест-вичнику: «…а сочетание есть собеседование с явившимся образом, по страсти или бесстрастно».
Появившийся у меня «прилог» (или «вкусовой образ» из предыдущего примера) я мог бы усилием воли выкинуть из головы, и всему делу был бы конец. Продолжал бы я писать, читать, молиться или что-либо спокойно делать дальше. Но я, напротив, задерживаю на нем внимание. Почему я это делаю? Иногда человек привлекается новизною предмета, любопытством, если он раньше не испытывал еще этого ощущения (особенно это бывает при помыслах блудных); иногда, если человек уже не невинен, — тайным желанием вновь испытать это; разные могут быть причины… Но я это делаю. В данном случае — в кухне уже успокоились все, а я все еще раздумываю над холодными сливками. Допустим даже, что без всякого желания, самого малейшего, их отведать. Просто привязалась мысль, летает, как муха, перед глазами ума, и я бессмысленно слежу за ней. Но все же этот мой поступок не совсем без греха. Ведь прилог — то можно было прогнать тотчас же, а я не только этого не сделал, но позволяю ему еще укрепляться. Все это показывает, что что-то есть в душе у меня вещелюбивого, что заставляет мое внимание долго останавливаться не на духовном предмете. Не все, значит, умерло во мне для мира, какие-то интересы, и притом не безгрешные, еще у меня остались.
Если человек очень чревоугодлив или если враг почему-либо хочет его во что бы то ни стало завлечь на это дело (заменим молоко коньяком или водкой и прибавим наличие женщины для блудника — понятно, что для демона появляется куча возможностей и надежд самых приятных), если, говорю, все это есть налицо, то дело, как увидим, на этом пункте не остановится и пойдет дальше. Но может и на этом оборваться.
Я могу с молока перейти на его дороговизну или недоброкачественность, от нее — вообще на обман, царящий в торговле, затем еще что-нибудь вспомнить и т.д. Таким образом я попадаю в область и власть помыслов.
О них я буду иметь случаи говорить специально и подробно4, а сейчас скажу, что это чрезвычайно важный пункт. Святые отцы-аскеты, изучавшие в течение десятков лет в пустыне природу помыслов, оставили нам подробные и тонкие исследования об этом предмете, с которыми, излишне прибавлять, не могут сравниться никакие диссертации и научные работы всемирно известных психологов. Ибо последние хотя и разрабатывают свои теории в так называемой «тиши» кабинетов, но в их собственном-то сердце не тишь, а грызня страстей или мрак духовный, если страсти не бунтуют, а спят.
Важен этот пункт потому, что если человек не допустит хозяйничать помыслам в себе, потушит искры их в самом начале, то никакого греха не будет. С прогнанием их все кончится. Ведь все страшные преступления в мире, которые заставляют содрогаться невинную душу и за которые по уголовному кодексу полагается бессрочная каторга, -все они родились от простой мысли! Пришел чудовищный помысл, нашел для себя благоприятную почву, не был отринут человеком и — погубил его в бездне мрачнейших преступлений…
Поэтому-то святые отцы всячески предупреждают спасающихся о том, как важно бороться с помыслами и не принимать их. «Как облака закрывают солнце, так и греховные помыслы помрачают и губят ум», — говорят они5.
Сосложение. Оно «есть согласие души с представившимся помыслом, соединенное с услаждением» (св. Иоанн Лествичник). Возьму опять старый пример. Я могу помысл чревоугодия прогнать, но могу и более дать ему свободы. «А что, правда, — думается мне, — если сейчас, пока бисквиты не остыли и молоко не согрелось, попробовать их. Вкусная вещь будет!» И вот у меня уже слюнки потекли, в гортани защекотало… И я стараюсь представить себе яснее, как это будет вкусно… Это уже положительный грех, который судится по устроению подвизающегося. С того, кто воспитан в благочестии, знает заповеди Божий или сам, может быть, принадлежит к церковному клиру и монашескому чину, Господь на Страшном Суде взыщет строго, а кто вырос в худой среде, видел одни плохие примеры, подвергнется меньшему наказанию (Лк. 12, 47-48). По-иному, опять же, будет судиться человек, уже навыкший духовному деланию, и по-иному — погрязший в грехе или только недавно из него вышедший.
Если помыслы эти относятся к блуду, то обычно называются уже не просто помыслами, но «помыслами нечистыми». Таким образом, уже из самого названия видно, что они суть скверна. То же самое надо сказать о наслаждении, произведениями искусства эротического характера6, что в миру, по обольщению и внушению диавола, как раз приня-то считать за обратное, то есть за дело, достойное внимания и чуть ли не благоговения7.
Но насколько виновен человек, когда и помимо его воли некоторые вещи вызывают в нем приятные ощущения? Таковы, например, многие физиологические отправления: еда, сон, естественные нужды и надобности и прочее. Виновен постольку, поскольку пристращается к ним и незаконно ими распоряжается. Подробно о сем в другом месте будет объяснено.
Пленение «есть насильственное и невольное увлечение сердца, или продолжительное мысленное совокупление с предметом, разоряющее наше доброе устроение» (св. Иоанн Лествичник).
Узкая врата и тесный путь вводяй (человека посредством наблюдения и отсеяния помыслов) в живот, говорит Господь, и мало их (таких людей) есть, иже обретают его (Мф. 7, 14). Даже находят-то такой путь мысленного дела-ния не все — не исключая ученых и мудрецов мира сего, -а чтобы идти по нему, этому сподобляется один из многих тысяч людей… Посему обычно человек, раз увлекшись какою-либо мыслью, не останавливается на сем, но привязывается к ней крепко-накрепко. Большею частью это бывает из-за худого навыка, из-за того что воля, долго работавшая страстям, невольно увлекается в старое русло, когда ей приходится случайно снова с ним соприкоснуться, но это бывает — с вступившими на путь подвига — и по действию врага. Вначале еще гордости много у человека, и вместо того чтобы при нападении помыслов ему обратиться тут же с молитвенным воплем к Богу: «Господи, помоги!» (как кричат люди «караул!» при нападении на них земных разбойников), он сам хочет побороть врагов, начинает противоречить им или показывать вид, что он нисколько не боится их и вменяет их помыслы ни во что. Но демоны хитры и многоопытны, они не думают нападать сперва сильным обольщением, но довольствуются тем пока, что поддерживают в поле сознания человека свои мечтания. От
