из каких-либо внешних побудительных причин, а ради Него Самого, и делает добро ради самого добра, только, конечно, не как у автономистов это мыслится, а творит его, опять-таки, в Боге и для Бога. Это и понятно. Его прошлые грехи прощены, новых нет (1 Ин. 3, 6, 9), Царство Небесное принадлежит ему неотменно в будущем и уже находится в нем в настоящем (Лк. 17, 21). Как сын, будучи единственным наследником отцовского имения, угождает родителю не для того, чтобы получить в награду имущество, ибо оно ему и так принадлежит по праву, но из желания угодить отцу, почтить и успокоить его, так и праведник работает Богу уже не из страха и не в надежде на загробное воздаяние в раю, а исключительно потому, что любит Бога. Авва Антоний Великий говорил: «Я уже не боюсь Бога, но люблю Его…»25
Пытаться взойти на эту ступень сразу, не пройдя две предшествующие, то есть пытаться воспитать в себе чувства совершенных, перескочив через ступень, на которой заповеди исполняются из страха наказаний и из желания награды, — безумно. Это дело прелести и сатанинской гордости, в лучшем случае крайнего недомыслия. Если мы увидим или услышим о человеке, который не исполнил делом ничего из такового, о чем было говорено выше, не начал с самоукорения, беганья людей, плача, смирения, боязни как богословских рассуждений, так и споров на религиозные темы, якобы с целью обращения грешника от заблуждения пути его (Иак. 5, 20), с одной стороны, и если мы хотим себе искренно преуспеяния в духовной жизни и пожинания в свое время духовных плодов (даров Духа Святого) — с другой, то заткнем уши и закроем глаза и убежим от этих извратителей божественного порядка, увлекающих под видом «любви к ближнему» в ров празднословия, рассеяния, духовной развинченности, вплоть, наконец, до блуда в подлинном смысле этого слова26.
Говоря о добродетелях святых, приходится быть кратким, ибо предел нашим рассуждениям полагает немощь естества человеческого.
Конец таблицы преп. Иоанна Лествичника27, которую я приводил выше, таков:
«…непленяемое сердце, совершенная любовь, источник смиренномудрия, восхищение ума, Христово вселение, не-окрадывание света и молитвы, изобилие осияния Божия, желание смерти, ненависть (к бренной) жизни, отчуждение от тела, молитвенник о мире, как бы насильно преклоняющий Бога на милость, сослужебник ангелам, бездна разума, дом таинств, хранилище неизреченных откровений, спаситель человеков, бог бесов, господин страстей, владыка тела, повелитель естества, чуждый греха, дом бесстрастия, подражатель Владыки помощию Владыки».
Глава 7. Внутреннее делание спасающегося человека (при помощи Благодати Божией (продолжение)
II. Условия, необходимые для того, чтобы сокровенное созидание духовной жизни в Боге было успешно и возможно.
А. Со стороны Бога.
§ 3. Благодать Святого Духа.
I. Что она такое? В тесном смысле слова, благодать (???, ?????), по учению божественному (2 Пет. 1, 2-3; Рим. 15, 13; 2 Кор. 12, 9) и святоотеческому, есть некая непостижимая Божия «духовная сила»1, или еще: благодать — это «душа души нашей» (Симеон Новый Богослов)2, «небесная душа» (Макарий Египетский)3. Ибо как человеческая душа не дает разлагаться телу, что происходит, когда она его покидает, — так и благодать Св. Духа собирает и сдерживает нерассеянными несчетные и разнообразные расположения и движения самой души. Это собрание воедино душевных помышлений, как известно4, и именуется жизнью души, духовной жизнью. Отсюда можно заключить, сколь велико значение благодати для созидания душевного спасения. К рассмотрению сего вопроса и перейдем.
II. Необходимость благодати. Без благодати Св. Духа человек ни сделать что-либо, ни даже помыслить о чем-нибудь благом не может (Флп. 2, 13). Не так дело обстоит, что хоть и с великим трудом, но человек в состоянии кое-что и сам сделать, а благодать лишь ему помогает; нет, мы сами по себе — совсем ничто, бессильны во всем добром5. Истину эту св. Церковь засвидетельствовала даже на соборах.
«Если кто-либо скажет, — говорит Правило 113 (по «Книге правил» — Правило 127) Карфагенского Поместного Собора6, — что благодать оправдания дана нам (только) для того, чтобы чрез нее нам легче было исполнять то, что возможно, и для одного собственного нашего хотения, как будто и не прияв благодати Божией, мы могли бы и без нее, хотя и с трудом, исполнять заповеди Божий, таковой да будет анафема; потому что о плодах заповедей не сказал Господь: «без Мене с трудом можете творити», но сказал: без Мене не можете творити ничесоже [Ин. 15, 5]».
В лучшем случае, можно признать, что в человеке осталась или, точнее сказать, оставлена Богом по грехопадении частица естественного добра (Рим. 2, 14), чтобы в последнем находил он «помощь к стяжанию и того, чего в нем не достает» (св. Симеон Новый Богослов), т. е. благодатного добра (Гал. 5, 22), «однако же никак невозможно, чтоб некрещеный достиг когда-либо совершенства добродетелей»7.
«Всякий человек: и иудей, и эллин — любит чистоту, но не может соделаться чистым», — говорит св. Макарий Египетский.
«Какими средствами можно достичь сердечной чистоты? — продолжает он и сам же дает ответ на основании своего глубочайшего опыта: — Не иначе возможно сие, как с помощью Распятого за нас. Он есть Путь, Жизнь, Истина [Ин. 14, 6], Дверь [Ин. 10, 9], Жемчужина [Мф. 13, 45], Живой Небесный Хлеб [Ин. 6, 51]»8.
Итак, для спасения необходима благодать, и необходима на протяжении всего жизненного пути человека. <…>*(*В этом месте страница рукописи рассыпалась от ветхости. -Прим, составителя.)
Самое зарождение <веры> может произойти лишь с помощью благодати (Ин. 6, 44, 65).
Сколько бы человек ни углублялся в изучение естественных наук, он самостоятельно никаких «тайн природы»9 не откроет и «покрывала Изиды»10 с нее не снимет. И все, что будет им открыто, не покажет ни сущности вещи, ни ее, по Божественной мысли, назначения и, тем более, не выявит никаких свойств Божиих, а только приложит к уже известным ее внешним свойствам еще одно новое, легко укладывающееся в известную схему категорий человеческого рассудка. И даже если он примется за изучение Священного Писания, то не увидит там ни смысла истинного, ни Божественного откровения. Даже сами пророки и апостолы, если бы он послушал их проповедь, не смогли бы произвести в нем убеждения в истинности своих, точнее говоря, Господних слов. Отверзает сердце человека для веры и спасения не тварь, не люди, а Сам Бог (Деян. 16, 4).
Равным образом и в области нравственных отношений сам человек ничего начать истинно доброго не может (Евр. 13, 21), например побороть гнев, сохранить целомудрие. В лучшем случае, он будет менять одну страсть на другую11.
И если мы видим, что пьяница вдруг переменил свою жизнь и бросил добровольно свою пагубную привычку и в то же время находится в лоне Православной Церкви (а не ушел в сектантство, чуриковщину*(*Чуриковщина — религиозное движение чуриковцев («братцев»), возникшее в конце XIX века среди православного народа; позже общины чуриковцев ушли в сектантство. Основатель — Чуриков И. А. (1862-не ранее 1930). Важным моментом для чуриковцев была проповедь трезвенничества. — Прим, составителя.) и проч.), то должны не чему другому приписывать этот переворот, как благодати Божией. То же надо сказать о избавившихся от всяких иных привычек — сквернословия, рукоблудия, табакокурения.
«Мы должны быть уверены, — говорит св. Иоанн Златоуст12, — что сколько бы ни усиливались, никогда и ничего не можем совершить, если не будем пользоваться содействием свыше».
Нравственности — — понимая это слово в церковном смысле, а не в изображении светских философов, — нравственности без религии не может быть. Можно легко встретить среди атеистов людей, не кричащих на брата в гневе, людей добрых, делящихся со своим товарищем и одеждой и пищей, людей мягких, предупредительных <…>**(**В этом месте страница рукописи рассыпалась от ветхости. -Прим, составителя.), но нельзя найти среди них кротких, нестяжательных, любвеобильных, целомудренных в том смысле, как понимает эти качества аскетика. Это — дар благодати, это — вещи сверхъестественные, а то — вещи естественные. Их никак нельзя смешивать, и нельзя позволять себе думать (Еф. 5, 6-7), что при безбожии можно даже лучше жить — и живут-де13, — чем в христианском обществе. Так говорить — значит играть словами. И если человек, не будучи невеждой, не понимает, что у перечисленных качеств безбожников и верующих только внешняя оболочка одинаковая, а содержание разное, то он — бездна пагубы и глубин сатанинских, ненавистник Христа, живая смерть (причем духовная, а не телесная), хуже всякого беса — уйди от него… (Ср.: Кол. 2, 18, 23; 1 Тим. 4, 1-3.)
Но если человек ни начать веровать в Бога без Бога не может, ни приступить к совершению добрых дел по Евангелию, то тем более не в силах он устоять до конца жизни на пути спасения без благодатной помощи. Как тут устоять, когда, кроме собственной немощи, нас окружает столько видимых и невидимых врагов! Вот почему Писание постоянно убеждает христианина бодрствовать и молиться о благом завершении своего жизненного пути (Мф. 26,41; Лк. 22, 32; Ин. 17, 11; 1 Пет. 5, 10; 1 Фес. 5, 23; Флп. 1, 6; Евр. 13, 21).
И даже когда человек умер и идет по мытарствам или уже прошел их, но еще не услышал о себе окончательного приговора и суда Божия, то и тогда не может еще быть уверен в спасении и успехе. Только когда уже водворится в то или иное место, по определению Божию, тогда может сказать и возрадоваться: «Да, спасен! Благословен Господь, Который не дал нас в добычу зубам их! Душа наша избавилась, как птица, из сети ловящих; сеть расторгнута, и мы избавились. Помощь наша — в имени Господа, сотворившего небо и землю [Пс. 123, 6-8]»14.
III. Благодать и свобода. Внутреннее взаимодействие (синергизм) между благодатью и свободой навсегда останется тайной для пас. Если и можно здесь что-либо понять, так только сердцем, а не умом, ибо понятое нельзя втиснуть в прокрустово ложе логических формул. Содержанием этой тайны являются вещи, находящиеся за пределами нашего разума и постигаемые чистым созерцанием, собственным мистическим опытом15. Доказательство самое убедительнейшее!.. Но то, что можно (и должно даже) понять, Священное Писание и Предание открыли нам.
Для всех нас довольно знать, что16 «хотя человек и прежде возрождения может по природе быть склонным к добру, избирать и делать нравственное добро, но чтобы возродившись, он мог делать добро духовное, для этого нужно, чтобы благодать предваряла (его) и предводила (им)… Бог (поэтому) предварительно подает просвещающую17 благодать… но не уничтожая свободной воли человека, а предоставляя ей повиноваться или не повиноваться ее действию18… (Потому-то) желающие свободно покориться ей и исполнять ее повеления, необходимо нужные, получают
