не столько движение рук, сколько напряжение души, не положение тела, а расположение духа»10.
Русский народ, выносивший в своем сердце из-за вековых сплошных страданий глубокий взгляд на вещи и приобретший исключительный духовный опыт и только благодаря религии не павший под тяжестью тех мук, которые ему причинял не свой брат, грубый «серый мужик», а утонченный, благовоспитанный представитель культуры, широко пользовался этим средством, защищаясь молитвою от своих мучителей. И был, конечно, глубоко прав, потому что всякие иные средства самозащиты только увеличивают зло, но не уничтожают его. Побеждай благим злое, говорит Писание (Рим. 12, 21). А иначе, если побеждать его другим злом, насилием, что будет? Вместо одного — два зла. И вот, так как, говорю, мужик в старину гораздо умнее и духовнее был в сравнении с нынешним, то он и выбирал средство самое непогрешимое. Суеверный же налет, сказывавшийся обычно в содержании и внешней формулировке молитв, говорит, конечно, только о невежестве людей того времени, но искренности религиозного чувства не отнимает у них. Однако то «невежество» все-таки содержательнее было «научных» познаний некоторых людей XX века.
Приведу одну из таких самодельных молитв того времени, которыми крепостной крестьянин защищался, подобно духовным детям св. Иоанна Златоуста, от всех окружавших его ужасов.
«Молитва «Як до пана йдеш» списана в Купянском уезде. Миколай угодник, скорий помощник, поможи и пособи мени гришному и в поли, и в доми, и в пути, и в дорози — от злих людей, од поганых очей, од нечистых речей и од поганой тварюки».
Это нужно было проговорить, стоя перед дверью11. Следует обратить внимание на многообъемлющий характер самой молитвы.
§ 2. Претрудность молитвенного подвига.
Молитва как пожизненный подвиг начинается с трудом, продолжается в труде и кончается усилиями труда. Она и сама есть труд до самой смерти. Спросили однажды великого в египетских отцах авву Агафона:
— Какая, отец, добродетель в подвижничестве труднее других?
— Простите мне, — отвечал тот, — я думаю, нет еще такого труда, как молиться Богу.
Всегда, когда только захочет человек молиться, враги стараются отвлечь его, ибо знают, что ничто так им не противодействует, как молитва к Богу. Во всяком подвиге, какой бы ни предпринял человек, после усиленного труда получает он успокоение; а молитва до последней минуты жизни требует борьбы1.
I. Необходимость труда для стяжания
молитвенного дара
Нужен труд человеку для молитвы. Без него таковая молитвой не считается. Один из великих сирийских отцов изрек: «Всякая молитва, в которой не утруждалось тело и не скорбело сердце, вменяется за одно с недоношенным плодом чрева, потому что такая молитва не имеет в себе души»2.
Его знаменитый соотечественник, в молодости открывавший ему свои помыслы, а под старость показывавший другим высоты духовного созерцания и молитвы, св. Исаак Сирин3 добавил:
«Молитва имеет нужду в упражнении, чтобы ум умудрился долговременным пребыванием в оной… Молитва требует пребывания в ней потому, что с продолжением времени ум снискивает навык к упражнению, познает, как отражать от себя помысл, и долгим опытом научается тому, чего заимствовать не может из иного источника».
Итак, надо насильно заставлять себя молиться. Некоторые так отзываются, когда их посылают в церковь: «Мы не святые…» или: «Не хочется, что же насильно-то молиться…» Как будто хотят сказать, а иногда даже и говорят, что такая молитва неценна. Но это — ложный взгляд и непонимание дела, по незнанию духовной жизни. Наоборот, и для святых молитва есть постоянный труд, хотя и облегчаемый иногда до самозабвения благодатию Христовою. И надо положить труд еще на то, чтобы после уметь терпеть этот труд. «Не хочется» — переломи себя и захочется. Не хочется потому, что страсти, благоприобретенные и долгим навыком питаемые, разленивают нас, да и бесы мешают. Надо их победить.
Великий молитвенник последних времен земли Русской авва Иоанн Кронштадтский4 убеждает:
«Учитесь молиться, принуждайте себя к молитве: сначала будет трудно, а потом, чем более будете принуждать себя, тем легче будет; но сначала всегда нужно принуждать себя».
А у кого же учиться, как не у сего светильника молитвенного духа?
Впрочем, приведу еще одну цитату о необходимости труда и усилий для стяжания чистой молитвы из одного божественного мужа, а именно св. Макария Египетского, по наименованию Великого:
«…Надлежит (молящемуся) пребывать в великом подвиге и неослабном напряжении, потому что встретит много препятствий, поставляемых злобою (т. е. диаволом, — еп. Варнава) прилежанию к молитве: сон, уныние, тяжесть в теле, преобладание помыслов, непостоянство ума, расслабление и прочие начинания злобы, а потом скорби и восстания самих лукавых духов, упорно воюющих с нами и противоборствующих нам и не допускающих приблизиться ко Христу душу, которая поистине непрестанно взыскует Бога»5.
II. Какая польза от труда при молитве?
Хотя это звучит парадоксом, но труд облегчает дело молитвы. Почему люди не спасаются, почему избегают богослужения или не хотят творить добродетели? Потому что не хотят накликать на себя скорби и причинить насилие своей плоти. Кратко сказать, потому что ищут везде, во всем покоя. Весь мир помешался на покое, наслаждении, счастье. В этом — цель цивилизации. Христос же учит обратному. В мире скорбны будете, — говорит Он своим последователям (Ин. 16, 33). И еще: В терпении вашем стя-жите душы ваша (Лк. 21, 19). И чрез апостола: ..многими скорбьми подобает нам внити во Царствие Божие (Деян. 14, 22). А этого никому не хочется.
Если выищется такой человек, который решится страдать до смерти за исполнение заповедей Христовых, то таковому сразу все делается легко. Тогда, продолжу словами св. Исаака Сирина, «никто из врагов не может противостоять ему, и нет скорби, слух о которой привел бы в изнеможение мудрование его: ибо всякая приключающаяся скорбь легче смерти, а он подклонил голову, чтобы принять на себя смерть. Если во всяком месте, во всяком деле, во всякое время, во всем, что ни захотел бы ты совершить, обречешь себя в своем уме на труды и скорбь, то не только во всякое время окажешься благодушным и неленивым, чтобы противостать всякому представляющемуся тебе неудобству, но от силы твоего ума побегут от тебя устрашающие и ужасающие тебя мысли, обыкновенно порождаемые в человеке помыслами, устремленными к покою (о котором много говорилось выше. — Еп. Варнава). И все, что встречается тебе трудного и неудобного, покажется тебе удобным и легким. Нередко будет встречаться с тобою противное тому, чего ты ожидал; а быть может, никогда не встретится с тобою ничего подобного…
Или, может быть, найдется человек, вовсе не убедившийся в том, что никто никогда не одержал победы на брани, не получил даже тленного венца, не достиг исполнения своего желания, хотя бы оно было и похвально… если сперва не пренебрег трудами скорби и не отринул от себя мысли, побуждающей к покою, от которой рождается нерадение, леность и боязнь, а чрез них во всем расслабление»6.
Таким образом, польза труда сказывается в том, что тот блаженный покой, к которому законно стремится душа человека и который подменивается сатаною посредством различных культурных суррогатов, чрез труд во Христе легко приобретается, упрочивается и делается навеки неотъемлемым. Этого, повторяю, можно достигнуть только чрез пожизненный труд, а покой, получаемый без последнего, — льстивый, призрачный, скоропреходящий и нисколько не успокаивающий человека.
«Приобретенное многими молитвами и годами бывает твердо и прочно», — говорит св. Иоанн Лествичник7.
Это — одна сторона дела, касающаяся лично самого человека. Но труд молитвенный, совершаемый по Богу, имеет большое значение и в том отношении, что парализует действия бесов, которые, как мы видели выше, особенно стараются мешать человеку при этом подвиге.
«Если ты непрестанно молишься Небесному Царю против врагов твоих во всех их нападениях, то будь благонадежен, — учит тот же святой отец, — ты немного будешь трудиться. Ибо они и сами по себе скоро от тебя отступят, потому что нечистые эти не хотят видеть, чтобы ты молитвою получал венцы за брань с ними, и сверх того, опаляемые молитвою, как огнем, они принуждены будут бежать»8.
Затем, труд полезен человеку еще потому, что он заставляет последнего дорожить приобретенным с такими громадными усилиями даром. То, чего мы просим у Бога на молитве, Он мог бы даровать нам и сразу, без всякого труда с нашей стороны, но Господь «медлит даровать просимое, — говорит св. Василий Великий, — умудряя тебя в усердии к Нему и чтобы ты узнал, что такое дар Божий, и со страхом хранил данное. Ибо все, что приобретает кто-нибудь со многим трудом, старается он сохранить, чтобы, потеряв это, не потерять и многого труда своего и, отринув благодать Божию, не соделаться недостойным вечной жизни»9.
Но если бы человек и не видел никакой пользы от своего молитвенного труда, он не должен отчаиваться и унывать.
«Долго пребывая на молитве и не видя плодов, не говори: я ничего не приобрел, — утешает небошественный Синайский игумен10. — Ибо самое пребывание в молитве есть уже приобретение. И какое благо выше сего — прилепляться ко Господу и пребывать непрестанно в соединении с Ним?»
Вот еще и другое свидетельство тезоименитого ему нашего соотечественника — о. Иоанна Кронштадтского. Оно имеет в виду частный случай.
«Когда от разных нечистот, накопившихся в желудке и кишках, чувствуешь себя нехорошо, в нерасположении, и когда, в этом состоянии, молитва твоя бывает холодна, тяжела, исполнена уныния и некоторого отчаяния, — не отчаивайся и не унывай тогда, ибо Господь знает твое болезненное, притрудное состояние. Борись с немощию, молись, сколько есть сил, и Господь не презрит немощи плоти и духа твоего»11.
Итак, возлюбим молитвенный труд и не оставим его до самой своей смерти. Видим ли сейчас пользу от него или нет, да не унываем, ибо пользу эту мы увидим, когда поведут нас после смерти по мытарствам. Только сей труд поможет нам несколько в оправдание гнусных наших дел.
III. Отчего трудно молиться?
В заключение скажу несколько слов и о том, что создает нам дополнительные трудности при молитве помимо всех прочих поводов для рассеяния, вне нас находящихся. Нельзя ли облегчить себе дело молитвы? Нет ли чего такого, что если бы отнять, то во многом приблизило бы нас к Богу? — Есть.
«Вот, рука Господа не сократилась на то, чтобы спасать, и ухо Его не отяжелело для того, чтобы слышать, — глаголет нам из дали времен пророк Исайя. — Но беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лице Его от вас, чтобы не слышать» (Ис. 59, 1-2).
Потому-то нам трудно молиться и дома, наедине, и в церкви. Это на собственном опыте познал о. Иоанн Кронштадтский, которому целый день ведь приходилось пребывать в молитве в
