даже запрещали быть вблизи гневающихся.
«Если другие препираются при тебе, — говорит св. Исаак Сирин25, — замкни уши свои и беги оттуда, чтобы не услышать тебе выражений гневных и не умерла душа твоя, лишившись жизни. Сердце раздраженное не вмещает в себе тайн Божиих; а кроткий и смиренномудрый есть источник тайн нового века [Откр. 21, 1, 5]».
Зная такую силу безгневия и кротости, демон всячески старается осквернить молитву человека этой страстью. Он искушает его гневом до молитвы, старается подвигнуть на гнев во время самой молитвы и, наконец, уничтожает все ее плоды, заставляя человека возгораться гневом после нее. Так, придя после обедни домой, мы, не находя на столе готового самовара, поднимаем шум, не зная того, что бесам только того и надо было. Но попускает им действовать так против нас Бог, и св. Иоанн Лествичник раскрывает, почему так:
«От всякого отрока каждодневно учитель без упущения требует, чтобы он дал ответ во всем, чему научился от него, и от всякого ума Бог во всякой молитве требует, чтобы показал силу, которую получил от Него. Итак, должно внимать. Когда трезвенно помолишься, вскоре будешь борим на гнев; ибо враги наши обыкновенно так поступают»26.
Приведу еще пример из истории крепостного права, показывающий, как бесы стараются испортить человеку самую молитву. Наглядно рисует дело в своих записках современник.
«Марья Васильевна тоже была штука! — пишет этот сельский священник про одну помещицу. — И у себя в доме и в церкви она усердно и подолгу молилась на коленях. Стоит барыня дома на коленях, выкладывает кресты, закинет глаза под лоб и вдруг увидит, что какая-нибудь Малашка сделала что-нибудь не так, как хотелось бы барыне, например, стул поставила не так, нечисто смела и т. п., что-нибудь в этом роде. Стоит барыня на коленях, занесет руку ко лбу и вдруг вскочит:
— Малашка, что ты делаешь?
И… бац, бац по лицу и — опять на колена: «Господи! Соблазнила меня эта… помилуй меня!»
Или стоит на коленях барыня и молится, а в это время горничная убирает ее комнату. Сердечные излияния барыня всегда выражала вслух:
— Господи! Прости мне, я вчера осудила!.. А ты, Варька, ныне молилась?
— Молилась, сударыня.
— Уж я думаю, что молилась! Чай, молилась, а сама на Федьку глаза пялила. Господи, не оставь детей моих, спаси и их!..»27
Тут гнев, все его исчадия, тщеславие и все что угодно. Но «если облечешься в совершенную кротость и безгневие, — говорит святой Иоанн Лествичник ко всякому желающему избавиться от толпы нелепых помыслов на молитве, — то немного будешь трудиться, чтобы освободить ум твой от пленения»28.
7. Милосердие. Терпеть напраслину, не воздавая злом за зло, — это одно дело, добродетель пассивная, а благотворить врагам и ненавидящим нас (Мф. 5, 44) — это совершенно другое, ни с чем не сравнимое, короче говоря, сверхъестественное дело, добродетель активная, деятельная. Насколько же превосходнее ее участие в молитвенном деле в сравнении с предыдущей добродетелью! Творя ее, человек является подражателем Самого Бога (Мф. 5, 45).
Отсюда прямой вывод — значит, враги должны нападать на нас за нее сильнее. И с другой стороны — осквернить молитву противоположной страстью, жестокостью и злопамятностью, демонам должно быть всего милее. «Милость» же у бесов проявляется в самых чудовищных внушениях, и тот, кто их слушает, делает невероятные по жестокости вещи. И притом, чтобы сделать человека более ответственным за грех, враги стараются все время его поддерживать во внешнем подвиге. Таким образом получается такой тип, каким был Иоанн IV (Грозный), соединявший аскетические подвиги и всенощную молитву со страшной жестокостью вплоть до кровожадности.
Вместо примеров из жизни Иоанна Грозного, всем известных, я, в целях большей наглядности своей мысли, выпишу несколько строк из характеристики (по старым цензурным условиям изданной за границей) еще одного типа времен крепостного права.
«Он (помещик) был набожен, — сообщает современник29, — не пропускал ни обеден, ни заутрень, не пил чая до обедни и строго соблюдал все посты; а между тем (как будто удивляется очевидец, явно не понимая духовной сути дела, — еп. Варнава) обычное его занятие между заутренею и обеднею по праздникам было следующее. Отправляясь к заутрени, он говорил: «Приготовить», т. е. собрать в контору людей, назначенных быть сеченными, и припасти розги. После заутрени он приходил в контору и начиналось сечение. Когда истощалось число людей, подлежавших наказанию, тогда он говорил: «Эй, скажи батьке благовестить». И спокойно он отправлялся к самому началу часов. С этим-то человеком, старцем уже за 70 лет, и мне пришлось иметь дело»… (Дальнейший предмет воспоминаний нас не касается.)
Посему-то святой сказал:
«Кто любит истинную молитву и гневается или памятозлобствует, тот поврежден в уме, потому что уподобляется человеку, который хочет рассмотреть ясно и обращает туда и сюда глаза свои»30.
«Быть злопамятным и молиться значит то же, что сеять в море и ждать жатвы»31.
И еще сильнее:
«Дела без милосердия пред Богом — то же, что человек, который закалает сына в присутствии отца его»32.
8. Смирение. Хотя эта основная добродетель христианская, без которой христианина как такового и быть не может, превратилась в звук пустой, находится в гонении, считается худшим из зол в обществе и непригляднейшим из качеств души, однако желающему спастись необходимо насаждать семена этого благоуханного древа жизни с самого начала. Не надобно смотреть, как судит о ней мир33, а <важно>, как судит Бог. Ибо если мы хотим через молитву чего-нибудь попросить, то, конечно, просить ведь будем у Бога; следовательно, должны и наблюдать то, что угодно Богу, а не людям, а Ему угодно смирение (Мф. 11,29). Не иначе, друга мои, можем мы быть услышаны, не иначе, как только через стяжание в себе сей царственной ходатаицы перед Богом за наше недостоинство. На деле св. Исаак Сирин учит поступать для сего так34:
«Когда предстанешь в молитве пред Богом, соделайся в помысле своем как бы муравьем, как бы пресмыкающимся по земле, как бы пиявицею и как бы ребенком лепечущим. Не говори пред Богом чего-либо от знания, но мыслями младенческими приближайся к Нему и ходи пред Ним, чтобы сподобиться тебе того отеческого промышления, какое отцы имеют о детях своих младенцах. Сказано: храняй младенцы Господь (Пс. 114, 5)».
На молитве, следовательно, нет профессоров, нет ученых, нет гениев, но есть только муравьи и черви (Пс. 21,7), а не люди. Знаю, жестоко это слово для слуха нынешних людей, но что же делать — зато другим оно мило и любезно, как и апостол говорит: Яко Христово благоухание есмы Богови в спасаемых и в погибающих; овем ибо воня смертная в смерть, овем же воня животная в живот (2 Кор. 2, 15-16).
Но если верующий утверждает в себе на молитве гордостное устроение, то он впадает в величайшее искушение. Я не обращаюсь к тем людям, которые сами себя превратили в хульных бесов, ибо врачевать их никто не может уже, кроме Самого Бога, но выпишу здесь рассуждение «О неизъяснимых хульных помыслах» св. Иоанна, игумена горы Синайской, для лиц глубоко верующих, любящих Бога и жестоко страдающих от этих супостатов. Величайшее зло это делается еще ужаснее оттого, что нам крайне невыносимо стыдно открыться на исповеди своему духовному отцу в этих гнусных скверных помыслах и без затруднения передать их. Благодаря этому последние нередко доводили многих до полного отчаяния и безнадежия.
• «Часто во время Божественной литургии, и в самый страшный час совершения Тайн, — говорит св. отец35, — сии мерзкие помыслы хулят Господа и совершаемую святую Жертву. Отсюда явно открывается, что эти нечестивые, непостижимые и неизъяснимые слова внутри нас не душа наша произносит, но богоненавистник бес, который низвержен с небес за то, что и там хулить Бога покушался. И если мои эти бесчестные и нелепые изречения, то как же я, приняв оный небесный Дар, поклоняюсь? Как могу благословлять и в то же время злословить?
• Часто этот обольститель и душегубец многих приводит в исступление ума. Никакой помысл не бывает так трудно исповедать, как этот; поэтому он во многих пребывал до самой старости, ибо ничто так не укрепляет против нас бесов и злых помыслов, как то, что мы их не исповедуем, но таим и питаем их в сердце.
• Никто не должен думать, что он виновен в хульных помыслах; ибо Господь есть сердцеведец и знает, что такие слова не наши, но врагов наших.
• Пьянство бывает причиной преткновения (т. е. спотыкания, на улице, например. — Еп. Варнава), а гордость — причина непотребных помыслов. Хотя преткнувшийся неповинен за преткновение, но за пьянство, без сомнения, будет наказан. [Следовательно, и не за хульные помыслы мы ответим, но за ту почву — гордость, — на которой враг сеет их, подлежим суду, ибо сами ее создали.]
• Когда мы станем на молитву, то эти нечистые и неизрекаемые помыслы восстают на нас, а по окончании молитвы тотчас от нас отходят; потому что они не имеют обыкновения бороться с теми, которые против них не вооружаются.
• Безбожный сей дух не только хулит Бога и все Божественное, но и слова срамные и бесчестные произносит в нас, чтобы мы или оставили молитву, или впали в отчаяние.
• Этот лукавый и бесчеловечный мучитель многих отвлек от молитвы; многих отлучил от Св. Таин; некоторых тела изнурил печалию; иных истомил постом, не давая им ни малейшей ослабы.
• Он делает это не только с мирянами, но и с проходящими монашескую жизнь, внушая им, что для них нет никакой надежды ко спасению и что они окаяннее всех неверных и язычников.
• Кого дух хулы беспокоит и кто хочет избавиться от пего, тот пусть знает несомненно, что не душа его виновна в таких помыслах, но нечистый бес, сказавший некогда Самому Господу: сия вся Тебе дам, аще подпоклонишимися (Мф. 4, 9). Посему и мы, презирая его, и вменяя за ничто влагаемые им помыслы, скажем ему: иди за мною, сатано; Господу Богу моему поклонюся и Тому Единому послужу; болезнь же твоя и слова твои обратятся на главу твою, и на верх твой снидет хула твоя в нынешнем веке и в будущем (Пс.7,17).
• Кто другим образом хотел бы победить беса хулы, тот уподобился бы покушающемуся удержать своими руками молнию. Ибо как настигнуть, состязаться и бороться с тем, который вдруг, как ветер, влетает в сердце, мгновенно произносит слово и тотчас исчезает? Все другие враги стоят, борются, медлят и дают время тем, которые подвизаются против них. Сей же не так: он только что
