явился и уже отступил; проговорил — и исчез.
• …Перестанем судить и осуждать ближнего, и мы не будем бояться хульных помыслов; ибо причина и корень второго есть первое.
• …Кто презирает сего врага (т. е. так относится к хульным помыслам, как будто их и нет. — Еп. Варнава), тот от мучительства его освобождается; а кто иным образом ухищряется вести с ним борьбу, тем он возобладает. Хотящий победить духа словами (т. е. кто хочет, противореча им, сопротивляться, как в борьбе с другими бесами. — Еп. Варнава), подобен старающемуся запереть ветры».
Итак, врачевство от хульных помыслов одно — или, пожалуй, вернее сказать, нет никакого определенного врачевства, кроме того, чтобы отнюдь не обращать внимания на нападающие на нас хульные мысли, как будто их и нет. И тогда они отстанут.
И наоборот, чем больше человек мучится и тревожится ими, тем они делаются все упорнее, наглее и постояннее. Так что вскоре и совсем житья от них не будет36.
9. Совлечение грехов и страстей. Внимательный читатель уже должен заметить, что всеми предыдущими добродетелями обнимаются, хотя кратко, все степени духовного преуспеяния человека. Начато было с добродетелей новоначальных и окончено добродетелями средних и совершенных. Поскольку человек поднимается выше вообще по лествице доброделания, постольку поднимается он выше и по степеням молитвы. Конец всего есть полное бесстрастие и божественная любовь — тогда-то человек познает и истинное существо молитвы. Но так как каждая добродетель сама по себе в отдельности имеет свое начало и свой конец (ср. выше пункт 6 на с. 216), то и для недавно начавших подвизаться обязательно изучение азов милосердия, смирения и тому подобного, то есть таких областей духовного ведения, которые в полной мере им недоступны. От того, как усердно они подвизаются против страстей вообще и как усердно и с надеждою стараются возобладать Невозобладаемым для твари, и будет, таким образом, зависеть первая половина успеха в деле молитвы.
II. Что должен наблюдать человек во время самой молитвы?
Внешние качества молитвы
10. Порядок со стороны содержания молитвословий. «Прежде всего изобразим на хартии нашего моления искреннее благодарение Богу; потом исповедание грехов и сокрушение души в чувстве; после сего да представляем Царю всяческих наши прошения. Сей образ молитвы есть самый лучший, как одному из братии от ангела Господня было показано», — заключает досточудный авва Иоанн37.
Этого должен придерживаться подвизающийся в личных молитвах, когда молится своими словами, от себя. В другого же рода молитвах (например «утренних», «на сон грядущим» и вообще церковных) нужно держаться того порядка, какой указан Церковью, и не переставлять.
Но понятно, что здесь полагается общее правило; не требуется загонять дух человека в тупик насильно и во всех случаях. Иногда и сами обстоятельства заставляют начать предложенный порядок с конца (например, в момент, когда подвергаемся искушению), иногда приличнее произносить известный вид молитвы в одно время, а другой оставить даже совсем до иного времени, более подходящего к нашему душевному устроению. Так и апостол иногда один порядок советует, а иногда другой (Флп. 4, 6; 1 Тим. 2, 1).
Для нас пока достаточно одного общего правила, а подробности интересующийся может видеть сам у святых отцов38, а всего лучше на своем собственном опыте, если только не находится в обольщении.
11. Немногословие. Его заповедал Сам Господь (Мф. 6,7). Однажды спросили преп. Макария Великого, как должно молиться. «Не нужно многословить», — отвечал тот и дальше посоветовал часто, но кратко воздыхать от всего сердца к Богу: «Господи, как Ты хочешь и как знаешь, помилуй!»; если же нападет искушение, вопити: «Господи, помоги!»39
«Молящемуся следует и не многословить и постоянно молиться. Творить краткие и частые молитвы, с небольшими промежутками…», — говорит св. Иоанн Златоуст40. Этим достигается то, что внимание у человека не будет слабнуть и расточаться на множество привходящих мыслей, как это бывает при чтении длинных молитв. Поэтому плохо делают те, которые набирают себе в правило много акафистов, особенно составленных в новое время41. Длинные периоды, которыми они обыкновенно насыщены, скоро утомляют ум новоначального, и молитва его делается скучной, утомительной, невнимательной42.
Но, понятно, здесь речь идет о личной, домашней молитве, а не о церковной. Дома мы должны молитву подлаживать к себе так, чтобы можно было достичь наибольших результатов при одной и той же затрате сил, а в церкви мы сами должны подлаживаться к молитвам, каковы бы они ни были по форме и по содержанию (например, длинные в день Св. Троицы, за вечерней). Речь идет не об общеобязательных, утренних, вечерних и прочих молитвах, а о добровольно принятых на себя сверх обычных.
Внутренние качества молитвы
12. Страх Божий. «Нет большего греха, как молиться без страха Божия, без внимания и благоговения. Кто молится… просто, как попало, с небрежностью и презорством, тот явно не знает, что такое есть Бог, не знает и небрежничает. Почему Бог, от Коего исходит и отпущение грехов и всякое благо, хотел бы помиловать и его, но не может, а паче гневается… ибо таковой устами Богу молится, а ум с бесами ведет беседу43. От кого же после сего ожидать ему милости?»44
«Не столько осужденный боится изречения своей казни, сколько ревностному молитвеннику страшно предстояние на молитве», — говорит преп. Иоанн Лествичник45.
Так святые отцы чувствовали себя на молитве! А они ведь среди людей как боги были какие, заключали небо и землю (3 Цар. 17, 1), воскрешали мертвых (Деян. 20, 9-12) и проч.
Но у нас не только забыли заповедь Божию о страхе и трепете на молитве (Пс. 2, 11), а еще и угрозы Богу шлют. Так, Гаэтано в романе С. Лагерлеф46 «Чудеса антихриста» учит донну Микаэлу молиться таким образом:
«Поймите, вы должны показать Ей [Богоматери], что вы способны погубить себя, если Она не придет к вам на помощь! Вы должны окунуться в грех, вы должны обречь себя на смерть, если не добьетесь своего! Вот как надо заставлять слушаться святых!»
Прибавлю и от себя восклицательный знак, скорее выражающий с моей стороны ужас, чем удивление взглядам и понятиям нашего века!
13. Внимание. «Демон крайне завидует молящемуся человеку и употребляет все средства затруднить его в исполнении намерения, — поучает великий делатель богодвижной молитвы преп. Нил Синайский47, — поэтому не престает посредством памяти возбуждать мысли о разных вещах и посредством плоти приводить в движение все страсти, чтобы положить ему препоны в превосходном его шествии и преселении к Богу».
Кроме воспоминаний, угрызает и похищает у нас плоды умособранной молитвы рассеяние и развлечение посторонней, окружающей обстановкой, до укусов комаров и мух включительно48. Поэтому в церкви молитва при всей своей силе и действенности может потерять, да и теряет, много из своих прекрасных качеств из-за того лишь, что мы встали не там, где надо. Кто хочет молиться в подлинном смысле «невещественно»49, тому нечего становиться на юру, чтобы перед ним постоянно ходили, толкали его, спрашивали, просили свечи передавать и ставить и прочее. Для этого всегда найдется достаточно людей, не без удовольствия постарающихся «оказать услугу» ближнему и Господу Богу, которые дома у себя лампадку едва помнят зажигать, по полдня у них потухшая стоит, а в церкви, подущаемые демоном рассеяния, становятся, например, у подсвечника чудотворной иконы, зорко следят за свечками, чтобы какая не упала, не подтаяла, и очень бывают раздосадованы, если они, собравшись наконец помолиться и перекрестить свой лоб, в это время прозевают поставить или снять новые свечи, которые за них снял другой. Но иногда демоны приводят нас в гнев, если кто тронет нас и попросит свечу поставить. А бес тщеславия тут же подскакивает к нам на язык, и мы, слушая, что он нам внушает, выпаливаем: «Что вы трогаете, мешаете, лезете (словечки употребляются, смотря по степени раздражительности), молиться не даете…» Или когда встанем на колени и кто-нибудь пройдет мимо, заденет, в запальчивости восклицаем: «Куда вы лезете (а тому, конечно, нужно пройти), видите, человек молится!..» Но так как и обличаемый нами не бесстрастен, то иногда отвечает на ответ наш вдесятеро, и вот — началась брань.
И если бы люди знали, что они из-за этого теряют! Я думаю, тогда не только на ногу и на мозоль позволили бы себе наступать беспрепятственно, но если бы им и на голову горящий подсвечник опрокинули, даже не заметили бы, что это было. Но, оставив подобных лиц на их собственное попечение — им и простительно, ведь они не вкусили дара молитвы, не понимают, что она такое, хотя бы в самых простых свойствах, — подвизающийся пусть найдет себе в церкви укромный уголок50, чтобы ему никого и ничего не было видно, кроме иконы перед собой, и чтобы его не видели, если, по благодати Божией, придется ему помолиться усердно. Последнее, то есть чтобы нас не видно было, тоже надо наблюдать и предусматривать, ибо демоны имеют обыкновение отвлекать внимание не только на свечки, но и на окружающих людей; и притом на искренно молящихся едва ли не больше, чем на стоящих в замысловатых шляпках и букольках. Но делают свои наблюдения эти ротозеи, в лучшем случае, не для своего поучения и обличения или укорения своего окаянства и рассеяния, а чтобы преподнести после службы свое наблюдение молившемуся в виде похвалы. И тщеславием, как каким степным пожаром, сжигаюся тогда только что собранные на ниве сердца плоды. Будем бегать этих завистливых людей, звонящих о наших добродетелях на всех улицах и перекрестках и в то же время, в том же самом разговоре, смешивающих наше имя с грязью.
В целях освобождения себя от рассеяния и для сосредоточения внимания святые отцы советуют стоять в церкви с закрытыми глазами51, открывать же очи разве только тогда, когда будешь унывать или сон будет отягощать и склонять к дремоте. Тогда нужно обращать глаза на образ и на горящую свечу или лампаду. Понятно, что молиться с закрытыми глазами следует, если помыслы наши, действительно, собираются, а если не так, то можем впасть в лицемерие.
Но если мы приобретаем явную пользу от молитвы с закрытыми глазами, смущаться окружающим соблазном нечего. Люди вокруг нас соблазняются: грешит человек — осуждают его; начал каяться — снова осуждают и даже больше прежнего: «Тоже туда же лезет, со свиным рылом в калашный ряд… Всем ведь известно, какой был…» Поэтому нечего смущаться — мир прелюбодеен, так и с Господом поступал (Мк. 8, 38; 6, 3).
14. Постоянство. Многие не верят в бесов. Почему? Потому что не ведут духовной жизни, опыта нет своего. Говорят: «Покажите»… Нечего и показывать, не сокровище какое, бесчисленное множество их окружает нас,
