свободную койку и до вечера крутилась, ожидая облегчения, но так и не дождалась. Что делать? Здесь умирать или дома?

Попрощалась с дежурной медсестрой и сказала, что иду домой. А кто дома может помочь, если в больнице не помогли? Единственная надежда — отец! Подошла к его фотографии и все ему рассказала, как живому. Прошу: «Отец, умоли Господа облегчить мои страдания, а у тебя прошу прощения и благословения». Приложилась к фотографии отца и, несмотря на нестерпимую боль, все же заснула. Проснулась и думаю: что же это, вроде тихо в моем животе? Лежу и боюсь шевельнуться. Но потом все же повернулась — и никакой боли, слава Богу! Как будто страшного и не было никогда. Почувствовала себя совершенно здоровой. Слава Богу!

Я была знакома с некоторыми духовными чадами отца Саввы и от них очень много слышала о нем. Хотя я его никогда не видела, но всем сердцем была расположена к нему и твердо решила только его избрать духовным отцом.

Однажды я взяла отпуск, приехала в Почаев, да так там и осталась. Через год приехал отец. Как только он зашел в Успенский храм, его сразу окружили люди, так что подойти к нему было невозможно. Я отошла в сторонку, где стопочка Божией Матери, стою там и говорю: «Матерь Божия, я никак не могу подойти к отцу, не знаю, что ему сказать, что спросить». Смотрю, а батюшка уже стоит со мной рядом и говорит: «Ну вот, отец Савва приехал». А я опять не знаю, что ему сказать, только и вымолвила: «Спаси, Господи».

Отец дает мне иконочки: святителя Николая Чудотворца (и говорит: «Он твой покровитель и помощник, молись ему»), Божию Матерь с птичками (и говорит: «Будешь как птичка») и третью иконочку — Божию Матерь Игумению: «Это Божия Матерь — всех монашествующих Покровительница». И еще сказал: «Потом сторожем будешь».

Так все и сбылось. Прожила я в странствовании, как птичка, потом жила в монастыре. А потом стали закрывать монастырь и отправляли всех, кто куда хотел. Дошла очередь до меня — спрашивают: «Куда тебя?» Я не знала воли Божией и им ответила по-украински (монастырь был на Украине): «Якось Бог даст». Спрашивают: «Ты откуда?» — «Из Сибири, жила в Москве, приехала из Почаева».- «А теперь куда поедешь?» — «Якось Бог даст».- «Куда же тебя выписывать?» Я им в третий раз сказала: «Якось Бог даст».

Тогда начальник милиции говорит: «Оставайся здесь, будешь сторожем на кирпичном заводе». Так сбылись и эти слова отца.

На сороковой день после кончины отца Н. привезла своего внука, которому было около пяти лет. Он был совершенно немой и очень злой. Когда стали пускать в Пещеры к отцу, мальчика с трудом удалось туда завести и приложить его головку ко гробу.

При жизни батюшки, когда мальчику было два с половиной года, бабушка с дедушкой привозили его к отцу и он предсказал, что мальчик будет хорошо петь, и ребенок вскрикнул тогда, около келлии отца, но до пяти лет, т. е. до этой поездки, не произнес ни звука.

До сорокового дня ниша, где стоял гроб отца, была открыта. Малыш залез в нишу и забрался на гроб. Вылазит оттуда и говорит бабушке: «Мама, горть петочка потлал батюшка Тава». Это были его первые слова в жизни.

Бабушка все время прикладывала его к фотографии отца и к этому песочку и со слезами просила исцелить внука. Мальчик вырос и свободно владеет речью.

Много лет тому назад отец дал мне иконочку преподобного Никандра Пустынножителя и говорит: «Вот тебе, будешь пустынница». Я, ничего не разумея, конечно, приняла это за шутку. Когда пошла на пенсию, стала часто приезжать в Печоры и жила там подолгу. Отец стал давать послушания, а квартирных условий не было.

И вот мы, несколько человек, решили поселиться за небольшую плату в пустовавшем домике эстонской деревни. Домик этот был на порядочном расстоянии от деревни, около лесочка, окна выходили в поле, дороги большой близко не было, кругом тишина, и это место прозвали пустынькой, а нас — пустынницами. И оказались слова отца не шуткой, а его духовной дальновидностью.

Свой отпуск я проводил в Печорах, и отец сказал, когда мне ехать домой. Но я подумал: «Надо поехать пораньше, доделать домашние дела».

Не послушал я отца и уехал из обители на неделю раньше, чем он благословил. И что же? Просидел на аэродроме ровно столько дней, на сколько меня оставлял отец. Хотя я был недалеко от дома, но стояла нелетная погода и к нам в горное селение не летал самолет. Сидел и горько сожалел о том, что не послушал отца.

У меня совсем развалилась печь. Горюю: что делать, где брать кирпич, глину, песок, круги железные, да и печников никого не знаю. Прошу отца: «Только ты мне можешь помочь своими святыми молитвами».

И вот чудо! Двое мужчин идут мимо нашего двора, ищут, где бы подработать. В это время моя сестра вышла за ворота, они ее спрашивают: «Вам ничего не надо бетонировать?» — «Бетонировать нечего, а вот печку надо перекладывать». Говорят: «Хорошо, придем завтра». Сами все привезли, сами печку разобрали и за три дня все сделали.

Отец исповедовал, а меня обуревали разные мысли. Отец посмотрел на меня и говорит: «Когда самовар холодный, мухи над ним летают, а когда он кипит, ни одна не пролетит — горячей молитвой молиться надо».

Скончалась схимонахиня Сергия. Стоим мы около отца в Успенском храме, и он говорит: «Вот душа блаженной старицы схимонахини Сергии сейчас испытывает такое: перед Ней — гора ледяная. Поднимается она и опять вниз скатывается, снова поднимается до половины, почти до вершины — и опять вниз… Это препятствие перед ней за грех ропота — страшный грех. Она допустила его, когда за ней ухаживали перед ее кончиной».

«Но ничего! — говорит бодро отец, — вот мы сейчас все за нее помолимся, и препятствия этого перед ней не будет, душа свободно пойдет дальше. А в сороковой день Господь примет душу ее в вечный покой, на вечную радость».

Однажды иду я на работу, встретила меня матушка Е., как и сказал ей отец: «Сейчас встретишь В., пусть зайдет ко мне». Пришла, отец говорит: «Тебе пора одежду менять». Я посмотрела на себя (а была в светлом плаще и белых туфлях) и подумала: надо поскромнее одеваться. Но эти слова были о моем будущем и сбылись еще при жизни отца. Теперь у меня другая одежда, по милости Божией, Царицы Небесной и святым молитвам дорогого отца — монашеская.

От монастыря мы работали в колхозе, копали картошку, и у напарницы воспалились почки. Она говорит: «Больше не могу работать». Я в душе прошу отца о помощи (это было уже после его кончины). И вдруг выходит из кабины тракторист и говорит: «Я вам буду помогать». И помогал до конца дня. А работали мы целый месяц, и он нам ни разу раньше не помогал.

Слава Богу за все! А дорогому нашему духовному отцу — Царство Небесное, вечный покой.

У матери духовный отец схиигумен Савва, и у нее благословение отца Саввы делать поминальные обеды о его упокоении. А у дочери духовный отец другой.

И вот дочь говорит матери: «Мама, пожалей свое здоровье, не делай поминальные обеды». Но мать твердо знала, что благословение духовного отца необходимо выполнять. Батюшка, бывало, ей скажет: «Вот тебе хлеб, будешь кормить тех, кто придет. Преподобный Серафим Саровский давал по сухарику, а вот тебе целый хлеб».

И на этот раз, когда собрались на обед, попросили и дочь помочь. Она усердно помогала, а когда попросили прочитать стихи — завещание схиигумена Саввы духовным чадам, так же старательно стала читать. Прочитав последние слова: «Забыв могильный сон, приду и сяду между вами», она вдруг заволновалась и заплакала. На вопрос: «Что с тобой?» ответила: «Я физически ощутила, как отец Савва шел к столу и остановился около меня».

Везу отцу варенье. В дороге переставил банки, не помню, где чье варенье: «Это Марии или то, что я из дома взял? Дай-ка попробую из той и другой банки». Так и сделал.

Приезжаем, отец и говорит мне: «Ну как, варенье-то вкусное?» Стыдно было.

Я отцу пожарила яичницу и подсушила, а он говорит: «Подсушила яичницу, ешь ее теперь сама». А я думаю: «Все же отец капризный». Отец тут же отвечает: «Это не капризы мои, а мне нельзя такое есть».

По милости Божией духовный отец у меня схиигумен Савва. Мой муж — священник. Детей у нас не было.

Однажды нас посетил отец Савва, он просил меня, чтобы я дала согласие, и он вымолит мне сына, который будет преемником отца Б. (моего мужа) и продолжателем священства в моем роду, так как мой отец, дедушки и прадедушки были священниками. А я, неразумная, с упорством говорю ему, что не хочу детей — не перенесу их смерти. Дорогой отец! Он мне три раза сказал, что может вымолить мне дитя.

Когда батюшка от нас уезжал, уже сел в машину, я подбежала к машине и сказала ему: «Вы помните, что я не хочу ребенка?» Он улыбнулся и сказал: «Хорошо, воля твоя». И уехал.

А теперь все это я вспоминаю с чувством глубокого раскаяния. Если бы теперь были у нас сын или дочь, какое было бы для нас счастье. Мы оба больные и старые. Сегодня, во время совершения Божественной литургии, у батюшки было плохо с сердцем, когда мы пели «Милость мира». Я опять вспомнила слова дорогого отца схиигумена Саввы.

В начале моей духовной жизни у меня было много ошибок, а главное — непослушание духовному отцу. По его святым молитвам, я это осознала и поехала к отцу, чтобы принести ему покаяние. Он дал мне очень легкую епитимию: пять поясных поклонов в день и читать книжечку «Покаяние и воздыхания», что я аккуратно выполняла при его жизни. А когда батюшка скончался, эту епитимию я совсем перестала выполнять.

И вот снится мне сон: огромный очень красивый зал, там отец и много его духовных чад. Я подошла к батюшке и спрашиваю: «Вы считаете меня своей духовной дочерью?» Он ответил: «Нет, потому что ты не исполняешь мою епитимию. Будешь исполнять — будешь опять моим чадом».

Теперь я опять усердно исполняю его епитимию и чувствую в это время себя очень счастливой.

Схиигумен Савва — духовный отец моих дедушки, бабушки и крестной. А у нас с мамой духовный отец другой.

Еще будучи подростком я была с крестной в Печорах, подходила к отцу Савве, и он говорил, что за меня молится. Однажды