одна и та же, а также и Божественная природа ни в Отце, ни в Сыне, ни во Святом Духе не должна мыслиться восстающей когда-либо против Самой Себя, но что бы ни благоугодно было Отцу, это есть воля всего Божества.
Итак, Сын непререкаемо представляет Себя как бы некиим соединоволителем и единожелателем с Отцом во всяком благоугодном Ему решении, когда изъясняет невозможность (для Себя) делать что-либо такое, что, конечно, не соответствует благоизволению Отца. На это и указывает нам выражение: от Себя. Подобно тому, как если бы сказал, что не может совершать греха, то по справедливости должен показаться каждому не подвергающимся обвинению в бессилии, но, напротив, изъясняющим досточудную и боголепную особенность Своей природы, ибо дает разуметь, что непреложен и неизменен; так и когда признает невозможность от Самого Себя что делать, то мы должны скорее поражаться при созерцании Непреложного Плода Непреложной Природы, чем неблаговременно видеть в этом «не могу» знак бессилия.
Это опять да будет сказано нами соответственно нашим силам и цели. А любознательный пусть изыскивает лучшие объяснения.
Впрочем, не умедлим истолковать это изречение и иначе, немного отклоняя речь от пределов Божества и преимуществ Единородного и, поскольку Сын действительно был и назывался человеком, применяя значение (прежних) умозрений к домостроению с плотью и в то же время последующее ставя в родственную и тесную связь с предыдущим.
Итак, ясно свидетельствовал, что и «услышат глас Его все сущие в гробах» и что «изыдут» на суд (ст. 28). Но как скоро раз дошел до речи о суде Его над вселенной, то возвещает, что будет праведным судьей не только в то время, когда последует оживление мертвых, но утверждает, что уже и дела в этой жизни Он судит право и истинно. Что же это за суд или о ком вообще речь, слушай теперь. Он родился ради нас от Жены (Гал. 4, 4), ибо, как Павел говорит, не Ангелов восприемлет (Себе), но семя Авраамово, почему должен был во всем братьям уподобиться (Евр. 2, 16–17). А как стал человеком и явился в образе раба (Флп. 2, 7), то был и под законом (Гал. 4, 4) Законодатель как Бог и Господь. Поэтому и говорит то как сущий под законом, то опять как сущий выше закона, и на то и другое имеет беспрекословную власть. Вот и теперь Он беседует с иудеями как законоблюститель и человек, не позволяющий Себе преступать свыше определенные заповеди и не решающийся по собственному изволению делать что-либо такое, что не согласуется с Божественным законом. Поэтому говорит: «Не могу Я творить от Себя ничего — как слышу, сужу». Таким образом свидетельствуя о Себе, что не может делать от Себя ничего, очевидно, не дозволенного законом, и судит о делах так, как услышит, то есть по определению закона, — Он изобличает тем своеволие иудеев и обнажает необузданность их нравов. Это и означает прекрасно составленное изречение: Не могу Я творить от Себя ничего, — вместо: вы, необузданно преступая данные вам заповеди, наконец уже дошли до безрассудной дерзости делать все от себя самих и стараетесь творить суды о каждом деле, не следующие Божественным установлениям; ибо учите учениям — заповедям человеческим (Мф. 15, 9) и собственную волю определили в закон.
Каким же образом доказывается это или как выводит Себя судящим право, а их — неправедно, об этом также надо сказать. Он исцелил в субботу расслабленного, оказал милосердие человеку, долгое время пребывавшему в болезни, очевидно, совершив суд над ним правый и благий. Ведь и в субботу подобало оказать милосердие к лежавшему и отнюдь не прекращать милости из почтения к субботе, предаваясь пустосвятству. Как и Отец является действующим, конечно чрез Сына, относительно домостроения тварей и в субботу, так и Он, ибо не судил так, что в субботу ради субботы должно лишать милости нуждающегося в ней, поскольку знал Сына Человеческаго за господина субботы (Мк. 2, 28) и не человек для субботы, а суббота для человека (Мк. 2, 27). Таков правый и благий суд Спасителя, не воспрепятствовавшего ради субботы проявлению Своего человеколюбия к болящему, но что должен совершать как Бог — ибо Божественная природа есть источник благости, — это совершил и в субботу. А суд иудеев, оскорблявшихся этим ради субботы и потому пылавших убийством на не сотворившего никакой неправды, разве не оказывается разногласящим с Божественными законами, в которых написано: Неповинна и праведна да неубиеши (Исх. 23, 7), — и явившимся скорее вследствие их жестокости, а не из Божественных Писаний?
Внемли же поэтому Иисусу, с некоей выразительностью говорящему к тем, кои гневались за Его благодеяния и сопротивлялись праведному суду Его, следуя только своим одним мыслям и свое мнение прямо определяя в закон, хотя бы оно и противоречило закону: Не могу Я творить от Себя ничего, — вместо: Я совершаю все по закону, определенному чрез Моисея, не позволяю ничего делать от Себя, как слышу, сужу. Чего желает закон? Не приемли лица в суде, яко суд Божий есть (Втор. 1, 17). Зачем же вы на Меня, говорит, гневаетесь, что всего человека здравым сделал в субботу (Ин. 7, 23), а Моисея не судите, если он учредил совершать обрезание младенцев в субботу? «Не судите по виду, но праведным судом судите: если обрезание принимает человек в субботу, чтобы не был нарушен закон Моисеев», то безрассудно негодуете так, видя Исцелившего «в субботу всего человека» (Ин. 7, 23). Поэтому Я совершил справедливый суд, а вы нет, ибо все творите от себя. Я же не могу творить от Себя ничего, — как слышу, сужу, — и суд Мой справедлив есть, потому что не ищу Своей воли, как вы, но (воли) Пославшего Меня Отца.
А в чем состоит и как совершено это послание, о сем уже прежде много говорили мы и теперь оставим речь об этом. Впрочем, полезно заметить то, что волею Отца и Бога называет закон.
Аще Аз свидетельствую о Мне, свидетельство Мое несть истинно: ин есть свидетельствуяй о Мне, и вем, яко истинно есть свидетельство, еже свидетельствует о Мне [424] (5, 31–32)
Мудрейший Соломон, собирая вместе и предлагая способнейшим для научения то, за что справедливо каждому пользоваться уважением и являть свою жизнь достойной соревнования, говорит: праведный себе самаго оглагольник в первословии (Притч. 18, 17), и опять: да хвалит тя искренний, а не твоя уста, — чуждый, а не твои устне (Притч. 27, 2). Действительно, бывает тяжело и невыносимо для слушателей желание некоторых быть восхваляемыми не устами других, но развязно свидетельствовать о себе самих что-либо прекрасное и особенное. Такая речь со всей справедливостью может вызывать к себе недоверие, ибо как бы некиими естественными и необходимыми узами самолюбия мы старательно стремимся к тому, чтобы не приписывать себе ничего дурного, но всегда облекать себя, хотя бы даже и совсем неистинно, такими качествами, благодаря которым каждый думает казаться хорошим и добрым.
Итак, поскольку Господь наш Иисус Христос усвоял Себе справедливый суд, ясно высказывая, что не может ничего совершать от Себя, но во всех действиях Своих ставит правилом волю Отца, и, говоря это, Сам выступал свидетелем о Себе, хотя и был истинен, то по необходимости — ввиду того, что имели сказать, по своему злоухищрению, невежественные фарисеи, не знавшие, что Он есть Бог по природе, — выступает, предваряя их, и говорит…
Вы, без сомнения, скажете, следуя обыкновению многих и не избегая свойственного иудеям неразумия: Ты о Себе Самом свидетельствуешь, — свидетельство Твое не есть истинно (Ин. 8, 13). Но против этого, говорит, услышьте в свою очередь: Я терплю еще ваши хульные речи, совсем не гневаюсь на изрыгаемые вами по любезнейшему вам невежеству слова — соглашусь предположительно, что и это говорится вами хорошо; пусть так, вы отвергаете Мой голос, — (так) Иной есть свидетельствующий о Мне. Указывает этим на сущего на небесах Бога и Отца, многообразно уже засвидетельствовавшего об истинно Божественной сущности Своего Сына, Коего (Отца) свидетельство, говорит, и знаю Я, что оно есть истинно, тем самым и Свое решение показуя вполне достоверным и истинным. И чтобы допущением как бы ложь говорить Самому о Себе не подать для постоянно иномыслящих опять какого-либо повода к злословию и нападению на Себя, Он, предоставив долгу и обычаю не доверять истинности похвал и одобрений себя самого, необходимо возвращается опять, как Бог, к подобающему Ему достоинству и знает, говорит, свидетельство Отца, что есть истинно, научая этим и говоря как бы так: будучи Богом истинным, я знаю Себя, а Отец ничего даром (из угождения) не скажет обо Мне, ибо Я таков по природе, каким и Он, Истинный, засвидетельствовал бы. Итак, в том изречении (ст. 31) заключалось, как бы по снисхождению допущенное, согласие (Христа с обычными взглядами людей) и скорее предположительный, чем действительный смысл, а в словах, что Он знает свидетельство Отца за истинное, содержится указание на подобающую Богу достоверность.
Заметить надо опять, что по Своей ипостаси Отец есть другой, отличный от Сына, а не является, как казалось некоторым из невежественных еретиков, сыноотцом (υἱπάτωρ).
Вы посласте ко Иоанну, и свидетельствова о истине [425] (5, 33)
Как только что признали мы постыдным и не лишенным крайней глупости — быть кому-либо хвалителем собственных достоинств, хотя бы по великой добродетели он и не допускал (при этом) лжи, — так родственную и близкую с той неуместность представляет и то, если кто без зова приходит для свидетельства о чем-либо и самовольно является к судьям или желающим расспрашивать. Ведь таковой показался бы, и не без основания, совсем не истину стремящимся говорить, но ревностно желающим свидетельствовать не о природе дела, а вернее — открыть свое мнение (о нем). Посему Господь наш Иисус Христос, вернее же как Бог, весьма искусно предотвращая и обвинение фарисеев в этом, говорит: вы посылали к Иоанну. Не самозванцем, говорит, был Иоанн в приговоре обо Мне — он должен быть вне обвинения в этом, — он представил свободное свидетельство. Вы посылали к Иоанну вопрос, и он засвидетельствовал об истине. Спрашиваемый теми, кои были к нему посланы, не он ли Христос, он исповедал и не отрекся, исповедал, что я не (есмь) Христос, но что послан я пред Ним (1, 20; 3, 28). Так засвидетельствовал он об истине, ибо Христос есть истина (Ин. 14, 6).
Аз же не от человека свидетельство приемлю, но сия глаголю, да вы спасени будете [426] (5, 34)
Не отклоняет, как
