выражено тонко.
Итак, совершенное научение порождается в святых чрез Духа. Так и божественный Павел пишет в одном Послании: «И я, услышав о вашей вере в Господа Иисуса и о любви ко всем святым, непрестанно благодарю за вас (Бога), воспоминание творя в молитвах моих, дабы Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, дал вам Духа премудрости и откровения в познании Его, просвещенные очи сердца к познанию вами, какая есть надежда призвания вашего, какое богатство славы наследия Его во святых и какое безмерное величие могущества Его на нас, верующих по силе, что воздействовал во Христе, воскресив Его из мертвых и посадив одесную Себя на небесах превыше всякого Начальства и Власти и Силы и Господства и всякого имени, именуемого не только в веке сем, но и в будущем» (Еф. 1, 15–21). В откровении таких истин, неизреченно совершаемом в нас чрез Духа, мы созерцаем глубину Домостроения с плотью (Боговоплощения) и значение сокровенной тайны. А что присутствие Христа Самого и силу Его исполняет Дух Его, обитая во святых, и научает всему, что Он изрек нам, и это нисколько не менее уяснит нам Павел в словах: «Сего ради преклоняю колена мои пред Отцом, от Которого всякое отечество и на небе и на земле именуется, да даст вам по богатству славы Своей силою утвердиться чрез Духа Его во внутреннего человека, вселиться Христу чрез веру в сердцах ваших, чтобы вы в любви укорененные и утвержденные, возмогли восприять со всеми святыми, что (есть) широта и долгота и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, да исполнитеся во всю полноту Божию» (Еф. 3, 14–19).
Должно опять заметить, что в словах об откровении всего святым чрез Духа не другому отдает их учителю, — не думай сего, но Себе Самому предоставляет их чрез Духа, как невидимый уже телесными очами, но духовным зрением сердца созерцаемый, как это подобает Богу.
Мир оставляю вам, мир Мой даю вам, не якоже мир дает, Аз даю вам. Да не смущается ваше сердце, не устрашается (14, 27)
Приведши на память святым апостолам Свое восхожденье на небеса и словами «сие сказал Я вам, у вас пребывая» дав им понять, что они в этом смысле будут оставлены одни, Он, будучи Богом по природе, тотчас же ясно разумеет, что слова эти вложили в них превеликий ужас, сильно устрашили их и, удручив тяжелою печалью, смутили дух каждого. Действительно, что может быть несноснее печали? Что бывает столь тяжко, как отнятие приятного и неожиданное лишение особенно любимых предметов?
Итак, представляет их смущенными печалью и страхом. Причина и корень печали, именно что Он должен удалиться от них и перейти к Отцу, были отчасти весьма справедливы, и они не без основания могли подозревать, что подвергнутся всяким страданиям, когда уже не будет с ними видимо для телесного взора присутствовать Тот, Кто был в состоянии их охранять. Как же Он укрепляет их или каким образом вселяет в них радость благодушия и дух их снова приводит к Божественному покою? Даю, говорит, вам мир и оставляю вам мир Мой. Часто, говорит, Я изрекал вам, что «не оставлю вас сиротами» (Ин. 14, 18). Не будете жить на земле одни, лишенные и не имея помощника. Я опять буду с вами и, отсутствуя телом, снова буду ограждать вас Своим благоволением как Бог, поставлю вас выше всякого страха, никто не превзойдет вашу смелость. Исчезнет всякий страх, робость удалится прочь и некая Божественная сила воссияет в вас, которая, при успокоении духа и умирения сердца, поведет вас к откровению тайн, превышающих человеческий ум. Теперь же даю вам мир не просто, но мир Мой. Этим Он ясно высказал не другое что, как то, что Он будет сообщать Духа и находиться Сам в принимающих Его.
А что мир Христов есть Дух его, для удостоверения и доказательства этого, думаю, не требуется длинного рассуждения. Впрочем, считаю нужным сказать об этом.
Ведь если Он есть мир на небесах и на земле, то разве уже не ясно будет всякому, что, как мы сказали, мир, без сомнения, есть Дух Его? Так и божественный Павел написал в одном Послании: «И мир Божий, превышающий всякий ум, сохранит сердца ваши и помышления ваши» (Флп. 4, 7). Разве не справедливо думать, что не о сем мире, разумеемом в обычном смысле и значении, говорит это? Ведь не склонный к вражде и отвращающийся войны характер, насколько дело касается его собственных влечений и его собственного желания, имеет мир и достигает его. Но так понимаемый мир мы никогда не можем считать чем-либо ипостасным и существующим особо, но должны признавать его находящимся в характере тех, кто любит мир. Каким же образом может кто-либо представить такой мир превосходящим всякий ум? То, что отнюдь не имеет особного существования, разве может быть мыслимо высшим и превосходящим, например, людей, или Ангелов, или еще высших существ? Ведь и они, как думаем, суть ум. Итак, мир, превосходящий начала, власти, престолы или господства и всякий ум, есть Дух Христа, чрез которого Сын все примирил с Богом и Отцом, так как ничего другого не желает и не хочет ни мыслить, ни делать и не может перейти в отступление чрез уклонение ко злу.
Ничто не препятствует здесь представить об этом некоторое, не лишенное основательности, рассуждение. Как Сын, так как есть Жизнь по природе и премудрость и сила, а Дух называется и есть Дух Его, Дух жизни и премудрости и силы, так, поскольку Он Сам, а не другой кто, есть истинно и собственно мир, справедливо должен называться и мыслиться опять, подобно Ему, миром Дух Его. Поэтому-то и, особо усвояя Своей природе Свой мир, то есть Духа, говорит о Нем: Мир Мой оставляю вам. А что и у святых пророков так называется Дух Христа, это вполне можешь уразуметь и узнать из слов Исаии: «Господи, Боже наш, мир дай нам, ибо все Ты воздал нам» (Ис. 26, 12). Так как закон ничего не делал совершенным и его праведность была не в состоянии возвести человека к полному благочестию, то молит, чтобы дан был Дух Божественный, чрез Которого мы, примирившись с Богом и Отцом, призываемся к любви, являвшиеся прежде беглецами (от Бога) «по причине царствовавшего над нами греха». Дай, говорит поэтому, мир нам, Владыка, ибо все Ты воздал нам. Этим, полагаю, он хочет выразить вот что. Подай, говорит, Владыка, мир, ибо тогда мы должны будем признать, что все имеем, и не окажется недостатка ни в каком благе у раз получившего полноту Христову, ибо наполнение всяким благом есть обитание в нас Бога чрез Духа. И так как Дух совершенно достаточен для того, чтобы утишить всякое смятение нашего ума и уничтожить в нас всякую робость, то и обещает подать как бы некое пособие, годное для возбуждения мужества и спокойствия, в словах: Мир Мой оставляю вам, да не смущается ваше сердце и да не устрашается.
Слышасте, яко Аз рех вам: иду и прииду к вам (14, 28)
Из уст не другого кого, но от Меня узнали вы, говорит, о Моем отшествии отсюда, ибо вы сами были слушателями Моих слов. Что же обещал вам Я, не могущий говорить ложь? Я ухожу и приду к вам. Если бы речь Моя грозила вам безутешным отшествием (от вас) и всегдашним оставлением (вас), то вам, конечно, вполне следовало бы по этой причине находиться в превеликой скорби и впасть в крайнее уныние. Но так как Я сказал вам, что не только уйду, но и в известное время возвращусь, то зачем же, говорит, допустив в свои души одно только печальное, вы уничижаете своим забвением способное радовать? Могущее исцелять пусть противостоит тому, что поражает, и сила радости да противодействует тому, что причиняет печаль. Вот Я намереваюсь восходить к Отцу и Богу, но обещаю и возвратиться опять. Так, найдя в учениках чрезмерную скорбь, утишает ее. И как некий истинно чадолюбивый и добрейший отец, вынужденный какою-либо необходимостью удалиться в путешествие, видя слезы своих детей, орошающие их нежные и милые щеки, всячески их уговаривает и, постоянно выставляя на вид будущее благо от этого удаления, некоторым образом противопоставляет печали приятнейшую надежду, так и Господь наш Иисус Христос умеряет скорбь души святых. Ведь Он знал, конечно, будучи истинным Богом, что крайне тяжело для них будет Его оставление их, хотя чрез Духа Он всегда находился с ними. И это служит наивысшим доказательством их любви и святости, ибо желание быть со Христом разве не более всего подобает истинно святым? Так и дивный Павел, имея в себе это намерение, говорит, что лучше «разрешиться и со Христом быть» (Флп. 1, 23).
Глава I О том, что Сын ни в чем не менее Бога и Отца, напротив, — равен и подобен Ему по природе
Аще бысте любили Мя, возрадовалися бысте, яко [268] иду к Отцу, яко Отец Мой болий Мене есть (14, 28)
Причину печали обращает в основание радости и ясно обвиняет их в том, что они, напротив, не радуются тому, о чем теперь скорбят. В то же время старается научить, что желающим приобрести неподдельную и истинную любовь к другим необходимо заботиться не о приятном и любезном только для самих себя, но и о полезном для любимых, когда обстоятельства потребуют делать это. Поэтому и Павел в одном Послании говорит: «Любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего» (1 Кор. 13, 4–5). Также в другом месте говорит, что должно искать не своего, но (пользы) других (1 Кор. 10,24). Дело настоящей любви состоит не в том, чтобы мы заботились только о своих собственных благах, но и старались о пользе ближнего. Так думать убеждает Спаситель Своих учеников в предложенных словах. Постараемся же опять, на себе самих, как на доске, отпечатлевая тончайшими письменами значение заключенного в этом изречении умозрения, возвыситься отсюда к тайне Христовой. Ведь образ, заключающийся в низших предметах, часто дает возможность постигать и несравненно высшие предметы. Так, скажем, приятно ученикам Павла быть всегда с ним, но для Павла выше «разрешиться и со Христом быть» (Флп. 1, 23), как сам утверждает в Послании. Поэтому делом возлюбивших его было стараться осуществлять любовь к нему и не ограничиваться всегда одним только приятным себе, но и заботиться о полезном для отходящего учителя, ибо он стремился быть со Христом.
