плотью также восходит к совозвышению и сопрославлению с Отцом. Он именно был возлюблен от Него, и не тогда впервые, когда исполнил добровольное подчинение, но, напротив, разумей то (до воплощения). Как, всегда будучи высоким и прославленным по Своей природе, называется прославляемым и возвышаемым, когда стал человеком, будучи по отношению к человечеству лишен Божественной славы, так и, изначала, всегда и вечно любимый называется любимым и с плотью, ибо для этого и явился подобным нам, то есть назвался и стал человеком, чтобы некогда возненавиденного ради исконного преступления и вторгшегося при этом греха соделать возлюбленным Богу. Поэтому и дверью (Ин. 10, 7 и 9), и началом (Ин. 8, 25), и путем (Ин. 14, 6) всех благ явился для нас Христос, по Его слову. Поэтому, наконец, разве не справедливо говорит о Себе, что Он возлюблен за то, что Им соблюдены заповеди Отца? И разве это таинственное изречение не является для тебя трудным и глубина совершенного ради нас Домостроения не оказывается недоступною твоему уму? Но «ясно [291] разумевающим и прямо все имеющим знание», по написанному (Притч. 8, 9).
Итак, пребудьте, говорит, в любви Моей, то есть идя путем всякого старания и рвения, трудитесь и домогайтесь удостоиться такой любви от Меня, какую имею и Я у Бога и Отца. Ведь был послушным Я совершителем желаний Отца, почему и пребываю непрестанно любимым. Но как скоро и сами вы будете блюстителями Моих заповедей, то равным же образом пребудете, конечно, в любви Моей. Нерадение ваше в этом, говорит, будет беспричинным, ибо не без награды вы будете нести этот труд. Я явлюсь оказывающим вам такую же любовь, какую Сам имею у Отца, и венчающим блюстителя Моих слов едва не равномерными (с Моими) почестями. Ведь Меня превознес Отец и даровал «имя превыше всякого имени», ибо Я явлен Богом всего. Но не окажусь Я завистливым или позавидовавшим вам в таких благах, ибо вас — людей и потому получивших природу рабскую — Я явил богами и сынами Божиими, осияв посредством благодати превышающими вашу природу достоинствами, принял общниками Моего царства, соделал сообразными «телу славы» Моей (Флп. 3, 21), почтил нетлением и жизнью.
Но это — в надежде и соблюдается для будущего века. Что же для настоящего? Разве Я не явил вас славными и прославленными? Не соделал почтенными у всех боголюбцев? Вот вы получили власть делать прещения нечестивым демонам, дозволил целить «всякую болезнь и всякую немощь» (Мф. 4, 23), возвестил, сказав: «Верно, верно говорю вам: верующий в Меня, дела, что Я творю, и он будет творить, и большие сих творит» (Ин. 14, 12). Исследуя смысл этих слов, мы должны думать, что это Он говорит святым ученикам. Мы же, всегда подчиняя ум догматам истины и появляющиеся умозрения искусством благочестия, сколько возможно, правильно обращая на пользу слушателям, будем избегать безрассудного впадения в соблазн, ибо в книге псалмов написано: «Мир мног любящим закон Твой, и нет им соблазна» (Пс. 118, 165).
Сия глаголах вам, да радость Моя в вас (пре)будет и радость ваша (да) исполнится [292] (15, 11)
Сделав упоминание нам о винограде, а потом научив, что отторженная ветвь и как бы отсеченная от питающей ее матери будет совершенно негодна и должна быть истреблена огнем, Он тем самым немалый страх внушил ученикам пред этим. Ведь слышание об ужасном, хотя бы оно даже и не предстояло в настоящем, способно немалые вызывать страхи, особенно когда неизвестность будущего способна порождать подозрение в ком-либо, что это может случиться с ними. Так и намеревающийся переплыть это море, так как предстоит возможность испытать бурю и напор свирепого волнения и неукротимых волн, хотя бы еще и не видал наступление их, но в одних только, и притом еще о неизвестном, заботах, без сомнения, испытывает страх как бы уже пред наступающим. Поэтому в Апостолах, трепетавших и, может быть, пришедших в страх от слышания об ужасах и оцепеневших пред испытанием будущих бед, благополезным считает возобновить мужественное настроение и, оставив печальные слова, говорит им о радости в Боге. Не ради того, говорит, ученики Мои, Я веду теперь речь к вам, чтобы вызвать в вас боязливое настроение или устрашить неизвестностью (будущего) и видеть вас наперед уже сокрушаемыми будущим злом и несмелыми к совершению добра, но для того, чтобы было противоположное сему и чтобы вы имели Мою радость или Моя радость в вас пребыла.
Но что это означает и что чрез это желает вразумить нам Христос, это считаю нужным рассмотреть точнее.
Двояко должно понимать это. Или в смысле, не имеющем ничего особенного, можно толковать так, чтобы вы имели радость о Мне или ко Мне. Таковой ведь и сами вы своею силою сможете достигнуть, разумея награду сверхмирных благ, будущее воздаяние за ваши труды и величие славы у Бога. Или же, имея в виду и разумея нечто другое, не замедлим прийти и к более глубокому умозрению, ибо, полагаю, всеми силами надлежит благочестиво доискиваться цели всего умозрения.
Итак, что же означает выражение: Дабы радость Моя была в вас? Не то ли, что Единородный стал подобным нам, то есть человеком, но только без греха, решив претерпеть и пострадать все, к испытанию чего принудило Его проклятое безумие иудеев? Так, мы найдем Его подвергнутым обидам, преследуемым, оскорбляемым горькими поношениями, оплеванным, заушенным, испытавшим удары бичей и наконец, при этом, ради нас и за нас пригвожденным ко кресту. При всех этих столь ужасных муках Он не впал в печаль и не устрашился домостроительно претерпеть бесславные страдания, но был исполнен приличествующего Ему веселия и радости, когда созерцал множество спасаемых и исполняемою волю Бога и Отца. Поэтому бесчестие обращал в радость, страдания считал наслаждением. И хотя на Него были направлены многие и неслыханно дерзкие оскорбления, однако ж мы найдем написанное о Нем, что тогда Иисус «возрадовался духом и сказал: исповедуюсь Тебе, Отче, Господи неба и земли, что скрыл Ты сие от премудрых и разумных и открыл сие младенцам; да, Отец, потому что так (такое) благоволение было пред Тобою» (Лк. 10, 21). Слышишь, что, когда созерцал умудренными некогда бывших младенцами и неразумными, радуется и ликует посредством Духа и как бы возносит за нас радость спасающему Отцу. А также, когда проходил Самарянскую страну и утомился «от путешествия», как написано, «сел при источнике» Иаковлевом (Ин. 4, 6). Когда же женщина-блудница (τὸ γύναιον) указывала Ему надобность почерпнуть (воду) и Он говорил ей подобающую речь и ожидал имевший прийти самарянский народ, тогда Он является пренебрегшим даже необходимую пищу. Что сказал Он к ученикам, советовавшим Ему принять яства? «Моя пища есть, да творю волю Отца Моего и совершу Его дело» (ст. 34). Не ясно ли было и отсюда, что веселием для себя и радостию ставил исполнение отеческих желаний, то есть возведение к спасению впавших в погибель? Это несомненно.
Итак, это, говорит, все Я высказываю вам для того, чтобы радость Моя в вас была, то есть чтобы вы желали радоваться об одном только том, о чем и Я, чтобы вы были мужественны в подвигах и, опоясанные надеждою о спасаемых, если бы что и пришлось пострадать ради этого, не впадали уже в недеятельную беспечность, а еще обильнее тогда радовались, как скоро и чрез вас исполняется воля «всем человекам Хотящего спастись и в познание истины прийти» (1 Тим. 2, 4). Вот об этом-то радовался и Я и весьма приятными считал труды. Итак, когда, говорит, вы решитесь иметь «радость», которую Я счел приличною для Себя, тогда будете иметь ее совершенною и всецелою.
Действительно полнейшею и совершеннейшею мы считаем ту радость, что в Боге и ради Бога и о делах добрых, по причине твердости и неизменности надежды и потому, что она касается таких предметов, которыми свойственно было услаждаться не только нам, но и Самому Иисусу. Несовершенною же радостью называем мирскую потому, что она оказывается непостоянною и относящеюся к тому, к чему не должно, то есть к предметам мирским, которые улетучиваются наподобие призраков и тени. Равно и совершенною ненавистью называем ту, что бывает в нас к чему-либо справедливо и правильно, как, без сомнения, и блаженный Давид о противниках славы Божией говорит: «Совершенною ненавистью я возненавидел их» (Пс. 138, 22), — совершенною же любовью (называем) ту, что избравших ее в Боге и для Бога заставляет всецело отдаваться Богу, а не каким-либо земным и ничего не стоящим предметам.
Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, якоже и Аз возлюбих вы. [293] Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя [294] (15, 12–13)
Чрез прибавление этих слов яснее представляет значение уже ранее сказанного, что ученики должны иметь в себе радость Его. Ясно говорит, что это заповедую и это учу делать и помышлять желающих следовать Мне, именно стараться о такой любви друг к другу, какую Я уже показал ранее и исполнил. Итак, какой предел любви Христовой каждый должен представлять себе, это опять Сам показал, сказав, что нет ничего более такой любви, которая повелевает и самую душу отдавать за любимых. Во всех этих изречениях как бы повелевает Своим ученикам, что им надлежит быть столь далекими от страха пред подвигами за спасаемых, чтобы без колебаний и охотно подвергнуться самой даже плотской смерти, ибо сила любви Спасителя нашего доходила и до этого предела. Но говорить это значило ничего другого не делать, как поощрять учеников к чрезмерному и необычайному мужеству, побуждать к наивысшему братолюбию, созидать храброе и боголюбивое настроение души и вызывать непобедимую некую и непреоборимую ревность к горячему стремлению совершать все Ему благоугоднейшее. Таковым показал нам себя Павел в словах: «Мне ведь жить — Христос и умереть — прибыль» (Флп. 1, 21), и опять: «Ибо любовь Христа объемлет нас, судивших так, что Один за всех умер, следовательно все умерли» (2 Кор. 5, 14–15), и, кроме того, еще: «Кто нас отлучит от любви Христовой? Скорбь, или утеснение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?» (Рим. 8, 35). Разве не слышишь, как возвещает, что совершенно ничего не может быть способного противостоять или отсекать их от любви ко Христу? И как скоро даже стеречь стада и пасти агнцев Христовых есть также дело любви к Нему, то разве не вполне ясным должно быть то, что, говорит Он, проповедующий спасительное слово неведающим Бога будет выше смерти, сильнее преследований и меча
