таким образом, и не подлежит сомнению, что Ему всегда должна быть присуща сила охранять чтущих Его, в какое бы Он ни пожелал время, хотя бы и не было видимо присутствие Его с телом. В этом именно и заключается возможность и для нас иметь совершенную радость, как имеющих всегда вблизи себя Сопредстателя, могущего изнимать от всякого зла.
Аз дах им слово Твое, и мир возненавиде их, яко не суть от мира, якоже Аз несмь от мира. [363] Не молю, да возмеши их от мира, но да соблюдеши их от зла [364] (17, 14–15)
Открывает необходимейшее для нас подаяние вышнего благоволения и от Отца, которое, говорит, в качестве как бы справедливого и подобающего воздаяния должно быть от Него подвергающимся ради Него опасностям. Ведь мир ненавидит ради Бога служителей Бога и исполнителей определенных Им законов, ни во что не считающих мирскую прелесть, которые и по справедливости должны получить содействие от Него и благодать и пребывание в благополучии. Опираясь некоторым образом на Него и надеясь на Него, ведя ради Него борьбу и не боясь подвергаться чрезмерным опасностям, как в конце концов могли бы они остаться без соответствующего их стараниям воздаяния? Поэтому Спаситель говорит, что Я дал им слово Твое, и мир возненавидел их, потому что не суть от мира, как Я не от мира. Они приняли, говорит, и весьма охотно, Твое, Отец, слово, бывшее к ним чрез Меня, то есть евангельскую проповедь, легко отвращающую приемлющих ее от мирской жизни и земных помыслов. Поэтому-то они и подверглись ненависти от мира, то есть от пожелавших помышлять о мирском и любящих эту чувственную и скверную жизнь. Ведь для мирских людей неприятны слова святых, так как они всегда отвлекают от зол этой жизни и открывают нечистоту мирской жизни, обвиняют греховность мира и горькими обличениями поражают тех, которым доставляет приятность падение и вращение в земном зле, а также ведут борьбу против всякого насилия, удаляют честолюбие и научают отрекаться и возможно далее сторониться от любостяжательности как матери всех зол, но и повелевая находиться вне исконной прелести и захваченным в диавольские сети побуждая идти к Богу всяческих.
Вот ради этого-то, говорит, Отец, они и подвергаются ненависти. Не повинные ни в чем постыдном и нечестивом, они сделались как бы несноснейшими для людей мира, но так как Я дал им от Тебя слово, то поэтому и они уже стали вне мира, как Я. Ведь совершенно удалены от земного помысла и мирского состояния поведение и жизнь во Христе, которым идя во след, по мере сил, избежим и мы сами того, чтобы находиться в числе мирских людей. Поэтому божественный Павел повелел нам идти по следам Его (ср. 1 Пет. 2, 21). А должным образом последуем мы за Ним особенно тогда, когда мы любим помыслы об одном только сверхмирном и, поставив свой ум выше плотского помысла, взираем на одно только небесное. Себя опять сопричисляет к ученикам по человечеству, Которому в подражание, когда Он мыслится как человек, мы восходим ко всякого вида добродетели, как недавно сказано нами, избегая всякого греха в мире и оказываясь чуждыми его зол. Это именно, без сомнения, и божественный Павел пишет нам о себе и о Христе, «чрез Кого мне мир распят и я миру» (Гал. 6, 14), — впрочем, и в другом месте повелевает: «Подражателями меня бывайте, как и я — Христа» (1 Кор. 11, 1). А подражал Павел Господу нашему Иисусу Христу, конечно, не в том отношении, что Господь есть Творец всего: ведь, кроме сотворенных уже, Он не создал нам других небес, не произвел на свет морей или земли. Как же подражал? Очевидно, так, что в своих нравах и поведении отражал досточудный образ явленной нам Им жизни, насколько это могло быть доступным ему, ибо кто сравнится с Христом?
Итак, соединив Себя с нами по человечеству и, вернее сказать, явившись для нас началовождем великого блага, разумею, выхождения из мира посредством вышемирной жизни — выше ведь мира евангельская жизнь и проповедь, Я, говорит Он, не от мира, что относится и к вам, так как Божественное Его слово поселилось в ваших душах. Но как Меня, говорит, ненавидит мир, так и их. А ненавидит мир Христа, поскольку противится словам Его и не принимает учения Его, всецело предав свой помысл влечениям ко злу. И по подобию Спасителя нашего Христа, он, очевидно, возненавидел и самих учеников, ради Него проповедающих слово Его, что делал и Павел, говоря: «За Христа представительствуем (являемся послами), так как Бог увещевает чрез нас: молим за Христа (от имени Христа): примиритесь с Богом» (2 Кор. 5, 20).
О чем же Он просит, после того как открыл, что ученики будут в ненависти у привязанных к мирскому злу? Не прошу, говорит, чтобы взял Ты их от мира, но чтобы соблюл Ты их от зла. Не освобождаться от человеческих дел и не отделяться от телесной жизни желает святым Христос, еще не окончившим поприща своего посланничества (апостольства) и не воссиявшим доблестями благочестия, но после сожительства с мирскими людьми и руководствования их к угодному Богу образу жизни, с славными тогда подвигами уноситься к вышнему граду и обитать в странах святых Ангелов. Поэтому, как находим, один из святых приступает к добролюбивому Богу и поет: «Не возведи меня в половине дней моих» (Пс. 101, 25), ибо небезвредно для боголюбивых душ отделиться от жизни с плотью прежде совершения их превосходного образа жизни. Поэтому и закон Моисеев учит, что как бы в качестве гнева и наказания грехолюбцам посылается смерть не в надлежащее время, и часто возглашает, что должно удаляться от зла, «да не умрешь не во время свое» (Исх. 28, 35; Лев. 8, 35; 10, 7; 22,9; Чис. 18, 32 и др.; ср. Еккл. 7, 17). В противном случае желание святых удаляться от наших дел (земной жизни) долженствовало бы причинить немалый вред немощным в вере, даже более — они совсем остались бы без руководителей в благочестии, не имея могущих делать это. Зная это, и Павел говорил: «Лучше ведь разрешиться (от плоти) и со Христом быть, но пребыть во плоти необходимее ради вас» (Флп. 1, 23–24). Итак, промышляя о спасении необращенных (к вере), Господь говорит, что мирские люди не должны оставаться без просветителей и руководителей, напротив, — молит, чтобы святые сохранялись, всегда пребывая вне злонравной жизни и отклоняя нашествие искушений силою всемогущего Отца.
Должно заметить опять, что Свое собственное и от Него бывшее слово, разумеем евангельское, Он называет словом Бога и Отца, показывая Себя не другим с Отцом, по причине единосущия. Так, в евангельских книгах мы найдем, что народ Иудейский поражался изумлением пред Ним, так как Он учил их, «как власть имеющий, а не как книжники их» (Мф. 7, 29). Ведь они вели беседы с народом, всецело предпочитая то, чего требовал закон. Господь же наш Иисус Христос, совсем не следуя образам в сени и букве (заключающимся), но изрекая Свое слово с Божественною властию, говорит: «Сказано было древним: не убивай. А я говорю вам» (Мф. 5, 21–22): не пожелай. И хотя закон постановлял относительно Божественных речений, что ничего не должно к ним прибавлять и от них отнимать (Втор. 4, 2), но Христос и отнял и прибавил, превратив образы в истину. Поэтому Он не должен считаться в ряду подзаконных, то есть творений, ибо кому подобает по природе быть в числе рабов, тому всеконечно надлежит и подчиняться закону. Таким образом, Христос Свое слово назвал словом Отца, ибо Он есть в Отце и из Отца Слово, возвещающее волю Божества, говорю, истинного и единого, что в Отце и Сыне мыслится и Святом Духе.
От мира не суть, якоже Аз несмь от мира. [365] Отче Святый, [366] соблюди [367] их в истине (Твоей). [368] Слово Твое истина есть (17, 16–17)
И в этих словах опять показал и поставил на вид, за кого Он имеет нужду ходатайствовать пред Богом и Отцом и о ком именно подобало делать это, когда уже мыслится Он нашим Посредником (1 Тим. 2, 5), Первосвященником (Евр. 3, 1) и Ходатаем (1 Ин. 2, 1), по Святому Писанию, дабы, если случится кому совершить какое падение, или погрешить против надлежащего разумения или дела, или иногда подвергнуться неожиданным искушениям, или обуреваться диавольскими злокознями, Он приступал за нас (к Богу) с подобающим образом посредства и вместе с Своим Родителем подавал блага достойным людям. Ведь и это подобает Ему как истинному Богу по природе.
Итак, говорит, принявшие чрез Меня Твое, Отец, слово, имеют Мой, отражающийся в них, образ, стали сообразными Твоему истинному Сыну, по примеру Его отгоняя волнение мирского зла и оказываясь далекими и чуждыми в этой жизни от чувственных страстей и всякого постыдства. Поэтому соблюди их в истине Твоей.
Ведь природна во Христе и превыше слова чистота, ибо Он есть Бог истинный, не ведающий и не допускающий впадения в грех, напротив — источник всякой добродетели и сияния святости. Божественная и всем владычествующая природа ничего, конечно, другого и не может делать, как только то, что поистине подобает и мыслится присущим ей. В святых же учениках или во всех верующих в Него чистота, то есть непричастность мирскому злу, появляется не иначе как посредством вышнего милосердия и благодати, устраняющей скверну уже прежде содеянных падений и удаляющей преступления жизни, напротив — сообщающей чистоту святой жизни, однако же не без затруднений пребывающей в постоянстве. Поэтому премудрыми представляются мне слова Павла: «так что думающий устоять, смотри, не упади» (1 Кор. 10, 12). Ведь наши дела всегда в волнении (находятся) и наша жизнь подвергается разнообразным колебаниям, так как лукавый непрестанно искушает, всегда подстерегает и желает запятнать трудноуследимыми кознями злодейств даже, если бы было можно, и тех, которые уже очищены, ибо «яства его — избранные», по слову пророка (Авв. 1, 16).
Итак, засвидетельствовав ученикам Своим внемирную жизнь и сообразность Его существенной (по существу) чистоте чрез подражание, просит и у Отца, чтобы они были сохранены, говоря как бы так: «О Всесвятой Отец! Если бы они были в мире, то есть если бы проводили чтимую в этом мире жизнь, — если бы, предав свое сердце земным и временным удовольствиям, как бы начертывали в себе самих безобразнейший вид (ἰδέαν) лукавого, — тогда он (лукавый) не нападал бы своими искушениями на них и отнюдь
