умозрения, тем более что и Спаситель побуждает к сему в словах: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, да и они в Нас одно будут, — то надлежит обратить особенное внимание на то, какое рассуждение подобает сделать нам и об этих словах.
Уже в предшествующих рассуждениях мы не без основания говорили, что образ Божественного единства и существенное тожество и совершеннейшее взаимопроникновение Святой Троицы должно находить отражение в единении единомыслия и единодушия верующих. Здесь же постараемся показать уже и природное единство, которым мы друг с другом и все с Богом связываемся, быть может, не без единства телесного, разумею друг с другом, хотя и отделяемся различием тел, так как каждый из нас как бы заключается в своей границе и ипостаси. Так, например, Петр не может быть и называться Павлом, а Павел, в свою очередь, Петром, хотя в отношении единства чрез Христа оба они мыслятся как одно.
Итак, при исповедании природного единства у Отца и Сына и, очевидно, у Святаго Духа — ведь верою принимается и прославляется одно Божество во Святой Троице — мы должны опять рассмотреть, каким образом и мы сами оказываемся одно и друг с другом, как телесно, так и духовно, и с Богом.
Воссияв из самой сущности Бога и Отца и имея всего Родителя в Своей природе, Единородный стал плотью, по Писаниям (Ин. 1, 14), как бы смешав Себя с нашею природою чрез неизреченное соитие и единение с этим телом земным, и таким образом сущий по природе Бог назвался и стал истинно Небесным Человеком — не богоносцем, по мнению некоторых, точно не разумеющих глубины таинства, но вместе и одновременно будучи как Богом, так и человеком, чтобы, разделенное по природе и далеко отстоящее одно от другого в отношении единородности как бы соединив в Себе, явить человека общником и причастником Божественной природы. Ведь и на нас самих перешло общение и пребывание Духа, получив начало чрез Христа и в первом Христе, когда Он мыслится подобным нам, то есть человеком, и освященным, хотя Он есть по природе Бог, поскольку явился из Отца, Сам Своим Духом освящая храм и всю чрез Него происшедшую тварь, которой подобает освящаться. Таким образом, таинство Христово стало как бы некиим началом и путем того, что и мы получили Духа Святаго и единение с Богом, ибо все мы освящаемся в Нем, уже выше сказанным образом.
Итак, Единородный определил некоторый, изысканный подобающею Ему премудростию и советом Отца, способ к тому, чтобы и сами мы сходились и смешивались в единство с Богом и друг с другом, хотя и отделяясь каждый от другого душами и телами в особую личность, — именно (такой способ): в одном теле, очевидно Своем собственном, благословляя верующих в Него посредством таинственного причастия (Евхаристии), делает их сотелесными как Ему Самому, так и друг другу. Кто, в самом деле, мог бы разделить и от природного единения друг с другом отторгнуть тех, кто посредством одного святого тела связаны в единство со Христом? Ведь если «все от одного хлеба приобщаемся», то все одно тело составляем (1 Кор. 10, 17), ибо Христос не может быть разделяем. Поэтому и телом Христовым называется Церковь, а мы — отдельные члены, по пониманию Павла (1 Кор. 12, 27). Все мы, чрез святое тело соединяясь с одним Христом, как получившие Его единого и нераздельного в своих телах, Ему более, чем себе самим, должны мы считать принадлежащими свои члены.
А что, при положении Спасителя в качестве Главы, остальное тело называется Церковью, как бы устроенное из отдельных членов, это покажет Павел в словах: «Чтобы уже не были мы младенцами, колеблемыми и носимыми всяким ветром учения в лукавстве людей, в коварстве с хитростью обмана, истинствуя же в любви, возращали в Него все, Кто есть Глава Христос, из Кого все тело, соустрояемое и скрепляемое чрез всякое присоединение прибавления (увеличение роста), по действию в (соответствующей) мере отдельного каждого члена, возращение тела творит в созидание себя в любви» (Еф. 4, 14–16). А что мы, став в общение с святою плотью Его, приобретаем и единение по телу, разумею со Христом, — это засвидетельствует опять Павел, говорящий о таинстве религии, «что (тайна Христова) другим родам не была поведана сынам человеческим, как ныне открыта святым Апостолам Его и пророкам в Духе, (именно) что суть язычники сонаследники и соучастники обетования во Христе» (Еф. 3, 5–6). Если же сотелесны все мы друг другу во Христе, и не только друг другу, но и Самому, очевидно, Тому, Кто пребывает в нас чрез Свою плоть, то разве уже не ясно, что одно все мы составляем как друг в друге, так и во Христе? Христос ведь есть союз единства, будучи вместе и Богом и человеком. Относительно же единения в Духе, пройдя как бы тот же самый путь рассуждений, скажем опять, что все, одного и того же приняв Духа, разумею Святого, соединяемся некоторым образом и друг с другом и с Богом. Правда, нас в отдельности много и каждому Христос вселяет Дух Отца и Свой собственный, но он (Дух) один и неразделен, — духов, отделенных от единства друг с другом, разумеем по бытию, в особом (личном) существовании, собирает в единство чрез Себя и как бы единым нечто делает всех в Себе. Как сила Святой Плоти делает сотелесными тех, в ком она будет, таким точно, думаю, образом единый во всех нераздельно живущий Дух Божий приводит всех к единству духовному. Поэтому опять божественный Павел провозглашал нам: «Относясь друг к другу с любовью, стараясь хранить единство духа в союзе мира: одно тело и один дух, как и призваны были вы в одной надежде звания вашего: один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, сущий над всеми и чрез всех и во всех» (Еф. 4, 2–6). Таким образом, при обитании в нас одного Духа, один Отец всех в нас будет Бог чрез Сына, содержащий все причастное Духу в единстве друг с другом и с Собою. А что мы чрез причастие соединяемся со Святым Духом, это станет ясным и из следующего. Если мы, оставив жизнь душевную, раз предоставили власть над собою законам Духа, то разве не для всякого уже бесспорно, что, отвергшись как бы собственной жизни и восприняв сверхмирное отображение соединившегося с нами Святаго Духа, мы едва уже не превратились как бы в другую природу, называясь не только людьми, но и сынами Божиими и небесными человеками потому, что явились общниками Божественной природы? Итак, одно все мы в Отце и Сыне и Святом Духе, одно разумею по тожеству свойств — здесь надо припомнить сказанное в начале рассуждения, — и по однообразию в религии и общению с Святой Плотию Христа, и по общению с одним и Святым Духом, как уже прежде сказано.
Глава XII О том, что по природе одно есть Сын со Своим Отцом Богом, хотя и говорит, что как бы в качестве благодати Он принял это единобытие с Отцом
И Аз славу, юже дал еси Мне, дах им, да будут едино, якоже Мы едино. [374] Аз в них и Ты во Мне, да будут совершени во едино, да увесть мир, яко Ты Мя посла и возлюбил (еси) их, якоже Мене возлюбил (еси) [375] (17, 22–23)
Единородный, утверждаем со всею основательностию, имеет существенное и природное единение со Своим Отцом и, поскольку рожден истинным образом рождения, мыслится из Него и в Нем сущим, причем хотя и признается имеющим отдельное и особое личное бытие, однако ж и представляется по соприрожденному тожеству сущности как единое нечто с Отцом. Но так как ради промышления о нас, спасения и жизни Он как бы оставил изначальное место Свое, то есть равенство с Богом и Отцом, и кажется как бы погрузившимся в крайнюю степень бесславия — это и было «уничижил Себя» (Флп. 2, 7), — искони и от начала существуя с Отцом, Он принимает это (уничиженье) с плотью, с этою земною и смертною оболочкою и с человеческим образом, мыслимым именно в отношении своей природы (независимо от соединения с Божественною природою во Христе), необходимо просящим себе, как бы в качестве благодати, того, что присуще Ему по природе (Божественной), ибо Он был и есть в образе и равенстве с Отцом, — итак, так как не единосущна Богу и Отцу и не тожественна с Ним по природе сущая от Жены плоть или всецелый храм от Девы, который, будучи воспринят однажды в тело (раз соделанный телом) Слова, потом считается как единое нечто с Ним — ведь один Христос и один Сын и тогда, когда стал человеком; то вот поэтому-то и мыслится (Христос) получившим единение с Богом и Отцом, будучи воспринят в это единение и с плотью, не имеющей самой по себе единобытия с Богом. И если надо несколько короче и яснее сказать, — Единородный говорит, что дано Ему Самому данное Его плоти, данное, конечно, от Отца чрез Него в Духе. Ведь образ единения с Богом не имеет другого пути, когда даже мыслится и в отношении ко Христу, поскольку Он явился и назван человеком, когда чрез единение с Духом плоть освящается неизреченным образом соития и таким образом она восходит к неслитному единению с Богом Словом и чрез Него с Отцом, очевидно по положению (единению с Словом), а не по природе. Вот эту-то, говорит, данную Мне от Тебя, Отец, благодать и славу, очевидно, быть одно с Тобою, дал Я им, чтобы были одно, как Мы одно.
Соединяемся друг с другом мы уже прежде сказанными образами. Но объединяемся и с Богом. Каким это образом, Господь дал нам яснейшее изложение этого, именно: выставляя на вид пользу Своего учения, Он говорит: Я в них и Ты во Мне, да будут совершены в одно. Пребывает в нас Сын и телесно как человек, сообщающийся и соединяющийся с нами посредством таинственного благословения (Евхаристии), — а также и духовно как Бог, благодатию и действием Своего Духа воссозидающий нам дух к новой жизни и делающий общниками Его Божественной природы. Следовательно, союзом единства нашего с Богом и Отцом является Христос, к Себе привязавший нас как человек, а с Богом — как Бог, природно существующий в Своем Родителе. Иначе ведь невозможно было возвести к нетлению подверженную тлению природу, как таким
