жизнь, делают вещи своим орудием, и тогда вещами создается внешняя среда зла. И всякий человек через свои вещи, сродные названной среде зла, невольно втягивается в эту среду и невольно прирождается ей. Такова, например, среда зла денег, зла костюма… и проч., и проч., и проч. Это — во-первых.
А, во-вторых, вещи, безгрешные сами по себе, делаются источником зла в силу немощности природы каждого человека. Когда человек облепляется и обрастает вещами, т. е. внешним, земным, он невольно подпадает их плену. Поступки, интересы, устремления человека невольно замыкают его в сжатый круг внешнего, и тогда происходит переключение ценностей и человек безнадежно запутывается в ограниченной среде вещей и делается их слугой… Так, например, бывает в торговле, даже в искусстве и проч. и проч.
Таким образом незаметно происходит, что обладание вещью переходит в рабство вещи и именье вещи незаметно обращается в жизнь вещью и надеяние на нее.
Вот почему Господь и проводит равнодействующую между обладаньем богатством и надеждой на него и ставит в одну линию удаленности от Божьего Царства надеющихся на богатство с имеющими богатство.
Господь смешивает в одну группу имеющих богатство и надеющихся на него, потому что внутренне, душевно, они стоят на одной линии, удаляющей от Божественного Царства.
Поэтому же отстраняется и богатый юноша. Не богатство само по себе оказалось препятствием идти за Христом для этой молодой и внутренне богатой души, а богатство как путь земли, путь внешнего, когда неминуемо создается «надеяние» на богатство, плен вещью, рабство вещам… когда происходит незаметное всасывание в ценности внешнего… когда Божье исподволь и незаметно переключается в земное… Когда происходит обволакивание землею и человек весь устремляется по земному пути вещей, Божий путь становится далек, как нереальность.
Этим путем — плена вещью — шел юноша, и для него оказалось невозможным пойти за Христом, потому что вне пути вещи он не представлял себе жизни и, значит, не мог отказаться от вещей, чего требовал Христос.
Теперь ясно, чего же «одного» недоставало юноше. «Всё, что ты сказал о себе, — как бы говорил ему Господь, — хорошо… Ты чист перед законом, и ты сохранил заповеди, и мил ты Мне, но одного недостает, чтобы быть со Мной, — переключиться на Мой путь. Ты идешь путем земли, путем вещей… А конец его — вещи же… А ты останешься рабом вещи… А Мой путь — отличный от пути вещи… Это — путь духа… И потому, чтобы тебе стать на Мой путь, освободись от первого пути, т. е. освободись от вещи, а потому — продай!., раздай!..»
Значит, чтобы стать на Божий путь, надо выкинуть из души всю землю, все вещи… Надо, чтобы между твоею душой и Богом не было никакого заслоняющего экрана земли…
Надо, чтобы даже отсвет земли не падал на душу… Пусть всё притяжение души во всех ее отдаленных закоулочках будет вывернуто, и обнажено, и повернуто к Отцу Жизни и Света… И чтобы ничего не было в промежутке между душой и Богом, не только вещей… нет… даже чтоб тени вещей не было…
Господь ревнив… Уж если хочешь идти за Ним и любить, так иди и люби, и только Его и люби… и весь без остатка…
Вот, когда сделаешь это, тогда ты переключился на Божий путь, потому что ты исполнил первое — «продай… раздай…», т. е. выкинул вещное, и ты исполнил второе — «будешь иметь сокровище на небесах», т. с. ты переместил центр тяжести в вечное, в область духа, и значит, ты твердо стал на Божий путь…
Теперь ты можешь спокойно идти за Христом… Это путь нетлеющей, негибнущей жизни и бесконечной вечности.
Вот что было сказано юноше. Вот каков ключ спасительного пути… Вот что требует путь Христа…
И снова ужаснулись ученики. Учитель требовал выкинуть из душ и жизни всё вещное… А вещный человек живет в кругу вещей… и, кажется, не уйти от этого круга…
Ученики не мыслили себе этого ухода, и потому сказано о них, что они «чрезвычайно изумлялись» (ст. 26). Теперь учение Господа было ясно и для них, но оно было так кристально и возвышенно, что трепетало от него человеческое разумение.
Завершенную ясность словам давало новое упоминание о кресте: тогда (т. е. продав… раздав… обосновав сокровище на небе) «приходи, последуй за Мною, взяв крест».
Упоминание о кресте сближало настоящее слово Господа с Его же раннейшею речью об отвержении себя и взятии креста. Там требовалось отвергнуть себя, душу свою погубить и бросить себя в мусорную яму… Теперь предлагается отвернуться от вещей, от всего внешнего, погубить для себя и в себе весь мир вещей и его бросить туда же, т. е. в мусор же. Там ему и место.
Это было невероятно… Но это было так. И ничего не может быть другого, если ты хочешь идти за Христом Богом и любить Его, как требуется, т. е. всем сердцем, всею душою, всем разумением, всей крепостью твоей, т. е. всеми силами жизни (Мк. 12, 30). Вникай… Вникай…
Здесь не истребление вещей и даже не внешнее выведение человека из круга вещей, потому что это было бы убийством земли… А земля — все же творение Бога… Здесь не истребление вещей, а подчинение их одному началу жизни, каким является Бог. Только Господь, только Христос, только любовь к Нему и следование за Ним остаются ежедневной всепоглощающей целью жизни… Всё другое только исполняет служебную роль в отношении этой главной и единственной цели. Все другие твои занятия, интересы, стремления, даже лучшая, идеальнейшая любовь, лолжны быть не целью сами по себе, а только орудием, средством в них и через них выполнить Божью волю о тебе и жизни в них, и через них послужить одной любви ко Христу и Богу. Такова должна быть служебная роль земного и вещного.
Значит, вещь ты можешь иметь и внешним можешь жить до отдачи ему всех твоих земных устремлений, например, в науке, искусстве, как и в других занятиях, но все твои вещные устремления пусть имеют только служебную роль в твоей жизни, т. е. через них служи одной правде жизни, через них оправдай свою жизнь… Словом, служи не им самим по себе, а в них и через них отдавай свое сердце и всю свою жизнь одному Богу.
Таким путем требуется внутренне выйти из круга вещей, не иметь в них никакой ценности, не задерживаться на них и частью души, а еще лучше — отвернуться от них и кинуть их вон из себя.
И так как это был призыв выйти из вещности, то ученики и называют его сверхсильным для человека. Ведь сам-то человек вещен! И, кажется, невозможно ему выйти из круга вещей. И в изумлении и трепете души спрашивали друг друга ученики: «Кто же может спастись, если таково требование к спасающемуся?»
Господь отвечает на это. Он соглашается с учениками. Да, говорит Господь, «человекам это невозможно».
Снова вникай в Господне слово. Он не сказал: «Это невозможно», т. е. что Его требование сверхъестественно и утопично
и, значит, невыполнимо… Но говорит: «Человекам это невозможно», т. е. Он соглашается с учениками в оценке человеческой слабости и утверждает, что людям, в которых есть вещность, непосильно выполнить Его заповедь.
Полнее мысль Господа раскрывается так: для человеческой души выйти из круга вещей и совершенно возможно и даже должно, потому что душа должна быть духовна и безвещна, и потому Я и даю такую заповедь… Но вот греховной душе выйти непосильно, потому ч-то грех и есть измена духовности души и погружение ее в вещность. А когда душа «погубит» себя греховную, чтобы найти себя возрожденною, тогда она, очищенная, и — сможет выйти из вещного круга, потому что тогда в ней и с ней будет сила… Божья сила.
Ведь Божья сила спасает человека. Божья сила всемогуща… «Всё возможно Богу» (ст. 27).
86
И начал Петр говорить Ему (Христу): вот, мы оставили всё и последовали за Тобою (Что же будет нам? — Мф. 19, 27). Иисус сказал в ответ: истинно говорю вам (что вы, последовавшие за Мною, — в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен израилевых — Мф. 19, 28): нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради Меня и Евангелия, и не получил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов, и братьев, и сестер, и отцев, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной (Мк. 10, 28–30).
Господь только что изложил учение об отвержении вещей, всего внешнего, чтобы очистить для души путь к Нему, как пламенный апостол Петр сейчас же предлагает вопрос: «Вот мы пренебрегли всем земным, всеми вещами, чтобы быть только с Тобой, как Ты и указываешь для Своих учеников. Что же нам будет?»
Не подумай, что это вопрос утилитариста, подсчитывающего свою награду и свой барыш. Какой же барыш и какая награда вещами для человека, уже бросившего все вещи в мусор?!
Это — вопрос веры. Это — вопрос непреложности Господних обетовании.
Петр был восхищен, что его уход от вещного по любви ко Христу совпал с требованием Самого Христа, предъявляемым к любимому, и в порыве любви он хочет, чтобы Любящий еще и еще раз сказал, как же Он будет близок к ушедшим за Ним.
И Господь, конечно, видел, что это был вопрос веры и любви. Вот почему Он ни в чем не поправляет Петра, а как раз и отвечает ему тем, что хотело слышать сердце ученика.
«По любви ко Мне вы оставили вещное, чтобы ничто вещное не заслоняло Меня от ваших душ, чтобы быть только со Мной. Так будет с первого момента наступления Моего Царства славы, когда Я приду рассудить землю и сяду на престоле Моем. Тогда и вы, как соучастники Моей славы, сядете на двенадцати престолах, как и всякий побеждающий сядет со Мной на престоле Моем» (Откр. 3, 21).
И так как тогда будут обнажены все людские «советы сердечные» и все земное будет «наго и обнажено», и так как всем откроется Божья правда о земле и людях, то Божий суд по этой правде будет вместе с судом святых Божьих. Как участники Божьего суда, Божьи святые воскликнут тогда: «Спасение, и слава, и честь, и сила Господу нашему, ибо истинны и праведны суды Его!» (Откр. 19, 1–2).
Но Господь за Своими ближайшими учениками и апостолами обнимает Своею мыслью и любовью и весь бесчисленный
