значение в христианской жизни, какие сделались обычными в IV и дальнейших веках церковной истории. Но св. Киприан, как уже было отмечено, стоял на рубеже двух периодов развития церковной мысли в отношении собственности.

Интересные для нас указания на благотворительную практику Цер­кви мы встретили в апологии св. Иустина-мученика и в сочинениях Тер- туллиана. В приведенных уже словах первой апологии св. Иустина[736]содержится очень ценное указание на ту необычайно привлекательную сторону древнецерковной милостыни, которая выражалась в посредстве Церкви и ее предстоятеля между благотворящим и нуждающимися. Здесь не только указывается на общие трапезы после богослужебного собрания, но и определенно говорится о том, что «достаточные и желающие, каждый по своему произволению, дают, что хотят, и собранное хранится у пред­стоятеля; а он имеет попечение… о всех, находящихся в нужде». Таким образом, в этом отрывке апологии св. Иустина мы встречаем указание на особый вид церковной милостыни, причем очень настойчиво подчерки­вается полная добровольность жертвы («желающие», «по своему произ­волению», «что хотят»).

Совершенно сходное свидетельство мы находим и в апологии Тертул- лиана, где более подробно указывается на организованную церковно-об- щественную милостыню совершенно добровольного характера. Говоря о том, что в христианской Церкви «на деньгах не основывается никакое Божие дело», Тертуллиан рассказывает далее об организации церковной помощи бедным. «Если и есть у нас некоторое подобие денежного ящика, то он набирается не из почетных сумм, как бы из сумм религии, взятой на откуп. В наш ящик каждый в первый день месяца или когда хочет, если только хочет и если может, делает небольшое подаяние. Ибо к этому никто не принуждается, но каждый приносит добровольно. Это есть как бы залог любви. Ибо деньги, собранные в этот ящик, тратятся не на пиры, не на попойки и не на неблагодарные харчевни, но на питание и погре­бение бедных, на мальчиков и девочек, лишившихся имущества и роди­телей, и на стариков… также на потерпевших кораблекрушение; и если кто-либо находится или в рудниках, или на островах, или под стражей, то и он делается воспитанником своего исповедания». И далее Тертуллиан указывает на агапы как вид церковного благотворения неимущим: «ка­ких бы издержек, — пишет он, — наша вечеря ни стоила, но есть польза делать издержки во имя любви, так как мы на этой вечере помогаем всем бедным… потому, что Бог особенно печется о бедных»[737].

В известном уже нам сочинении Климента Александрийского «Кто из богатых спасется» означены довольно выпукло те черты, которые характеризуют христианскую милостыню со стороны настроения бла­готворящего: полная, радостная готовность помочь каждому нужда­ющемуся без огорчения и разборчивости. Приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители. Приводя эти слова Господа, Климент поясняет, как должен давать милостыню христианин. «Обращай внимание, — говорит он, — первее всего на то, что Он тебе повелевает. Не повелел Он требо­вать от тебя и не того от тебя ожидает, что ты будешь тяготиться, но что сам будешь отыскивать тех, которые имеют получить от тебя благодея­ние… Прекрасны, без сомнения, и слова апостола: «радостного дателя любит Бог». А радостный датель есть тот, кто радуется, раздавая, и не скупится, подобно сеющему, чтобы богатство сеять; дает он без ворчли­вости, стона и печали, участливо; это истинная благотворительность. Но еще лучше тот, о ком Господь в другом месте говорит: «всякому про­сящему дай». Такая щедрость, поистине, Богу свойственна. Вот учение о совершеннейшем: не ожидать просьбы, а самому того отыскивать, кто достоин благодеяния… Ты не суди о сем, кто достоин и кто недосто­ин (твоей благотворительности). Может случиться, что, выбирая дос­тойнейших, ты и ошибешься. Если же кто на этот счет сомневается, то лучшим пусть находит он недостойному добро оказать ради достойного, чем осторожность наблюдать по отношению к менее достойным и запо­дозрить старательного. Твоя разборчивость и взвешивание, кому по всей справедливости приличествует твое даяние и кто недостоин его, делают возможным, что ты и о некоторых из друзей Божиих вознерадишь. Но за это возмездием служит вечное наказание огнем. От того же, что подряд всем нуждающимся ты даешь, происходит с необходимостью, что и тех привлекаешь ты в круг своих благодеемых, которые могут исходатайст­вовать тебе спасение у Бога. Не суди, следовательно, чтобы самому тебе не быть судимым… Открой сердце твое для всех»[738].

В творениях св. Киприана Карфагенского, как уже было упомянуто, мы встречаемся с несколько новой постановкой учения о милостыне. Св. Киприан, как было уже раскрыто ранее, являлся горячим обличителем богатства, видя в последнем, если оно сохраняется и умножается, один из великих соблазнов на пути христианского совершенствования. И прямой путь к борьбе с этим соблазном и к победе над ним святитель указывал в раздаче богатства при посредстве милостыни. Это мы уже отметили и те­перь должны остановиться на частностях в учении св. Киприана о мило­стыне, в особенности на впервые подробно им раскрытом религиозно-бо­гослужебном ее значении.

Св. Киприан усваивает милостыне значение всеобщего христианского долга. По словам святителя, «всякому, наставляемому к чаянию Небе­сного Царства, по слову и убеждению Духа Святаго, вменяется в обя­занность творить милостыни»[739]. И, по взгляду св. отца, самая крайняя бедность не может служить препятствием к милостыне, и притом самой великой, потому, что ценность милостыни зависит от душевного распо­ложения и от степени самоограничения. Эти важные мысли св. Кипри­ан раскрывает на основе евангельского рассказа о жертве бедной вдовы. «Посмотрите, — советует он богатым, — на евангельскую вдовицу; она, помня Божественные наставления, несмотря на крайнюю свою гложущую бедность, полагает в сокровищехранительницу две последние свои лепты. Господь, увидев ее и оценивая жертву ее не по стоимости, но по душевно­му расположению, принимая во внимание не то, сколько пожертвовала, но то, от какого достатка пожертвовала, сказал: «Воистину глаголю вам, яко вдовица сия множае вверже в дар Богу, вси бо сии от избытка своего ввергоша в дары Богови, сия же от лишения своего все житие, еже име, вверже». Преблаженна и достохвальна жена… вдова, и притом бедная вдова, является богатой в благотворительности; и так как все жертвуемое составляет принадлежность вдов и сирот, то она, которой следовало по­лучить, жертвует сама, чтобы познали отсюда, какое наказание ожидает немилосердного богача, когда, по представленному примеру, должны при­носить жертву и бедные»[740].

В своем обосновании долга для христианина творить милостыню св. Киприан, преимущественно, указывает на побуждения религиозного характера, утверждающиеся на любви к Богу и на вере в Него, с чем неразрывно связывается и залог личного блаженства благотворящего. За­поведь творить милостыню не только дана Богом, но Им же указаны самые великие побуждения к ней. «Господь, по словам святителя, — руководи­тель нашей жизни и наставник вечного спасения, оживотворяя верующих и промышляя о вечном спасении оживотворенных, в Божественных Своих заповедях и небесных наставлениях, изложенных в Евангелии, ничего так часто не предписывал и не заповедовал как прилежать к подаянию мило­стыни, не заботиться о земных стяжаниях, а скрывать себе сокровище на небе… кто, по заповеди Божией, творит милостыню, тот верит Богу и, имея истинную веру, хранит страх Божий, а кто хранит страх Божий, тот, милосердствуя о нищих, помышляет о Боге: он творит добрые дела, потому что верует, потому что сознает истину возвещенного в слове Бо- жием и непреложность Божественного Писания, в котором сказано, что бесплодные деревья, то есть люди немилосердные, посекаются и в огнь ввергаются, а милосердные призываются в Небесное Царство, и которое в другом месте милосердных и потому плодоносных называют верными, а бесплодным — немилосерндым — отказывает в вере[741]. Неужели… не воздадим Христу хоть чем-нибудь за Его страдания и кровь? Он дал нам заповеди; Он указал, что нужно делать рабам Его; обещав награды благот­ворителям и пригрозив наказанием немилосердным, Он тем самым про­изнес Свой приговор. Он наперед сказал, за что намерен сотворить суд. Какое же после этого может быть извинение нерадивому? Какая защита немилосердному? Когда раб не делает того, что ему повелевается, Господь приведет в исполнение то, чем угрожает»[742].

Как видим, обязанность творить милостыню рассматривается св. Кип- рианом как утверждающаяся на прямой, многократно выраженной Бо- жией воле. В этом случае сознание долга творить милостыню покоится на вере в Бога, как законодателя и мздовоздаятеля в христианской жизни, то есть утверждается на таком основании, какое лежит в основе всякой христианской добродетели, как единении нашей воли с волей Законода­теля. Но св. отец указывает и более глубокую подоснову милостыни не только в вере в Бога и непреложности Его закона, но и в чувстве люб­ви к Нему, когда милостыня, в воззрениях святителя, вполне согласных с данными Откровения, выступает как факт непосредственного служения Самому Богу, общения с Христом, то есть, иными словами, долг творить милостыню утверждается на собственно религиозно-мистической ос­нове. «При духовных подаяниях, — поучает св. Киприан, — надобно иметь в виду Христа, принимающего их, как в этом уверяет Он Сам.[743]Так, если милостыни, подаваемые бедным, отдаются как бы в рост Богу, и даваемое меньшим братьям дается самому Христу, то никто не должен предпочитать земное небесному, человеческое — Божественному… Боль­ше этого что еще мог возвестить нам Христос? Каким иным образом мог Он лучше всего вызвать нас на дело правды и милосердия, как не тем, что сказал, что все, подаваемое нуждающемуся и бедному, подается Ему само­му, и что Его самого оскорбляют, когда не подают бедному и неимущему. Итак, кто не трогается в Церкви видом брата, пусть тронется созерцанием Христа, и кто не думает о подобном себе рабе, находящемся в несчастье и бедности, пусть помыслит о Господе, являющемся в лице того, кого он презирает»[744].

Сказанное нами о религиозной санкции в отношении долга творить милостыню поможет нам понять речь св. Киприана о значении милосты­ни в христианской жизни. Значение, усваиваемое святителем милосты­не, необыкновенно высоко, и он ее рассматривает не только как путь благоугождения Богу, награждаемый в будущей жизни, но как дело соб­ственно религиозное, стоящее наряду с подвигами молитвы и поста и даже являющееся условием их богоугодности и имеющее таинствен­ную очистительную силу, подобную силе благодати, сообщаемой в та­инстве крещения. «Божественная любовь, по слову святителя, научила посредством милостыни омывать те скверны, которыми мы запятнали себя… Дух Святый говорит в Божественном Писании: «милостынями и верами очищаются греси», — не те, впрочем, которые были сделаны прежде крещения; те очищаются кровью Христовой и освящением. И в другом месте говорится: «огнь горящ угасит вода, и милостыня очистит грехи». Здесь показывается и утверждается, что, как водой спаситель­ного крещения погашается огонь геенский, так милостыней, делами правды утушается пламя грехов. И как в крещении