политики молодого коммунистического государства явилась «культурная революция», пережитая КНР во второй половине 1960–х — первой половине 1970–х годов[653]. Поскольку партийные и государственные органы были в одночасье сметены в «могучем революционном порыве», все ранее достигнутые договоренности потеряли всякую актуальность. Хунвэйбины («красногвардейцы») и цзаофани («бунтари») творили насилия над христианами, разрушали здания и предметы культа, заставляли отрекаться от своей веры. Религиозным лидерам и простым верующим пришлось испытать гонения. Некоторые священники, не выдержав издевательств, покончили жизнь самоубийством, других убили или сослали в трудовые лагеря на перевоспитание[654]. Оставшихся на свободе католических священников и монахов принуждали вступать в брак[655]. Во второй половине 1960–х годов религиозная деятельность в КНР фактически была запрещена, церковная собственность большей частью была национализирована.
Частичное возрождение христианства в Китае относится к 1971 году, когда стали восстанавливаться конституционное устройство КНР и партийная жизнь в стране. Тогда же в Пекине открыли протестантскую и католическую церкви для дипломатов и иностранных студентов[656]. Однако полное восстановление христианских церковных институтов и возрождение религиозной жизни стали возможны лишь с началом реформ в конце 1970–х годов.
6.2. Создание Китайской православной церкви
Православие в Китае после победы коммунистов оказалось не просто в сложной, а в противоречивой ситуации. При господстве лозунга «русский с китайцем братья на век» «русская религия» не могла стать символом империализма. Но Советский Союз — в силу своей идеологии — не был склонен хоть как‑то поддержать православие в Китае. Православная церковь в Китае, как и большинство проживавшего там русского населения, стояли на антисоветских позициях, но к концу Второй мировой войны на патриотической почве произошло определенное сближение просоветских и антисоветских сил.
Первым вопросом для церковных властей было выяснение правового положения миссии в Китае при новом государственном строе и формальное закрепление за нею недвижимого имущества[657]. Архиепископ Пекинский Виктор (Святин) предлагал пять основных направлений деятельности[658]: миссионерское (проповедь православия среди китайского населения), монастырское, культурное, хозяйственное и благотворительное[659]. Предполагалось установить связь с духовными школами в России, организовать богословские занятия в Пекине для китайских священников, вновь открыть миссионерские станы, основать в Пекине, Тяньцзине и Шанхае духовные училища, а также создать миссию по переводам богослужебной литературы на китайский язык[660]. Культурно–просветительная деятельность должна была состоять в открытии низших русских образовательных школ, издании периодики на китайском языке, проведении разнообразных лекций и курсов, открытии новых библиотек в миссионерских станах и на приходах. Однако главной задачей начальник миссии видел восстановление ее материального фундамента.
Изменили свое отношение к православию в Китае и в руководстве Русской православной церкви в Москве[661]. Патриарх Алексий 24 января 1950 г. в ответ на рапорт владыки Виктора потребовал: «переменить взгляд на Миссию как на доходное предприятие или как на какое‑то феодальное княжество. Надо в короткий срок (скажем, менее чем в десять лет) при помощи Божией создать Китайскую Православную Церковь, с архипастырями — китайцами, священниками и монахами — китайцами, с миссионерами — китайцами, и, главное, с многочисленной паствой — китайцами». Патриарх направил письмо председателю по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР Г. Карпову с просьбой выяснить в МИД СССР отношение правительства КНР к правовому статусу Пекинской миссии в части ее миссионерской и хозяйственной деятельности. В июле 1950 г. указом патриарха архиепископ Пекинский Виктор (Святин) был назначен патриаршим экзархом Восточно–Азиатского экзархата и начальником 20–й Российской духовной миссии в Китае с резиденцией в Пекине[662]. Епископ Цицикарский Никандр назначался заместителем начальника миссии с резиденцией в Харбине. В составе экзархата были учреждены епархии: Пекинская (храмы в Пекине, Ханькоу, Гонконге), Харбинская, Шанхайская, Тяньцзиньская (храмы в Тяньцзине и Циндао), Синьцзянская[663].
В начале 1950–х годов шло строительство Китайской православной церкви. На одном из заседаний Синода по Китаю в июле 1950 г. в Москве было принято решение поставить протоиерея Феодора Ду, вскоре постриженного в Троице–Сергиевой Лавре и нареченного Симеоном, в епископа Тяньцзиньского[664]. В рапорте патриарху от 16 февраля 1951 г. архиепископ Виктор представил к хиротонии в епископа архимандрита Василия (Шуана)[665]. Осенью 1950 г. владыка Виктор рукоположил во пресвитеры Иоанна Ду, Михаила Ли, Никиту Ли, Аникиту Вана, Иоанна Ло. К 1955 г. в Пекинской епархии насчитывалось 17 священников–китайцев[666]. Владыка Виктор сформировал управление при экзархе, в которое вошли три русских и три китайских священнослужителя. Китайцы заняли ряд ведущих постов в Российской духовной миссии: в Ревизионную комиссию входили два китайца и один русский, во главе Высшей начальной школы был поставлен китайский священник Гермоген Тан, должность кафедрального протоиерея занимал о. Михаил Мин, экономом стал священник Леонид Лю, свечным заводом заведовал диакон Николай Чжан[667]. В Шанхае процесс создания Китайской церкви шел активно, но там было всего 70 православных китайцев, а в числе китайцев–священнослужителей имелись по одному епископу, священнику и дьякону. Сложнее всего реализовывался план создания Китайской церкви в Маньчжурии, поскольку там не было китайского духовенства и приходов[668]. Первым шагом на этом пути стало учреждение миссионерского попечительского совета при подворье Пекинской миссии в Харбине. Но к 1955 г. в Харбинской епархии появился лишь один священник–китаец.
Положительное отношение китайского духовенства к идее строительства Китайской православной церкви у некоторых из них сочеталось с шовинистическими и националистическим настроениями, приведшими к расколу. Сепаратистов возглавил переведенный в Шанхай владыка Симеон (Ду), который старался посеять среди китайского духовенства недоверие к экзарху[669]. Он считал, что прежде дарования Китайской церкви статуса автокефалии необходимо открытие автономной епархии, во главе которой должен стоять епископ–китаец с наименованием епископ Пекинский и всего Китая. Он просил разрешения открыть подворья Китайской православной церкви в пределах Пекинской, Харбинской, Тяньцзинской и Синьцзянской епархий. Не дожидаясь ответа из Москвы, владыка Симеон разослал всем православным китайцам в пределах этих епархий анкеты, в которых просил высказать их мнение о его проекте создания автокефальной церкви в Китае.
Глава миссии старался снискать расположение со стороны властей КНР для получения их согласия на регистрацию епархиального управления и приходов. Ради этого он безвозмездно передал китайским властям земельные участки в Бадаханьгоу, Калгане, Дундинани, Бэйдайхэ, Лаошани и в провинции Цзянси. Несмотря на это власти КНР предпринимали попытки препятствовать деятельности Русской духовной миссии[670]. Не было разрешено издание журнала «Китайский благовестник», в силу трудностей с получением разрешений на поездки по Китаю почти отсутствовала связь между православными епархиями и приходами. Городские власти Пекина обязали миссионеров принимать участие в общественно–полезных работах.
В первые же годы существования КНР православная церковь в Китае столкнулась с материальными проблемами. Например, в 1952 г. доходы Шанхайской епархии сократился на 60%[671]. Епископ Симеон (Ду) предлагал закрыть все храмы, оставив открытым только кафедральный собор. Была закрыта катехизаторская школа. К лету 1954 г. в Шанхае оставалось около 200 русских верующих, китайская же паства не насчитывала и 70 человек. Единственным источником существования епархии служило очень незначительное пособие от патриархии. То же произошло и на КВЖД, где после отъезда русских почти не осталось православных. Например, в середине 1950–х годов церковь Казанской Божьей Матери в г. Якэши имела почти 2 тыс. прихожан, в числе которых было лишь два китайца, а остальные русские или потомки смешанных браков[672]. Не случайно, церкви стали закрываться уже в начале 1940–х годов, по мере выезда русского населения[673].
Все эти проблемы заставили архиепископа Виктора обратился к патриарху с просьбой о реорганизации церковного управления в Китае и упразднении Российской духовной миссии. 30 июля 1954 г. Священный Синод под председательством патриарха постановил упразднить Российскую духовную миссию в Китае, оставив все православные храмы в Китае в ведении экзархата Московской Патриархии в Восточной Азии[674]. Пребывание архиепископа Виктора в Москве 12–27 июня 1954 г. и дальнейшие изменения в общественной жизни КНР привели к принятию решения об упразднении Восточно–Азиатского экзархата. Архиепископу Виктору предложили через посольство СССР в КНР ознакомиться с мнением китайского правительства о дальнейших формах управления Китайской православной церковью[675]. Харбинский епископ Никандр и русское духовенство были извещены о том, что все желающие выехать в СССР должны обращаться в советские консульства для получения въездных виз[676]. Начальнику миссии в Пекине также предложили по завершении реорганизации церковного управления в КНР приехать в Советский Союз. Все недвижимое имущество экзархата подлежало передаче китайскому правительству, а Северное подворье (Бэйгуань) — советскому посольству. Для решения всех возникших вопросов в Китай командировали епископа Мукачевского и Ужгородского Иллариона и протоиерея Николая Наумова[677]. В октябре 1954 г. архиепископ Виктор приказал начать передачу недвижимого церковного имущества китайским властям[678].
Упразднение православной миссии и передача властям КНР имущества не ликвидировали раскол в православной церкви в Китае. Симеон (Ду) опубликовал в «Церковном листке» свое мнение о путях реформирования церковной жизни в Китае. Отказавшись взять публично обратно свое мнение, он просил об увольнении. Находившаяся в Пекине делегация патриархии и экзарх обратились к архимандриту Василию (Шуан)[679] с просьбой согласиться на хиротонию в сан епископа, чтобы возглавить Китайскую православную церковь. В октябре 1955 г. архимандрит Василий принял это предложение, а в апреле 1956 г. начальник Отдела по делам религий при Госсовете КНР Хэ Чэнсян дал согласие на назначение архимандрита Василия (Шуан) епископом Пекинским. Он должен был также временно исполнять обязанности главы Китайской православной церкви. Архиепископу Виктору предложили сдать преемнику все церковные дела и имущество Пекинской епархии[680].
30 марта 1956 г. недвижимое имущество Русской православной церкви в Китае безвозмездно передали государственным властям КНР. Движимое имущество становилось собственностью Китайской православной церкви. Вся территория Бэйгуаня была передана советскому посольству. Последний русский архиерей, архиепископ Виктор (Святин), выехал из Пекина 24 мая 1956 г. и пересек границу КНР 26 мая[681]. В СССР Виктор (Святин) возглавил Краснодарскую епархию и был хиротонисан в митрополиты. Командированный еще в 1933 г. из Пекина в Гонконг священник Дмитрий Успенский отказался подчиниться китайским епископам[682].
После отъезда Виктора (Святина) из Китая положение православной миссии оставалось неопределенным. Единственным епископом там был Симеон, которого в Москве не хотели видеть во главе Китайской автономной церкви, но он фактически и руководил церковными институтами, и духовенством. В 1956–1957 годах в Москве был утвержден проект о даровании автономии Китайской православной церкви и хиротонии в епископа Пекинского архимандрита Василия (Шуана). Избрать главой Китайской церкви епископа мог только Собор, но он так и не был созван в Китае. Кроме того, епископ Василий отказался возглавить Харбинскую епархию, полагая, что она должна управляться епархиальным советом. Китайская православная церковь быстро пришла в упадок[683].
В Синьцзяне китайская православная община также не сформировалась, и к 1956 г. там остался служить лишь один русский священник — архимандрит Софроний, назначенный в 1954 г. настоятелем прихода в Кульдже и благочинным Синьцзяна[684]. В 1957 г. Синьцзянское благочиние формально подчинили Пекинской епархии, но просьба
