и Феклы», восходящих, по его мнению, едва ли не к I веку, описывает его как человека ростом «ниже среднего с лысою головою, круглыми ногами, сросшимися бровями и большим носом», к тому же отягощенного физическими недугами, правда, не совсем ясно, какими (ср. 2 Кор. 12, 7; Гал. 4, 13-15, особенно в переводе ЕК; Гал. 6, 17)[324].
«Будучи искренним фарисеем, Павел ревностно служил Богу, тщательно соблюдая Закон. «Моя жизнь — Закон», — мог бы сказать он. Когда он вернулся в Иерусалим около 36-го года, он был ошарашен проповедью Петра и других апостолов. Так как он был богословом, он лучше других понял, какую опасность для иудаизма представляла проповедь христиан. Они почитали Иисуса как Бога, что было богохульством и за что Его Самого и осудили иудейские власти. Бескомпромиссный фарисей, борец за чистоту своей веры, Павел решил бороться с этой новой сектой. Он участвовал в умерщвлении Стефана и отправился в Дамаск, чтобы преследовать учеников, укрывшихся там»[325].
В Гал. 1, 15-16 Павел сам пишет о решающем событии своей жизни:
15 Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил 16 открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам.
Кроме этого, в Деян. имеется еще три рассказа о том же: один изложен св. Лукой как его авторский рассказ (9, 3-19) и два содержатся в речах Павла (22, 6-16; 26, 12-18).
Обращение Павла случилось около 36-го года по Р. Х. Что же произошло?
Иисус, преданный на Крест, проклятый по Закону («проклят пред Богом всякий повешенный на дереве» — Втор. 21, 23; ср. Гал. 3, 13), явился Савлу как прославленный Господь.
«Для Павла это звучало как крушение жизни… Понятно, почему он три дня в Дамаске находился в прострации, слепым, подводя итог всему, что есть на земле. Но в этой образовавшейся мучительной пустоте утвердился Иисус. «Моя жизнь — Христос», — так сказал бы теперь Павел»[326].
Савл не отрекся от своего Бога и своей веры:
«Это не было обращением в том смысле, что Савл обрел иного Бога. Он не сомневался в том, что сохранил верность Богу отцов, Богу Библии, что именно по Его воле Иисус Назарянин открылся ему как обетованный Спаситель. Таким образом, это было призвание, подобное призванию древних пророков (ср. Гал. 1, 15 и Иер. 1, 5)»[327].
Бог обратился к нему «на еврейском языке» (Деян. 26, 14), при этом, правда, употребляя греческую поговорку («трудно тебе идти против рожна»)[328].
«Что ты гонишь Меня?» — спросил Иисус Савла, который гнал христиан. Так Павел с первых мгновений своей христианской жизни увидел тесное единство Иисуса и Его учеников: они образуют одно тело — Церковь. Через все его послания эта мысль проходит красной нитью, обретая новые и новые измерения. Она будет основой нравственного и догматического учения Павла.
Мы не можем не говорить того, что видели и слышали (Деян. 4, 20),
– говорили апостолы, имея в виду Иисуса, Который был их Учителем и явился воскресшим. Павел не был учеником Его в числе Двенадцати и даже не видел Иисуса во времена Его общественного служения. Но то, что он пережил, было равносильно личному призванию, когда он обнаружил себя любимым так, что смыслом жизни стало говорить об этом другим. Когда его апостольство ставилось кем-то под сомнение, он писал так, как писал бы очевидец:
Не Апостол ли я?.. Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего? (1 Кор. 9, 1; ср. 15, 8)
Не говорить для него так же, как и для апостолов, стало невозможным (ср. 1 Кор. 9, 16). Возвещать Иисуса как Господа всем людям — иудеям и неиудеям — стало для него долгом любви.
В Гал. 1, 16-17 он пишет, что не пошел сразу к апостолам, возглавлявшим тогдашнюю Церковь. Свое апостольство он воспринял как самодостаточное: он в полном смысле слова апостол, а не просто обратившийся христианин. Правда, во многих его посланиях мы читаем, как ему приходилось непрестанно настаивать на своих апостольских полномочиях. Именно ради него Церковь учредила праздник первоверховных апостолов, поставив Павла рядом с Петром (празднуется 29 июня по ст.ст.).
Павел обладал всем, что позволяло ему стать главой секты: он пережил столь потрясающее призвание, был образованным, деятельным и преданным Богу… И тем не менее он принял Крещение от Анании (см. Деян. 9, 10-17), который, судя по всему, ничем особенным не отличался от других христиан. Так, столь поразительное обращение, сделавшее из Савла апостола, не помешало ему, а наоборот, привело его к тому, что он смиренно вошел в церковную традицию. И именно в тот момент, когда он принял Крещение в Церкви, он прозрел (см. Деян. 9, 17-18). В своей проповеди он апеллировал к уже имеющейся, хотя и очень молодой церковной традиции (см. 1 Кор. 15, 3, см. § 20. 2).
Было бы неправильно думать, что на пути в Дамаск Павлу открылось богословие, которое ему осталось лишь выразить. Господь «настиг» его (Флп. 3, 12) — этот образ очень многое проясняет из того, как Павел понимал веру. Для него вера всегда была не статичным состоянием, а стремительным движением, бегом. Причем это движение он начал еще до обращения, когда уже искренне служил Богу через Закон. И в этом беге его настиг Иисус, так что движение не остановилось, а наоборот, образ Воскресшего все более и более открывался ему, когда он общался с различными общинами, ставившими перед ним самые разные вопросы.
Жизнь апостола Павла после обращения можно рассматривать как с точки зрения событий (а это прежде всего его миссионерские путешествия), так и с точки зрения развития его богословия, как оно представлено в его посланиях. Мы сделаем краткий экскурс-напоминание о первой, событийной стороне с тем, чтобы затем более подробно сосредоточиться на второй.
48. Обзор миссионерских путешествий апостола Павла
После обращения Савл в течение трех лет находился в Аравии и уже потом почувствовал, что созрел для проповеди. Ее он начал в Дамаске. Но оттуда скоро вынужден был бежать, так как стал подвергаться преследованиям со стороны иудеев и областного правителя царя Ареты (см. Деян. 9, 19-25; 2 Кор. 11, 32). Кстати, именно упоминание Ареты, установившего свой контроль над Дамаском на не очень долгое время, позволяет датировать эти события серединой тридцатых годов[329].
Павел пришел в Иерусалим для знакомства с апостолами — руководством Церкви. Понятно, что как поначалу в Дамаске, так и на этот раз в Иерусалиме, к нему не сразу прониклись доверием. Решающую роль сыграла рекомендация Варнавы, так что в конце концов:
…узнав о благодати, данной мне, Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые столпами, подали мне и Варнаве руку общения (Гал. 2, 9).
Некоторое время Павел жил в родном Тарсе, а «по-настоящему его миссионерские пути начинаются с Антиохии, культурной столицы эллинизма»[330], куда Павла призвал Варнава.
«Выбор Варнавы был не случайным. Он знал от Павла, что тот поставлен Самим Христом для проповеди язычникам, а именно в Антиохии произошли первые массовые обращения в христианство «эллинов» (греков, сирийцев, римлян). Возникновение смешанной еврейско-эллинской общины создало множество сложных проблем, которые, как надеялся Варнава, Павел мог помочь разрешить»[331].
Действительно, мы увидим, что значительную часть своей благовестнической энергии Павел будет тратить на то, чтобы найти решение очень важной проблемы: как примирить в одной Церкви две ее столь разные части, как христиане из иудеев (иудео-христиане) и христиане из язычников (языко-христиане). С одной стороны были люди с богатым опытом Священной истории и знанием Богооткровенного Закона, а с другой стороны — те, кто до этого никогда не слышал о едином истинном Боге и не был знаком с Законом как Его Словом. Или, пользуясь образами знаменитой притчи: как старшему брату трудно было преодолеть свою ревность при виде столь «расточительной» милости Отца, так и блудному сыну трудно было поверить в возможность быть принятым в Отчий дом (см. Лк. 15, 11-32).
Многие послания апостола Павла будут посвящены именно этой теме — спасения и примирения (ср. Еф. 2, 14; § 39. 3) во Христе всех — и иудеев, и язычников.
«Эта проблема оставалась одной из самых трудных и болезненных. Защитники соблюдения правил, обязательных для членов ветхозаветной общины, ссылались на прямые свидетельства слова Божия (например, Быт. 17, 9-10). Апостол не отрицал, что эти правила даны по воле Господней, но указывал на спасающую веру во Христа, которая лишает сотериологического значения как формальную принадлежность к израильской общине, так и ее обряды. Однако в полном своем объеме вопрос окончательно решен не был. Он просто потерял свою актуальность, когда иудейская община окончательно отвергла христианство, а христиане-евреи постепенно растворились в массе христиан-эллинов (или же образовали обособленные иудео-христианские секты)»[332].
Различают три миссионерских путешествия[333] ап. Павла, в рамках которых он постепенно евангелизировал Малую Азию и Грецию. Рассказ св. Луки в Деян. и данные Павловых посланий в целом соответствуют друг другу, хотя о своем первом, «дособорном» (см. ниже) путешествии ап. Павел нигде в своих посланиях не упоминает.
Карту миссионерских путешествий ап. Павла можно найти в конце почти любого издания Библии или Нового Завета, не говоря уже о специальных атласах Библейской истории.
В своих путешествиях Павел действовал примерно по одному и тому же сценарию. Спутники останавливались в более-менее крупных населенных пунктах, причем только в тех, где была синагога, в которой собиралась местная иудейская община. Перво-наперво Павел шел — как правило, в субботу — именно туда. Ведь там он был свой, он знал, как себя вести и имел право участвовать в молитве и рассуждениях о Законе. Но главное, он мог там обратиться к людям, которые по определению должны были узнать об Иисусе как ожидаемом ими Мессии и уверовать в Него. Реакция была различной: кто-то уверовал и принимал Крещение, но большая часть с негодованием отвергала услышанное, иногда покушаясь даже на жизнь Павла (см. Деян. 14, 19). Тогда Павел обращался к язычникам (см., например, Деян. 13, 46), часть которых, кстати, благодаря той же синагоге уже уверовала в Единого Бога (т.н. «боящиеся Бога», см. § 6). В конечном итоге язычники, обратившись ко Христу, и становились основной паствой Павла.
Первое миссионерское путешествие (46-49-е годы)
В свое первое[334] миссионерское путешествие ап. Павел отправился вместе с Варнавой[335] и Иоанном, прозванным Марком (вероятно, будущим евангелистом Марком, см. § 42. 3). Маршрут его охватил остров Кипр и города южного побережья Малой Азии. Это самое небольшое по географии из путешествий апостола. Но уже здесь наряду с успехом своей миссии (уверовал проконсул Кипра) он столкнулся и с непониманием, и с неприятием со стороны синагоги, и с преследованиями:
… И, возбудив
