нам в Бога или не верить. Но только вверяясь Ему, мы имеем Его Самого нашей гарантией.
Как?то я читал одну протестантскую книгу, и был поражён с какой уверенностью там утверждалось, что сейчас Сам Дух Святой говорит через автора, так как то, что он пишет, есть и в Библии. Мне было не по себе от этих самоуверенных слов. И я спросил отца Софрония: «Если протестанты так уверены, что через них говорит Святой Дух, то неужели мы, православные, не можем иметь в том гарантии?» Отец Софроний ответил: «Нет, не можем», и пояснил, почему мне было не по себе: «Мы не уверены, и никогда не можем быть уверены в том, что Дух Святой сейчас говорит в нас, потому что „мы ходим верою, а не видением“,[153] мы веруем и потому говорим,[154] и мы уповаем, что говорим слова, которые Бог даёт нам, но мы никогда не можем быть само — уверены в том, что чрез нас говорит Бог[155]. Мы можем быть уверены лишь в том, что мы — грешники, и тогда единственное, что нам остаётся делать — это всецело предаться на милость Божию. Но не является ли это самым верным, надёжным и гарантированным путём?» Не раз отец Софроний повторял, что человек ничего не может сделать, как только положиться на Божию милость, и в этом — гарантия его спасения. Наша безопасность и защищённость в том, чтобы быть совершенно беззащитными, но верующими в беспредельную милость Божию. Преподобный Силуан говорит, что мы всегда должны иметь твёрдое упование на Бога. Но «должны» не в том смысле, что мы обязаны быть сильными, и никогда не падать в искушениях. Совсем нет, просто нам должно осознать и всегда помнить, что Бог не может меня оставить. То есть, конечно, может, ибо Он совершенно свободен делать все, что Ему угодно, однако Бог настолько верен Своей любви к нам, что мы с уверенностью говорим: «Богу невозможно меня забыть или оставить». Или как говорит старец Силуан: «Любовь не может забыть»[156]. Если хотите, это и есть наша гарантия. Но мы живём и обладаем ею не по привычке, не автоматически, не просто по некоему закону или, как гласит католическое учение, «ex opera operato»[157], а исключительно по милости и воле Божией, причём горячо веруя, что Бог, конечно же, хочет моего спасения, и хочет его больше, чем я сам того желаю.
А иногда бывает, что мы желаем своего спасения не тем образом, каким его хочет Бог. Как?то я находился в тяжёлом положении и вопиял: «Господи, дай мне покаяние!», но в ответ почувствовал некое резкое отвержение. Недоумевая, я сказал: «Господи, неужели ж я не могу просить Тебя о покаянии, не Твоя ли это заповедь? Или Ты хочешь сказать мне, что я прошу не то, что мне надо? Может и так, Господи, но ведь Ты можешь дать мне то, в чем я действительно нуждаюсь». Не раз бывало со мной, что я задавал Богу глупые вопросы, но Он отвечал мне премудро. И теперь мне понятно, что нам надо общаться с Богом на Его частоте и стараться мыслить так, как мыслит Бог. Вот в чем суть нашего послушания — чрез послушание мы учимся быть чуткими к воле Божией, к голосу Божиему, и достигаем мы этого высокого состояния чрез наше ежедневное послушание игумену и всем братьям и сёстрам. Через маленькое отсечение своей воли перед ближним мы учимся быть послушными и постепенно восходим к совершенству — к общению с Богом и уподоблению Ему, Который Сам был послушен Отцу до смерти. Бог всесилен и премудр и, самое главное, Он есть Любовь, поэтому?то мы и вверяемся Ему безбоязненно, зная, что все что Он творит со мной есть благо для меня. И если Он не отвечает мне даже на, казалось бы, святую просьбу о покаянии, то это неспроста. Думаю, в то время Бог не мог даровать мне покаяние потому, что я искал покаяние не так, как следовало бы: я смотрел вглубь колодца, а хотел видеть звезды…, и причём в полдень. А надо ведь было дождаться темноты, поднять голову, и тогда уже смотреть на звезды. Мне кажется, что здесь опять затрагивается вопрос свободы человека. Мы — сами творцы своего спасения, а не только Бог. И если я хочу в полдень видеть звезды в колодце, Бог позволяет мне делать это, ибо я тоже должен участвовать в своём спасении и волен выбирать то, что хочу. Однако не лучше ли поскорее понять, что если я хочу видеть звезды, то должен искать их на небе, причём, когда стемнеет.
Я говорю, что мы сами являемся творцами своего спасения, но чтобы не уклониться в ошибку и ересь, следует добавить, что здесь подразумевается участие нашей воли, наш выбор. Бог с уважением относится к нашей свободе, даже если я хочу предать Его фарисеям. В таком случае Он скажет мне: «Что ж, делай что хочешь…»[158] Но не надо, не будем доходить до такого состояния.
И когда я говорю, что мы — творцы своего спасения, и должны, обратив взор к небу, ждать полуночи, то, вполне возможно, что так поступить — мне просто пока не под силу… А в духовной жизни — это и всегда мне не под силу, так как сила моя — только от Бога, от меня же зависит лишь выбор. Перенося скорби от ближних, или переживая собственную греховность, или видя свою слабость и неспособность избавиться от эгоизма и так далее, мы страдаем ради своего спасения и терпим все это как муки рождения, и иногда нам не остаётся ничего другого, как только терпеть. Что поделать, терпи — завтра будет новый день. Преподобный Исаак Сирин советовал тому, кто переживает подобное отчаяние, закутаться в свою мантию и идти поспать[159]. Или как отец Софроний сказал пустыннику: «Когда невмоготу — отступи назад, и выпей чашку чая»[160]. Все эти слова говорят об одном и том же духовном состоянии, и если мы терпим подобные муки рождения, если терпим самих себя, то становимся матерями и отцами, рождающими самих себя в Вечность. Не нашей силою совершается наше спасение, но нашей свободной волей, нашим выбором, нашим согласием все претерпеть. Сила же — исключительно Божия. И иногда Бог попускает нам как бы биться головой о стену, без всякого результата, чтобы, как я думаю, научить нас, и мы воочию бы убедились, что ничего не можем без Него. Почему? Да потому что мы — всего лишь творение. И когда что?то совершается с нами Его силою, то это всегда происходит так просто, так естественно, словно само собой. При наступлении третьего этапа духовной жизни[161], то есть при возвращении благодати Божией после долгого периода испытания и богооставленности, человек уже не будет искушаться мыслью, что он сам достиг такого состояния. Он никогда не будет укорять ближнего, говоря: «Почему я смог достичь, а ты нет, а?», так как он со всей очевидностью будет знать, что это не он, а сила Божия совершила с ним чудо. Я уверен, наступит день, когда вы увидите себя преображёнными, но как это произошло с вами, возможно, и не поймёте. Да, вы трудитесь, несёте подвиги, стараетесь…, но добиваетесь результата не так, как те, которые ходят в спортзал и через полгода замечают у себя увеличение мускулатуры. Ты можешь провести всю жизнь в спортзале, а стать атлетом только в глубокой старости, причём мгновенно, неожиданно. И это происходит всегда просто, изящно, прекрасно, потому что здесь все совершает Бог. Проведя жизнь в борьбе, мы приобретаем громадный опыт, познаем Бога, начинаем различать Его голос, понимаем, как творить Его волю. Так было с преподобным Силуаном, который провёл пятнадцать лет в, казалось бы, бесплодной и бесполезной борьбе[162]. Я думаю, скажи ему Бог: «Держи ум твой во аде и не отчаивайся» несколько ранее, или, может быть, лишь на день раньше — Силуан бы не понял силу и значение этих слов Христа. Но, наконец, наступил час, когда Силуан находился в должном расположении духа и был способен воспринять откровение от Бога — Господу стало возможно говорить с ним, и Он тут же явился ему.
О грядущих испытаниях
Мы каждый день видим все большее распространение зла, может быть, во исполнение слов Господа о том, что сейчас наступило время и власть тьмы[163]. Но у нас есть и слово, данное Им святому Силуану: «Держи ум твой во аде, и не отчаивайся». Слово это действует на всех уровнях и во все времена. Тайна беззакония, по слову апостола Павла, совершается у нас на глазах, и зло неудержимо стремится к своей цели — это и есть «держи ум твой во аде», то есть не закрывай глаза на то, что происходит сегодня в мире, будь реалистом. В последние годы постоянно чувствуется неизъяснимое внутреннее давление, которое все время увеличивается в душах у многих людей. Но не надо отчаиваться, Христос уже победил эту тьму. Он не говорит: «Я одержу победу над миром», Он говорит: «Мужайтесь, Я победил мир»[164]. Он знал о Своей победе ещё до креста. И потому не надо отчаиваться.
Мы должны пережить мучительный кризис. Не знаю, когда он начнётся, к сожалению, я не пророк. Но крайнее, чего достигнет мир — это пришествие антихриста, которое является ничем иным как кратковременным миражом. Для нас, немощных людей, его пришествие представляется чем?то ужасным. Помните, как в своё время повеление тирана Навуходоносора навело страх на все подвластные ему народы, тогда как три благочестивых отрока, не зная дословно заповеди: «не отчаивайся», но чувствуя её силу в своей молитве, нисколько не испугались, и адское пламя им не повредило. Божественная роса орошала служителей Бога. Мы знаем и готовимся к грядущему испытанию, не надеясь, что произойдёт некая перемена к лучшему… Но нам известно кто будет победителем. Нас ждут испытания, превосходящие меру человеческую. А раз они превосходят наши силы, то, значит, это — время действовать Господу. Прилепимся к Нему единому и будем молиться Ему, прося сохранить всех нас: «Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твоё, исполнение церкви Твоея сохрани»[165].
Я часто думаю о следующем. Смотрите, денег тогда не будет, и чтобы жить надо будет принимать печать зверя. Принять печать зверя означает вечную погибель. Но без денег, как ты будешь существовать, ведь не только пищу невозможно будет купить, но и остаться в своём собственном доме не сможешь,
