— возразил Ла-Биллардьер. — Как же, не высаживаясь, мы можем узнать что-нибудь о Лаперузе?
— Делайте то, что вам приказывают! — ответил адмирал. — Я не желаю ради Лаперуза рисковать жизнью вверенных мне людей.
Нужно было повиноваться. Напрасно туземцы махали руками и зазывали к себе европейцев. Шлюпка остановилась в ста шагах от берега и не двигалась дальше ни с места. Ла-Биллардьер стал издали показывать им бусы. В толпе появился человек, голова которого была украшена венком из мелких ракушек, нанизанных на веревку. Это был вождь.
Все расступились перед ним. Он дал одному из своих подданных кокосовый орех и, как догадался Ла-Биллардьер, приказал ему вплавь доставить этот орех на шлюпку. Посланный с ужасом глядел то на вождя, то на европейцев. Мало ли что могут сделать с ним в своей шлюпке страшные белые люди. Но вождь не привык, чтобы ему возражали. Он хлопнул труса палкой по животу, тот прыгнул в воду и доставил орех в шлюпку.
Ла-Биллардьер наградил дрожавшего от страха посланца связками бус и дюжиной ножей. Туземец снова прыгнул в воду и поплыл к берегу. На берегу вождь сразу завладел всеми подарками и обвесил себя ими с головы до ног.
Вернувшись на «Поиск», Ла-Биллардьер стал умолять д’Антркасто разрешить туземцам доступ на палубу судна.
— Может быть, нам здесь удастся получить от них какие-нибудь сведения о Лаперузе, — говорил он.
Но д’Антркасто теперь почти не скрывал, что он вовсе не стремится найти Лаперуза. Он отправился к островам Адмиралтейства, ибо это был предлог побывать в малоизвестных частях океана. Он надеялся открыть какие-нибудь неведомые земли и этим открытием прославить свое имя. Но ему не повезло. Он ничего не открыл и только измучил долгим плаванием своих подчиненных. А Тасмания, Новая Каледония и Соломоновы острова были уже до него знакомы европейцам.
— Стану я пускать этих грязных воров на палубу, — ответил он. — Они только запакостят мне весь корабль.
Вновь по волнам
Покружив возле островов Адмиралтейства, д’Антркасто повел свои корабли на запад, к Индонезии. 6 сентября «Поиск»и «Надежда» вошли в гавань голландской колонии на острове Амбоина.
Около половины команды страдало цингой. Моряки находились в плавании почти год. Они нуждались в продолжительном отдыхе. Кроме того, необходимо было починить суда, совершенно истрепавшиеся.
Голландские власти гостеприимно приняли французов. Экспедиция провела на Амбоине целый месяц. Цинга прекратилась в несколько дней.
В порту оказалась маленькая верфь, которая взяла на себя починку судов. Чтобы обеспечить свою экспедицию продовольствием, д’Антркасто закупил множество кур, гусей, уток, коз, свиней, баранов, ямса и тыкв.
Одного не было на Амбоине — муки. А взятая из Франции мука давно уже вышла. Дальнейшее плавание предстояло совершить без хлеба.
В октябре французские корабли покинули гостеприимную Амбоину.
— Хорошо, — говорил д’Антркасто Ла-Биллардьеру, — пусть будет по-вашему. Мы плывем сначала в Австралию, потом к островам Дружбы, потом к Новым Гебридам. Никто не станет меня упрекать, что я не посетил тех мест, где мог погибнуть Лаперуз.
Лаперуз встретился с капитаном Филиппом у восточного побережья Австралии.
Естественнее всего было начать розыски именно с восточного побережья. Но д’Антркасто направился к западному.
Восточное побережье Австралийского материка было уже исследовано Куком, а западное посещали только голландцы, да и то полтораста лет назад, и не оставили о нем почти никаких сведений. И честолюбивый адмирал повел свои корабли к западному побережью, хотя искать там Лаперуза было бессмысленно.
Австралийский берег заметили 8 декабря. Но подойти к нему оказалось невозможным: вдоль берега тянулась полоса подводных рифов, мелей и водоворотов. Даже в открытом море было небезопасно — всюду то там, то здесь из воды торчали черные утесы.
«Поиск»и «Надежда» медленно тащились к югу. Берег издали казался узкой синей полоской. На таком расстоянии не только нельзя было производить никаких наблюдений над страной, но даже карту приходилось составлять лишь приблизительно.
Погода с каждым днем становилась все хуже и хуже. Ветер крепчал, волнение усиливалось. Наконец разразилась настоящая буря. Буря у берегов гораздо опасное, чем буря посреди океана. Особенно у таких скалистых, диких берегов. Моряки с минуты на минуту ждали, что их разобьет о какой-нибудь риф.
К счастью, офицеру Леграну удалось заметить бухту, вход в которую был свободен от рифов.
Корабли лавировали перед бухтой всю ночь и наконец вошли в нее.
Бухту назвали портом Леграна.
Высадившись на берег, французы увидели песчаную пустыню, где невозможно было запастись даже пресной водой. А в пресной воде на судах ощущался большой недостаток. Моряки развели костер из сухих водорослей и просидели на берегу четыре дня, пока не кончилась буря.
Едва волнение утихло и в облаках показалось солнце, «Поиск»и «Надежда» покинули порт Леграна и пустились в дальнейшее плавание.
Опять вдоль берега потянулись рифы, мешавшие производить наблюдения.
Даже через подзорную трубу нельзя было рассмотреть, лес ли на берегу или пустыня, есть ли там реки, люди, животные.
Тысячу шестьсот километров прошли суда д’Антркасто вдоль западного побережья Австралии без всякой пользы.
6 января 1793 года капитан Гюон де Кармадек заявил адмиралу, что на «Надежде» осталось всего восемь бочек пресной воды.
«Поиск» находился почти в таком же положении. Д’Антркасто оставил негостеприимную Австралию и отправился в Тасманию, богатую водой и лесом.
25 января измученные жаждой моряки снова увидели горы Тасмании. «Поиск»и «Надежда» бросили якоря в той же бухте, что и в прошлом году.
Высадившись на берег, моряки кинулись прежде всего к ручью — пить. Потом наполнили водой все пустые бочки.
Затем принялись кое-как залечивать рапы, нанесенные днищам кораблей австралийскими рифами. Эти работы заняли больше месяца.
1 марта д’Антркасто вторично оставил Тасманию и повел свои корабли к островам Дружбы, на которых Лаперуз собирался побывать в первую очередь.
Революция настигает адмирала
Д’Антркасто у островов Дружбы
Но д’Антркасто плыл к островам Дружбы вовсе не ради Лаперуза.
Острова, названные Куком островами Дружбы и известные в то время европейцам только по описаниям капитана Кука, были самым плодородным и населенным местом во всей западной части Тихого океана.
Экспедиция д’Антркасто после Тасмании уже не страдала от жажды, но на смену жажде явился голод. От запасов провианта, сделанных на Амбоине, остались крохи.
Заросшая лесом и населенная голодными островитянами Тасмания не могла предоставить морякам ничего, кроме ракушек. И, чтобы не умереть с голоду, им оставалось одно — на всех парусах нестись к островам Дружбы.
23 марта с кораблей был уже виден этот цветущий архипелаг. Вид обработанных полей, засаженных бананами и засеянных ямсом, привел моряков в восхищение. В подзорную трубу были видны многолюдные деревни, вокруг которых паслись стада жирных свиней.
«Поиск»и «Надежда» остановились возле острова Танготабу, в той самой гавани, где останавливался Кук.
Целая флотилия нагруженных фруктами лодок окружила корабли. Несмотря на недовольство адмирала, островитяне заполнили палубы обоих судов. Эти голые светло-желтые красавцы, как обезьяны, лазали по канатам и бесстрашно прыгали в воду.
Голодные матросы набросились на бананы и тут же их поедали. Купленных свиней сразу зарезали, и скоро из корабельных кухонь стал доноситься приятный запах жареной свинины.
Островитяне в уплату за товары требовали бус и ножей. Моряки отдали островитянам множество этих драгоценностей, привезенных из Европы.
Трюмы — ненасытные утробы кораблей — поглощали тонны плодов и орехов.
На другой день Ла-Биллардьер стал умолять д’Антркасто отпустить его на берег. Адмирал сначала не соглашался, но потом, вспомнив, как гостеприимно встречали жители этих островов капитана Кука, разрешил ему отправиться вместе с небольшим отрядом офицеров и матросов.
На берегу, ободренные ласковым приемом жителей, французы разбрелись во все стороны.
Ла-Биллардьер сейчас же забрался в рощу и стал собирать листья и травы. Но ему не удалось как следует заняться этим делом.
Среди французов, съехавших на берег, был кузнец — здоровяк и силач. За поясом он носил кинжал с позолоченной рукояткой. Этот кинжал своим блеском сразу привлек внимание островитян, и они предлагали за него кузнецу несколько свиней. Но кузнец очень дорожил своим кинжалом и ни за что не хотел с ним расстаться. Он пошел гулять один вдоль бухты, с интересом разглядывая бамбуковые домики туземцев. Но едва он отошел от своих товарищей шагов на двадцать, как к нему подбежал молодой островитянин, выхватил у него из ножен кинжал и пустился наутек.
Рассвирепевший кузнец догнал вора и стал бить его кулаком по лицу. Их окружила толпа островитян. Кто-то замахнулся дубиной и ударил кузнеца по голове.
Кузнец упал, обливаясь кровью, и умер.
Несколько матросов, заметив это убийство, выстрелили в толпу из ружей. Один островитянин взмахнул руками и свалился.
Все французы кинулись к шлюпкам. Островитяне угрюмо собирали камни, готовясь к нападению. Ла-Биллардьер прыгнул в лодку последним. Град камней посыпался с берега. Моряки уже не надеялись живыми добраться до корабля.
Это сражение заметил с «Поиска»д’Антркасто. Он тотчас же приказал зарядить пушку картечью и выстрелить в толпу. Пушечный выстрел убил трех островитян. Перепуганная толпа бросилась бежать, берег опустел, и шлюпки благополучно ушли.
Ла-Биллардьер не надеялся больше побывать на берегу и очень сожалел об этом. Но островитяне за ночь одумались и решили, что ссориться с моряками не стоит. На следующее утро к д’Антркасто явился король островитян Тубо и привоз с собой связанного островитянина, того самого, который убил кузнеца.
— Убей этого разбойника, повелитель кораблей, — сказал он, передавая адмиралу своего провинившегося подданного, — и давай помиримся. А вот нож, который он отнял у твоего младшего брата.
С этими словами он бросил к ногам д’Антркасто позолоченный кинжал кузнеца. Островитяне считали всех белых моряков братьями: адмирал был старший брат, а его подчиненные — младшие братья.
Трюмы кораблей были полны еще только наполовину. Нужно было во что бы то ни стало закупить у туземцев как можно больше провизии, поэтому адмирал и сам стремился к миру.
Не желая возбуждать к себе излишней ненависти, он решил проявить милосердие и подарил преступнику жизнь.
Связанного островитянина в присутствии всех высекли ремнем и отпустили.
Мир был восстановлен. Снова завязалась торговля. Но адмирал никого из своих подчиненных не пускал на берег.
Спустя несколько дней д’Антркасто заявил, что завтра корабли уходят.
Король Тубо решил на прощание устроить праздник в честь своих гостей. Адмирал и все его «братья» получили приглашение явиться на берег, чтобы принять участие в плясках и увеселениях.
Д’Антркасто после долгих колебаний принял приглашение короля, но потребовал от Тубо, чтобы праздник происходил на маленьком мысе, который находился как раз под пушками «Надежды». Если островитяне окажутся изменниками, капитан Гюон де Кармадек уничтожит их орудийным огнем.
Французы съехали на берег в пяти шлюпках. Ла-Биллардьер решил в празднестве участия не принимать. Он улизнул в лес собирать растения.
На мысе собралось много тысяч человек. Они расселись в траве широким полукругом. Французам, во главе с адмиралом, предоставили почетное место — по левую руку короля.
Справа от короля находился оркестр, игравший на странных инструментах. Инструменты эти
