апрельского кризиса 1980 года. Измученные невыносимыми условиями существования, тысячи кубинцев осаждают посольство Перу в Гаване, требуя у властей получения выездных виз. Через несколько недель те дают разрешение ста двадцати пяти тысячам из них (общее число проживавшего тогда на Кубе населения составляло десять миллионов) покинуть страну на судне, отходившем из порта Мариель. Кастро воспользовался предоставившейся возможностью «отпустить на свободу» психически больных и мелких правонарушителей. Массовый исход стал явным свидетельством всеобщего непризнания существующего строя, поскольку так называемые маривлитос принадлежали к самым обездоленным слоям общества, обычно служившим опорой режима. Белые, черные, мулаты — преимущественно молодые — дружно спасались от кубинского социализма. После Мариеля многие кубинцы стали записываться в очередь на предоставление права выезда из страны. Прошло почти двадцать лет, а они по-прежнему ждут разрешения.
Летом 1994 года Гавана впервые после 1959 года становится местом жестоких стычек. Желающие выехать из страны, не сумевшие отплыть на бальсас — импровизированных паромах, — сталкиваются с полицейскими. На улицах квартала Коломб и на набережной Малекон в Гаване происходит настоящее побоище. При установлении порядка арестованы несколько десятков человек, но в конце концов Кастро все же дает согласие на эмиграцию еще двадцати пяти тысяч кубинцев. С тех пор отъезды не прекращались, и американские базы в Гуантанамо и в Панаме наводнились добровольными изгнанниками. Кастро снова попытался сдержать бегство на плотах, посылая вертолеты, забрасывавшие утлые суденышки мешками с песком. В течение лета 1994 года при таких переправах погибли около семи тысяч человек. В целом подсчитано, что не добирается до цели примерно треть беглецов. За тридцать лет попытку побега морским путем совершили от двадцати пяти до тридцати пяти тысяч кубинцев. В результате многочисленных потоков эмиграции 20 % кубинских граждан живут вдали от родины. На общее число населения в 11 миллионов человек приходится 2 миллиона кубинцев, проживающих за пределами острова. Отъезд разрушил многие семьи, разбросанные теперь где-то между Гаваной, Майами, Испанией и Пуэрто-Рико…
С 1975 по 1989 год Куба оказывала поддержку коммунистическому режиму, установленному Народным движением за освобождение Анголы (МПЛА), в оппозиции к которому находился Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА) под руководством Жонаса Савимби. Помимо бесчисленных специалистов и десятков технических советников Гавана послала туда экспедиционный корпус в пятьдесят тысяч человек. Кубинская армия вела себя в Африке, как на завоеванной территории. Незаконная торговля (серебром, слоновой костью, алмазами) и коррупция были в порядке вещей. После разрешения конфликта путем подписания в 1989 году соглашений в Нью-Йорке кубинские формирования, большей частью состоявшие из чернокожих солдат и офицеров, вернулись на родину. Потери в живой силе расцениваются примерно от семи до одиннадцати тысяч человек.
Этот опыт расшатал моральные устои офицерского состава. Генерал Арнольдо Очоа — глава экспедиционного корпуса в Анголе и, кроме того, член Центрального комитета Коммунистической партии Кубы — совершает попытку заговора с целью свержения Кастро. Арестованный генерал осужден военным трибуналом вместе со многими высшими военными чинами и руководителями службы госбезопасности. Среди осужденных — братья Гуардия, замешанные в незаконной торговле наркотиками и действовавшие по поручению службы МС, спецподразделения, испанскую аббревиатуру которого кубинцы расшифровывают как «Марихуана и Кокаин». Очоа, привезший из Анголы лишь немного слоновой кости и алмазов, к наркотикам не имел никакого отношения. В действительности Кастро просто ухватился за возможность избавиться от потенциального соперника, обладающего достаточным авторитетом и политическим весом, чтобы направить царящее в обществе недовольство в нужное для себя русло. После осуждения и казни Очоа в армии была проведена «чистка», еще более дестабилизировавшая и ослабившая её. Принимая во внимание озлобленность офицерства по отношению к режиму, Кастро назначает на пост министра внутренних дел генерала, сподвижника Рауля Кастро, принеся в жертву его предшественника, обвиненного в «коррупции» и «халатности». Отныне режим может рассчитывать лишь на слепую преданность спецслужб.
В 1978 году число заключенных по политическим мотивам колебалось между 15 000 и 20 000 человек. Многие из них — бывшие участники «Движения 26 июля», антибатистовских студенческих движений, партизанских отрядов, ветераны сражений в Эскамбрай и бухте Кабаньяс. В 1986 году в пятидесяти «региональных» тюрьмах, рассредоточенных по всей территории острова, насчитывалось от 12 000 до 15 000 политзаключенных. К этому числу теперь следует добавить многочисленные фронтас с бригадами в пятьдесят, сто и даже двести заключенных. Многие фронтас были организованы в городских условиях. Так, к концу 80-х годов в одной только Гаване их насчитывалось шесть. Сегодня правительство признает существование четырехсот — пятисот политических заключенных. Тем не менее весной 1997 года по Кубе прокатилась новая волна арестов. Если верить высказываниям кубинских борцов за права человека, которые зачастую сами прошли через тюрьмы, на Кубе больше не пытают физически. По словам тех же правозащитников и по данным «Международной амнистии», в 1997 году на Кубе насчитывалось от 980 до 2500 политзаключенных (мужчин, женщин и подростков).
Начиная с 1959 года свыше ста тысяч кубинцев испытали на себе ужасы лагерей, тюрем и исправительно-трудовых лагерей. От 15 000 до 17 000 человек были расстреляны. «Нет хлеба без свободы, нет свободы без хлеба», — провозгласил в 1959 году молодой адвокат Фидель Кастро. Впрочем, по замечанию одного диссидента, высказанному им до введения «специального режима питания», последовавшего за окончанием советской помощи, «тюрьма, пусть даже заваленная продуктами, все равно остается тюрьмой».
В 1994 году Кастро — тиран, бросивший вызов времени, свидетель провала своего режима и лишений, переживаемых Кубой, — снова заявил, что «скорее умрет, чем отречется от революции». Какую цену предстоит еще уплатить кубинцам, чтобы насытить его гордыню?
Никарагуа: провал тоталитарного плана
Никарагуа — маленькое государство в Центральной Америке, приютившееся между Сальвадором и Коста-Рикой, с устойчивыми традициями кровавых политических потрясений. В течение нескольких десятилетий власть в стране удерживало семейство Сомоса, глава которого — генерал Анастасио Дебайле Сомоса — в 1967 году был «избран» президентом Республики.[138] Постепенно, при поддержке грозной Национальной гвардии, семейство Сомоса прибрало к рукам более 25 % эксплуатируемых земель, большую часть табачных, сахарных, рисовых, кофейных плантаций, а также множество заводов.
Подобное положение вызвало всплеск вооруженных выступлений оппозиционных сил. Карлос Фонсека Амадор и Томас Борхе, вдохновленные кубинским революционным опытом, основывают Сандинистский фронт национального освобождения (СФНО), названный в честь Сесара Сандино, убитого в 1934 году офицера, организовавшего партизанское движение еще в довоенные годы. Фронт, не пользующийся поддержкой извне, с трудом разжигал новые очаги восстаний. В 1967 году начались волнения в Манагуа, тогда на улицах столицы от пуль Национальной гвардии погибли не менее двухсот человек После убийства в 1978 году по приказу диктатора Сомосы владельца либеральной газеты «La Prensa» Педро Хоакина Чаморро, СФНО, теперь уже несколько лет поддерживаемый Кубой, вновь разворачивает партизанские действия. На этот раз речь идет о настоящей гражданской войне между Фронтом и сомосовской гвардией. 22 февраля 1978 года восстает город Масая. В августе команданте Эден Пастора захватывает президентский дворец Сомосы в Манагуа и добивается освобождения многих руководителей СФНО. В сентябре Национальная гвардия, пытаясь вернуть утраченные позиции, сбрасывает на город Эстели напалмовые бомбы; происходят жестокие уличные бои, унесшие жизни многих мирных жителей. 160 000 человек бегут из Никарагуа в соседнюю Коста-Рику. В апреле 1979 года вооруженные восстания вспыхивают с новой силой не только в городах Эстели и Леон, но и в Гранаде. На этот раз революционные силы сумели лучше организовать и скоординировать свои действия, чем год назад, им удалось поднять против сомосовцев почти все население и победить. В июне взбунтовалась столица, Манагуа, и 17 июля 1979 года лишенный международной помощи диктатор был вынужден покинуть страну. Гражданская война и репрессии унесли порядка 25 000—35 000 жизней, сандинисты приводят цифру в 50 000 жертв. В любом случае это чрезмерно дорогая цена для страны с трехмиллионным населением.
Ортега — Пастора: два революционных пути
Оба они — никарагуанцы, с молодых лет прошедшие курс обучения в застенках Сомосы. Пастора — выходец из средней сельской буржуазии, во времена победы барбудос на Кубе ему едва исполнилось двадцать лет. Ортега родился в 1945 году в простой семье. В начале 60-х годов он активный борец против режима и член многочисленных антисомосовских молодежных организаций.
Сандинистский фронт национального освобождения, созданный в 1961 году Карлосом Фонсекой Амадором и Томасом Борхе, в той или иной мере явился объединением различных общественных течений. Впрочем, двое его основателей не скрывали расхождений во взглядах. Амадор — кастровец, в то время как Борхе объявляет себя сторонником Мао Цзэдуна. Несколько лет спустя в недрах СФНО формируются три течения. Первое — «Затяжная народная война» (3HВ, маоистского толка) — ставит на первое место борьбу в деревне. Марксистско-ленинское, или «пролетарское», направление, представленное Амадором и Джеймсом Уилоком, опиралось на зарождающийся пролетариат. Третье течение — «повстанческое» — объединило в своих рядах марксистов-диссидентов и демократов, стремившихся придать организованность городскому восстанию. Именно к этому направлению принадлежал Пастора, начинал с таких взглядов и Ортега, позднее примкнувший к «пролетариям». Лзниель Ортега пришел в революцию по политическим убеждениям, а Пастора — чтобы отомстить за отца, оппозиционного демократа, убитого гвардейцами Сомосы. После вооруженных выступлений 1967 года, вызванных фальсифицированными президентскими выборами. Пастора был арестован. Его подвергали пыткам, заставляя пить собственную кровь. Выйдя на свободу, он готовится отомстить своим истязателям. К нему присоединяются два повстанца — Дэниель и Умберто Ортега. Позднее Дэниель Ортега попадает в лапы сомосовской полиции. Эден Пастора продолжает работу по организации партизанской войны. На встрече с Фиделем Кастро он вновь подтверждает свою приверженность парламентской демократии и завязывает связи с демократами центрально-американских стран — костариканцем Фугересом и панамцем Торрихосом. Ортега был освобожден в 1974 году в обмен на взятого в заложники одного видного сомосовского деятеля. Первым же самолетом он спешно отправляется в Гавану. Пастора продолжает руководить своими сторонниками.
В октябре 1977 года в нескольких никарагуанских городах проходят организованные восстания. Не выдержав ударов гвардии и бомбежек сомосовской авиации. Пастора и Ортега отступают в джунгли. В январе 1978 года вся страна охвачена пламенем войны. В августе того же года Пастора берет штурмом Палату депутатов и добивается освобождения всех политических заключенных, в их число попадает Томас Борхе. Даниель Ортега курсирует между Гаваной и северным фронтом Никарагуа. Во время атаки на Масаю погибает один из братьев Даниеля, Камильо Ортега. Хорошо организованное, опирающееся на помощь кубинских советников восстание добивается успеха. Укрывавшиеся прежде на Кубе члены СФНО возвращаются в Никарагуа. К югу от Манагуа Пастора и его бойцы упорно сражаются с элитными гвардейскими частями.
После победы сандинистов в июле 1979 года Пастора оказывается на посту заместителя министра внутренних дел, в то время как
