Ортега, что и неудивительно, избран президентом Республики. Ортега открыто равняется на Кубу. В Манагуа стекаются военные советники и кубинские интернационалисты. Пастора, вновь подтверждающий свою преданность парламентской демократии, оказывается в одиночестве. Разочарованный Эден Пастора в июне 1981 года уходит в отставку и организует вооруженное сопротивление на юге страны.
Победившие антисомосовцы тотчас объединились в Руководящий совет (хунту) Правительства национального возрождения, в состав которого вошли представители различных политических сил — социалисты, коммунисты, демократы и умеренные. Здесь разрабатывается программа реконструкции из пятнадцати пунктов, предусматривающая установление демократического режима, основанного на всеобщем избирательном праве и свободе объединений в политические партии. Но пока в руках хунты, где явно преобладают сандинисты, сосредоточилась исполнительная власть.
Хунта признает приоритетность отношений с Кубой, не исключая при этом участия западных стран в национальном возрождении Никарагуа, где убытки, причиненные гражданской войной, оцениваются в 800 миллионов долларов. Тем не менее очень скоро демократов отстраняют от дел. В марте 1980 года уходит в отставку вдова Педро Хоакима Чаморро Виолетта Чаморро — одна из крупнейших фигур антисомосовского движения, вскоре за ней последовал другой лидер, Адольфо Робело. Оба они осуждали господство СФНО в Государственном совете.
В условиях политического кризиса руководимая СФНО хунта приводит в действие тайную полицию. Сандинисты создают собственные вооруженные силы, превращая 6000 повстанцев 1979 года в организованную армию, которая десять лет спустя будет насчитывать 75 000 человек. Обязательная военная служба вводится с 1980 года: мужчины с семнадцати до тридцати пяти лет подлежат мобилизации и попадают под юрисдикцию военных трибуналов, созданных в декабре 1980 года. Любой студент, не прошедший курса военной подготовки, не мог надеяться на получение диплома. Такая армия была воплощением мечты, зародившейся во время эйфории побед, которые одерживались одна за другой по всей Центральной Америке, начиная с Сальвадора. С января 1981 года власти этой страны сообщают о набегах сандинистских боевиков на свою территорию.
Новая власть создает чрезвычайные суды. Декрет № 185 от 5 декабря 1979 года учреждал специальные отделения суда для рассмотрения дел бывших бойцов Национальной гвардии и сторонников Сомосы среди гражданских лиц. Сандинисты собирались судить «сомосовских преступников» подобно тому, как кастровцы судили «батистовских преступников». Заключенные осуждались в соответствии с Уголовным кодексом, действующим на момент совершения правонарушения, в то время как полномочия чрезвычайных судов выходили за пределы обычной юридической системы, и апелляция могла быть подана лишь в апелляционный суд тех же чрезвычайных трибуналов. От таких методов было невозможно защититься — так создавалась особая судебная практика за рамками обычного юридического аппарата. Судебные процессы были полны беззаконий. Так, часто преступления рассматривались без какого бы то ни было конкретного доказательства их совершения. Судьи не принимали во внимание презумпцию невиновности, и обвинения основывались скорее на понятии коллективной ответственности, нежели на доказательстве индивидуальной виновности. Приговоры порой выносились без малейшего фактического подтверждения преступных действий.
Репрессии подобного масштаба нуждались в соответствующем органе, способном их осуществлять. 15 000 сотрудников Министерства внутренних дел тотчас распределили страну на участки. Функции политической полиции были возложены на специальную службу Direction General de Securidad del Estado (DGSE) — Генеральное управление государственной безопасности. Созданное с помощью кубинских сотрудников GII, DGSE напрямую подчинялось Министерству внутренних дел. В его обязанности входили аресты и допросы политических заключенных, а также проведение пыток, технику которых преподавали кубинские и восточногерманские эксперты. Подразделения регулярной армии часто арестовывали и держали под стражей в военных лагерях в течение нескольких дней подозрительных гражданских лиц из отдаленных сельских районов, после чего отправляли их в DGSE. Допросы велись в централе Чипоте, в военном комплексе «Герман-Помарес» — военной зоне, расположенной у подножия вулкана Лома-де-Тискапа, прямо за отелем «Интерконтиненталь» в Манагуа. Два члена Социал-христианской партии Хосе Родригес и Хуана Бландон подтверждают факты шантажа родственников заключенных, а также использование метода прерывания сна. В арсенале органов госбезопасности имелось множество способов унизить заключенного. Узников запирали в крошечные темные камеры кубической формы, называемые чикитас (малютки). Человек не мог принять сидячего положения, поскольку площадь пола не превышала одного квадратного метра. В камерах была кромешная темнота, полное отсутствие свежего воздуха и какой бы то ни было санитарной техники. Порой узников держали в таких условиях больше недели. Допросы устраивались в любое время дня и ночи. Иногда под дулом пистолета или с инсценировкой скорой казни и угрозами убийства. Некоторых заключенных после ареста лишали пищи и воды. После нескольких дней заточения многие из них были доведены до такого физического изнеможения, что в конце концов подписывали ложные показания, сознаваясь в инкриминированных им преступлениях.
15 марта 1982 года хунта объявляет военное положение, что позволяет закрыть независимые радиостанции, отменить право на собрания, ограничить свободы профсоюзов — эти организации оказались настроенными враждебно, в то время как им отводилась роль прислужников властей, способствующих упрочению режима. Одновременно преследованиям подвергаются религиозные меньшинства — протестанты, моравские братья и свидетели Иеговы. В июне 1982 года, по данным «Международной амнистии», в тюрьмах страны содержались 4000 человек, многие из них — сомосовские гвардейцы, несколько сотен — политические заключенные. Год спустя число заключенных оценивалось в 20 000 человек. Первые итоги, подведенные к концу 1982 года Постоянной комиссией по правам человека, выявляют многочисленные еще более серьезные факты, такие как «исчезновения» арестованных «контрреволюционеров» и убийства «при попытке к бегству».
Параллельно с запуском репрессивной системы режим добивается строжайшей экономической централизации: государство контролирует свыше 50 % средств производства. Все жители вынуждены признать социальную модель, навязанную СФНО. По образу и подобию Кубы молодая сандинистская власть наводняет страну массовыми организациями. В каждом квартале создается свой Комитет защиты сандинизма (CDS), исполняющий ту же функцию, что и кубинские Комитеты защиты революции, — надзор над жителями. Дети, охваченные школьным обучением лучше, чем при Сомосе, также объединены в пионерские организации под названием Камилъитос (Camillitos) — в честь убитого в Масае Камильо Ортеги, брата сандинистского лидера Даниеля Ортеги. Женщины, рабочие и крестьяне вербуются в различные «ассоциации», жестко контролируемые СФНО. Ни одна политическая партия не располагает никакой реальной свободой. Прессу заставляют молчать, журналисты подвергаются беспощадной цензуре. Подобную политику прекрасно охарактеризовал Жиль Батайон: сандинисты претендуют на «всеобъемлющий захват социального и политического пространства».
Сандинисты и индейцы
На атлантическом побережье Никарагуа проживали около 150 000 индейцев: мискито, суму и рама, а также креолы и ладино. Долгое время они пользовались автономией, дававшей им важное преимущество, унаследованное от колониальной эпохи: освобождение от налогов и воинской повинности. Сандинисты не замедлили напасть на эти общины, те в свою очередь решительно поднялись на защиту своей земли и своего языка. В октябре 1979 года был убит глава области Альпромису Листер Атдерс, произошло это через два месяца после его ареста. В начале 1981 года арестованы национальные лидеры Мисурасата — политической организации, объединяющей представителей различных племен. 21 февраля армейские силы, обрушившиеся на учителей грамоты, убили семерых и ранили семнадцать представителей мискито. 23 декабря 1981 года в Леймусе сандинистская армия перебила семьдесят пять шахтеров, требовавших выплаты задержанной зарплаты. На следующий день той же участи удостоились еще тридцать пять шахтеров.
Другой маневр сандинистской политики состоял в перемещении населения под предлогом «защиты от вооруженных нападений бывших сомосовских гвардейцев, обосновавшихся в Гондурасе». В ходе этой операции армия совершила множество преступлений. Тысячи индейцев (по примерным расчетам тех лет, от 7000 до 15 000) укрылись в Гондурасе, 14 000 индейцев были заключены под стражу в Никарагуа. Сандинисты стреляли в беглецов, переправлявшихся через реку Рио-Коко. Сложившаяся тяжелейшая ситуация — массовое истребление, перемещение населения и вынужденное изгнание за пределы страны — позволила этнологу Жилю Батайону говорить о «политике этноцида».
Авторитарные методы администрации Манагуа вызвали протест со стороны индейских племен, выступивших единым фронтом в двух партизанских движениях — Мисура и Мисурата. Партизанские отряды состояли вперемешку из индейцев сумо, рама и мискито, чей общинный образ жизни был несовместим с политикой интеграции, проводимой командантес из Манагуа.
На заседании Совета министров Эден Пастора в негодовании воскликнул:
«Лаже тиран Сомоса оставил их в покое. Если он их только эксплуатировал, то вы хотите их насильно пролетаризировать!»
Крайне маоистски настроенный министр внутренних дел Томас Борхе возразил ему, что «Революция ни для кого не допустит исключения».
Правительство приняло решение, и сандинисты начали осуществлять принудительную ассимиляцию. Военное положение, объявленное в марте 1982 года, длилось до 1987 года. Начиная с 1982 года сандинистская Народная армия «переселила» в глубь страны около десяти тысяч индейцев. Грозным оружием в руках режима становится голод. Правительственные чиновники выдали сгруппированным в центре страны индейцам строго ограниченное количество продуктов. Первые же годы сандинистского правления на побережье Атлантики характеризуются многочисленными злоупотреблениями, очевидными нарушениями прав человека и систематическим уничтожением индейских деревень.
Вся страна, от севера до юга, взбунтовалась против явно тяготеющего к тоталитаризму диктаторского режима Манагуа. Началась новая гражданская война, затронувшая многие регионы, такие как Хинотега, Эстели, Нуэва-Сеговия на севере, Матагальпа и Боако в центре, Зелая и Рио-Сан-Хуан на юге. 9 июля 1981 года почитаемый всеми команданте Зеро, он же заместитель министра обороны Эден Пастора, порывает с СФНО и покидает Никарагуа. Организованные отряды, оказавшие сопротивление сандинистам, обозначаются словом «контрас», то есть контрреволюционеры. На севере под эгидой Никарагуанского демократического движения (FON) бок о бок сражаются бывшие сомосовцы и подлинные либералы. На юге, в Коста-Рике, бывшие сандинисты при поддержке крестьян, отказывающихся от коллективизации, и индейцев, перебежавших в Гондурас и Коста-Рику, учреждают Демократический революционный союз (ARDE), политическим главой которого становится Адольфо Робело, а военачальником — Эден Пастора.
В апреле 1983 года для борьбы против оппозиционных формирований государство основывает Антисомосовские народные суды (ТРА), предназначенные для тех, кто находится под следствием по обвинению в связях с контрас, и участников военных операций. Такие преступления, как неповиновение властям и саботаж, также рассматривались ТРА. Члены ТРА назначались правительством из числа лиц, состоявших в одной из ассоциаций СФНО. Адвокаты, набранные чаще всего из простых судейских служащих, довольствовались соблюдением обычных формальностей. Как правило, ТРА признавали в качестве доказательств внесудебные свидетельства, собранные не следствием, а другими инстанциями. АНС были распущены в 1988 году.
Новая гражданская война набирает силу. Самые жестокие бои ведутся с 1982 по 1987 год на севере и юге страны, бесчинствуют обе стороны. Никарагуанский конфликт протекает в контексте противостояния Востока и Запада, командным составом Сандинистскую народную армию обеспечивает Куба, ее представители есть в каждой армейской части. Присутствуют кубинцы даже на заседаниях Совета министров в Манагуа, а Фидель Кастро не отказывается от роли наставника никарагуанских команданте. Эден Пастора, еще до своего ухода в оппозицию, был ошеломлен, наблюдая за весьма необычной сценой в Гаване: сандинистское правительство в полном составе собрано в кабинете
