чего был погребен в братской могиле.
Заключенные из Старобельска (3896 человек) расстреляны в застенках НКВД в Харькове, тела их захоронены в окрестностях города, в Пятихатках. Пленники из Осташкова (6287 человек) ликвидированы НКВД в Калинине (современное название — Тверь) и преданы земле в местечке Медное. Всего истреблено 14 587 человек. 9 июня 1940 года первый заместитель главы НКВД Василий Чернышев доложил о готовности лагерей к приему новых заключенных.
Упомянутые Берией 11 000 заключенных — лишь небольшая часть общего числа взятых под стражу поляков. Их разделили на несколько категорий.
Наиболее многочисленная из них — беженцы, т. е. лица, покинувшие польскую территорию в период немецкой оккупации. Через тюрьмы и КПЗ прошло 145 000 беженцев; часть из них была осуждена и отправлена в лагеря, часть — освобождена. Вторая категория — перебежчики — поляки, арестованные при попытке бегства в Литву, Венгрию или Румынию. Некоторых освободили спустя несколько недель, около 10 000 перебежчиков по приговору ОСО (Особое совещание) получили сроки от трех до восьми лет; они очутились в ГУЛАГе — большинство в Дальлаге, кое-кто на Колыме. Часть из них расстреляли по Постановлению от 5 марта 1940 года. Третью категорию составили участники отрядов Сопротивления, офицеры, которые не были мобилизованы в 1939 году, государственные служащие, представители местной администрации, различного типа помещики, в общем, всякого рода «социально опасные элементы». Именно к этой последней категории принадлежали, по большей части, 7305 человек, отобранных для расправы из 11 000 взятых на учет. Их ликвидировали на основании Постановления от 5 марта 1940 года. Место их погребения не найдено, известно лишь, что 3405 человек расстреляны на Украине, 3880 — в Белоруссии.
Общее число «тюремных жителей» на территориях, присоединенных к СССР (включая Литву, вошедшую в его состав летом 1940 года), точно не определено; на 10 июня 1941 года в тюрьмах западной Украины и Белоруссии насчитывалось 39 600 заключенных (среди которых примерно 12 300 человек уже «осужденных»). По сравнению с данными на март 1940 года число их удвоилось. Соотношение уголовников и политических неизвестно.
После нападения Германии на СССР участь всех заключенных была предрешена. В одних только украинских тюрьмах расстреляно около 6 000 человек. Маловероятно, чтобы все они были приговорены к смертной казни в довоенное время. В рапортах НКВД подобные карательные мероприятия обозначены как «сокращение числа лиц, принадлежащих к первой категории». Несколько сотен человек были убиты при попытке бегства из-под конвоя. Известен случай, когда начальник охраны взял «под свою ответственность» расстрел 714 заключенных (500 из них так и не вышли за пределы тюремного двора). Со многими он расправился сам.
На территориях, аннексированных СССР, начинаются массовые депортации; всего было проведено четыре широкомасштабные операции по высылке различных групп населения. Следует заметить, что депортации отдельных семей и небольших групп начались уже с ноября 1939 года, и точное число депортированных неизвестно. Та же картина наблюдается в учете лиц, высланных из Бессарабии или из Восточной Белоруссии и Украины во второй половине 1940 года. Историкам пока не удалось установить точных цифр. До сегодняшнего дня за основу расчета брались сведения на 1941 год, полученные из материалов польского движения Сопротивления и из польского посольства. После открытия доступа к архивам НКВД большинство исследователей сходятся во мнении о явной заниженности имеющихся цифровых данных и считают необходимым пересмотреть их в сторону увеличения.
Первая волна депортаций обрушилась на поляков 10 февраля 1940 года, в ходе проведения в жизнь Постановления Совета Народных Комиссаров от 5 декабря 1939 года. На приготовления, связанные прежде всего с «рекогносцировкой местности» и окончательной редакцией списков, ушло два месяца. Организаторам депортаций пришлось преодолеть немало технических неудобств, в их числе — недостаточное количество железнодорожных путей, соответствующих по ширине колеи дорогам советского образца. Общее руководство было поручено заместителю Берии Меркулову, причем с предписанием о личном присутствии на месте, что явно свидетельствует об особой заинтересованности Советов в данной операции. Февральские депортации 1940 года затронули в основном крестьян, жителей небольших городов, польских переселенцев, размещенных в этих районах в рамках проведения в жизнь политики «полонизации», а также лесников. По данным НКВД, среди сосланных 140 000 человек поляки составили 82 %. Жертвами этой операции стали также украинские и белорусские лесники. Эшелоны со ссыльными направлялись на север России, в Республику Коми и Западную Сибирь.
Пока Кремль принимал постановления о казни заключенных, СНК 2 марта 1940 года издал указ о новых депортациях. На сей раз речь шла о членах семей заключенных, и часто удар наносился одновременно с расправой над их «мужьями и отцами», — а также о «социально опасных элементах». Согласно данным НКВД, почти 60 000 человек были отправлены в Казахстан, в тяжелейшие условия голода и холода, о чем свидетельствуют ставшие доступными в наши дни воспоминания участников этих событий.
Отрывок из книги «Казахский триптих: воспоминания о ссылке». (Варшава,1992)
Люцина Дзюжинская-Сухон: «Никогда не забуду один из самых драматических эпизодов нашей жизни. Мы несколько дней ничего не ели, в прямом смысле ничего. Суровая зима. Лачуга, доверху заваленная снегом. Кто-то прорыл туннель снаружи, чтобы выбраться. (…) Мама может выйти на работу. Она голодна, как и мы. Улегшись на убогом ложе и прижавшись друг к дружке, стараемся согреться. В глазах мерцает. Нет сил встать. В лачуге очень холодно (…). Мы все спим и спим. Время от времени братишка просыпается и кричит: «Хочу есть!» — он не может больше ничего сказать, разве что: «Мама, я умираю». Мама плачет. Потом идет по соседним домикам, там живут наши друзья, она просит помочь. Напрасно. И тут мы начинаем молиться: «Отче наш…» Кажется, происходит чудо. На пороге появляется подружка из соседней лачуги с пригоршней зерна (…)».
Третья операция, осуществленная по той же директиве СНК, началась в ночь с 28 на 29 июня 1940 года. Задержанию подлежали лица, не проживавшие на аннексированных территориях до сентября 1939 года и не переходившие советско-германской границы, установленной обоими оккупантами. Беглецы, схваченные в той или другой оккупационной зоне, имели право на возвращение домой; таким образом 60 000 человек, среди них 1500 евреев, вернулись на территорию немецкого генерал-губернаторства. Среди 80 000 депортированных в ходе данной операции насчитывается 84 % из числа тех самых евреев, которые спаслись от кровавых расправ, учиненных летом 1941 года Айнзацгруппами.[78] Теперь они оказались среди отправленных в ГУЛАГ.
Четвертая и последняя по счету операция была намечена на 22 мая 1941 года постановлением ЦК КПСС и Совета Народных Комиссаров от 14 мая. Ее цель — «очистка» пограничной зоны и прибалтийских республик от «нежелательных элементов». Ссыльные отнесены к категории жилпоселенцев, т. е. приговоренных к двадцати годам принудительного проживания в предписанном регионе, в частности в Казахстане. Формируется новый поток ссыльных — 86 000 человек, — и это исключая Латвию, Эстонию и Литву.
На основании материалов НКВД, число депортированных колеблется: от 330 000 до 340 000 человек. С учетом совокупности имеющихся данных можно привести другие количественные показатели жертв репрессий: от 400 000 до 500 000 человек. Существовали дополнительные группы лиц, которые окончательно осели на территории СССР, например, 100 000 молодых людей, вынужденных работать на советскую промышленность (преимущественно в Донецком угольном бассейне, на Урале и в Западной Сибири), или 150 000 юношей, мобилизованных в «трудовые батальоны» (стройбаты) Красной Армии.
За два года советского господства над аннексированной Польшей миллион человек, т. е. каждый десятый гражданин, в той или иной мере испытал на себе репрессии: будь то смертные приговоры, тюрьмы, лагеря, депортации или подневольный труд. Число расстрелянных достигает 30 000 человек, к ним следует прибавить 90 000–100 000 погибших в лагерях или при перевозках в железнодорожных эшелонах, что, по оценкам исследователей, составляет 8–10 % от общей численности депортированных.
НКВД против Армии Крайовой
В ночь с 4 на 5 января 1944 года первые танки Красной Армии пересекли советско-польскую границу, установленную в 1921 году. На деле граница эта не признавалась уже ни Москвой, ни западными державами. После предания гласности убийств в Катыни СССР прервал какие бы то ни было дипломатические отношения с законным польским правительством, находившимся тогда в изгнании в Лондоне. Поводом послужило требование польского правительства провести судебное расследование под эгидой Красного Креста; аналогичное требование было выдвинуто и немецкими властями. Организаторы польского движения Сопротивления рассчитывали, что при приближении фронта части АК (Армия Крайова) сумеют мобилизовать население и вступить в бой с немцами, а затем, дождавшись прихода Красной Армии, выйдут ей навстречу в качестве законной властной структуры. Задуманной операции было присвоено кодовое название «Бужа» («Буря»). Первые бои разразились в конце марта 1944 года на Волыни, где командующий партизанской дивизией АК сражался против немцев бок о бок с советскими войсками. 27 мая Красная Армия разоружила некоторые части АК. В результате большая часть дивизии вынуждена была отойти в Польшу, продолжая вести бои с немцами.
Подобный стратегический маневр советских властей — сначала сотрудничество на местном уровне, затем разоружение поляков — явление не единичное. Самый показательный пример — события, происходившие в это время в Вильнюсе. Так, не прошло и нескольких дней после окончания боевых действий, как прибыли внутренние войска НКВД и в соответствии с приказом № 220 145, поступившим из Ставки Главнокомандующего, провели операцию по разоружению солдат АК. Согласно данным рапорта, отправленного Сталину 20 июля, арестовано было свыше 6000 партизан, примерно 1000 из них удалось вырваться из ловушки. Были поголовно арестованы все руководители штаба партизанских отрядов. Офицеры были интернированы в лагеря НКВД, солдатам — предложен выбор — лагерь или зачисление в части польской армии Зигмунда Берлинга, сформированной при покровительстве советских властей. Подразделения АК, принимавшие участие в освобождении Львова, постигла та же участь. По такому сценарию Москва осуществляла закрепление вновь присоединенных к СССР территорий.
На 8 августа 1944 года было запланировано взятие Варшавы войсками Первого Белорусского фронта Красной Армии. 1 августа 1944 года командиры АК подняли в польской столице вооруженное восстание. Сталин приостановил развернутое им наступление на Висле, к югу от Варшавы, предоставив подавление восстания немцам, завершившим расправу над бунтовщиками 2 октября.
Западнее «линии-Керзона»,[79] где АК удалось мобилизовать около 30 000 — 40 000 солдат и освободить многие населенные пункты, подразделения НКВД и опергруппы СМЕРШ (сокращение слов «смерть шпионам»; особое управление контрразведки) и отряды «фильтрации» следовали по намеченному уже пути, исполняя приказ Верховного Главнокомандующего № 220 169 от 1 августа 1944 года. В рапорте за октябрь подводились итоги выполнения этой директивы: разоружено, арестовано и затем интернировано около 25 000 солдат и 300 офицеров.
Подразделения НКВД и оперативные группы СМЕРШ располагали собственными тюрьмами
