«хорошие» люди всех народов противостоят всем «плохим», и не так уж важно, каково соотношение хороших и плохих в каждом народе. Для А.М.Макашова бессовестный русский безусловно хуже честного еврея (даже хуже бессовестного еврея — «жида»).
Иное дело — семья. Семья спаяна слишком сильно, и если ее старшие преступны, младшие не могут против них выступить — или семья разрушается. Против семьи, клана, наносящего ущерб обществу, приходится выступать как против единой солидарной группы, хотя кто-то из этой семьи и недоволен старшими братьями. Чтобы оправдаться в мнении общества, они должны ясно и гласно порвать с семьей.
Если евреи — семья, то кто в ней сегодня «старшие братья»? Не композитор Шостакович и не авиаконструктор Милль. Они представляли еврейскую семью в советское время, но их время прошло. Сегодня «старшие братья» — банкиры. По общему мнению, они обобрали Россию и безжалостно довели половину народа до голода. Неприязнь к этой семье, которая, похоже, беспрекословно следует за своими новыми «старшими», становится естественной. Для этого русским не надо даже становиться националистами, ибо евреи — не народ, а клан.
Зачем же А.Штайнзальц, а затем и лидеры помельче, пошли на этот идеологический маневр? На ум приходит лишь одно объяснение — сплотить евреев России жесткими семейными обязательствами и открыть шлюзы для волны антисемитизма, который обособит евреев от России и поможет «возродить еврейство». Когда А.Штайнзальца назначили духовным раввином России, он заявил: «Я хотел бы только одного: помочь евреям вернуться к своему еврейству». Думаю, средства он для этого выбрал гибельные, но принимать их или отвергнуть — дело самих евреев.
СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫЕ
ПРЕДПОСЫЛКИ
ДЛЯ АНТИСЕМИТИЗМА В РОССИИ
В прошлой статье я говорил об экономических предпосылках для антисемитизма. Cама Р.Рывкина, как социолог, признает, что этносоциальное неравенство — различие социального положения в зависимости от национальности — всегда есть предпосылка для напряженности, недоверия, боязни (фобии). Дальше в своей книге она почему-то об этом забывает. В конце XIX века погромы начались, когда относительное число торговцев среди евреев в 100 раз (!) превысило долю торговцев среди лиц других национальностей. А что же сегодня?
Р.Рывкина претендует на то, чтобы в своей книге дать точный социальный портрет евреев. По ее данным, 68% евреев имеют высшее образование, а включая лиц с незаконченным высшим — 76%. Если же прибавить лиц, окончивших техникум, то это 90% евреев. То есть, практически все они принадлежат к прослойке интеллигенции. Как пишет Р.Рывкина, «подавляющее большинство респондентов работают на должностях специалистов». Очевидно, что это — ярко выраженное этносоциальное неравенство. И в ходе приватизации, когда практически вся государственная собственность присвоена «прослойкой специалистов», это неравенство приобрело характер антагонизма.
Более того, в ходе перестройки положение и здесь сильно изменилось половина евреев сегодня работает в «гуманитарной сфере». Поскольку деньги и манипуляция сознанием стали в России главным средством господства и власти, то бригада «мастеров денежных дел» и специалистов-гуманитариев предстает перед русскими как господствующее меньшинство. И оно приобрело ярко выраженные национальные черты. Удивляться приходится лишь тому, что эта предпосылка антисемитизма не превратилась в активную юдофобию. Значит, есть особенности русской культуры, которые этому мешают. Но, судя по всему, именно эти особенности сегодня интенсивно разрушаются усилиями политического режима и «специалистов-гуманитариев».
Именно благодаря их деятельности экономическая основа для антиеврейских настроений дополняется культурным фактором: евреи декларируют себя как принципиальные противники не только традиционного для России типа хозяйства, а и всего жизнеустройства. Если хозяйство призвано удовлетворять прежде всего материальные потребности человека и общества, то жизнеустройство включает в себя культуру, идеалы.
Философ Д.Фурман, обвиняя русских в антисемитизме, представляет евреев как наиболее «прозападную» группу. На основании опроса 1991 г. он пишет: «С тем, что на Западе создано лучшее из возможных обществ и нам надо следовать за Западом, согласились 13,2% русских и 52,5% евреев». Но если большинство евреев считают благом то, что для русских бедствие,- не это ли и есть причина напряженности, вполне объективная предпосылка юдофобии? Ведь юдофобия в переводе на русский означает «страх перед иудеем».
Всем уже ясно, что т.н. «радикальные демократы» имеют целью не экономическую реформу (разумную или ошибочную), а именно смену типа цивилизации, типа культуры. Это и отвергается подавляющим большинством населения, которое к идее рынка отнеслось в общем благосклонно, но считают, что о смене культуры «не договаривались». В этом цивилизационном и культурном выборе евреи резко противопоставили себя этому большинству. По данным Р.Рывкиной, в 1995 г. из числа тех, кто собирался идти на выборы и определил свое предпочтение, 71% евреев шли голосовать за партии «радикальных демократов» — Гайдара, Явлинского и Б.Федорова (а если прибавить «народный капитализм Св.Федорова, то 81%). А за КПРФ лишь 3% евреев. Это не расхождение с массой, а противопоставление, «двухполюсный мир».
Таким образом, фактические данные противоречат выводу Р.Рывкиной о том, что «евреи практически растворились в русской культуре и не образуют культурно однородной национальной общности». По уровню и типу образования, по социальному положению и по культурной ориентации евреи именно образуют очень компактную общность, резко отличающуюся от других народов России. Если же включить в число характеристик такой экономический показатель, как душевой доход, то различия окажутся разительными.
Р.Рывкина искажает реальность, приводя величину среднего дохода опрошенных евреев. Если уж речь идет об этносоциальной характеристике, требовалось включить в расчет и то богатейшее меньшинство (Березовского, Гусинского и т.п.), которое опросу не подвергалось. Тем более, что евреи, по выражению А.Штайнзальца, «не народ, а семья». (Подобные данные приводит М.Вебер в виде вероисповедальной статистики. Так, например, в 1895 г. в Бадене на 1 тыс. человек католики имели 589 тыс. марок капитала, протестанты 954 тыс. марок, евреи свыше 4 млн. марок). Ни о какой «растворенности» евреев говорить сегодня не приходится.
Р.Рывкина, говоря о «гиперактивности» евреев в нынешней реформе, ссылается на живущего в США А.Гройсмана, который пишет о евреях в Якутии: «На примере якутской еврейской диаспоры отчетливо видны определенные закономерности существования евреев в диаспоре вообще и в российской в частности. Удивительным образом евреи всегда ухитряются сочетать обособленность с гиперактивным участием в жизни народа, среди которого они селятся. И эмоции, могущие возникнуть у каждого из нас по этому поводу, неоднозначны: от чувства гордости … до досады из-за приводящих к беде прежде всего нас самих негативных черт национального характера — отсутствия чувства меры, эгоизма и т.д.».
А.Гройсман говорит о досаде самих евреев. Но ведь надо подумать и о чувствах «народа, среди которого они селятся». Пока что эти чувства сходу и огульно клеймятся как нелепый, ни на чем не основанный антисемитизм. А дело в том, что радикальные реформаторы пытаются силой заставить русских людей жить не так, как русским кажется правильным и справедливым. И среди этих реформаторов евреи выступают как самая яркая и активная сила.
И в прошлые переломные моменты острых кризисов в России евреи были влиятельной частью революционного или правящего меньшинства. Российскую империю и монархию сокрушили не большевики, а либерально-буржуазная революция, главными организаторами которой были кадеты, партия «Народной свободы», тесно связанная с еврейской интеллигенцией. Не меньшее количество евреев было «делегировано» и в другие революционные партии и движения.
Смешно говорить, что революция такого масштаба, как русская, могла быть результатом «заговора». Речь не об этом, а о том, что в этой драме евреи вышли как актеры первого плана — и придали этой драме особо жестокий, безжалостный характер. Вот свидетельства двух евреев, исходя из разных установок.
И.Я.Гурлянд, «черносотенец», пытавшийся предотвратить разрыв евреев с Россией, писал в 1912 г.: «Еврейская молодежь с головой окунулась в политические заговоры против исторических устоев Русского государства». В.Е.Жаботинский, сионист, то же самое отмечал в 1911 г.: «Все, в ком только было достаточно задору, все побежали на шумную площадь творить еврейскими руками русскую историю». И видный сионист вовсе не был этому рад, он предупреждал: «Когда евреи массами кинулись творить русскую политику, мы предсказали им, что ничего доброго отсюда не выйдет ни для русской политики, ни для еврейства».
Стремление вылезти в трагические моменты на первый план трудно объяснить. Очень красноречива кампания по изъятию церковных ценностей в 1922 г., которая нанесла тяжелый удар по Православной церкви, привела к гибели многих священников и, бумерангом, многих активных «антиклерикалов» (уже в 30-е годы). Главным идеологом той кампании был Л.Троцкий, самое активное участие в ней приняли И.С.Уншлихт, Р.С.Землячка, Я.А.Яковлев (Эпштейн). Их напор был такой, что Ленину не раз приходилось буквально одергивать, призывая слишком не выпячивать роль евреев в такой страшной акции, выставляя вперед М.И.Калинина. Но приходилось «выпячиваться», поскольку и Калинин, и Молотов оказывали хотя и слабое, но сопротивление антиправославному экстремизму.
Сегодня, когда на основании архивных данных ход кампании восстановлен буквально по дням, неутомимость Троцкого просто поражает — такое количество теоретических разработок, практических предложений и конкретных указаний он породил. Изъятие ценностей было лишь инструментом, речь шла о сложной программе провокаций, репрессий и внутреннего раскола — полного разрушения Церкви. В целом эта программа не увенчалась успехом благодаря выдержке духовенства и самого патриарха Тихона, а также сопротивлению — и пассивному, и активному, как верующих, так и части РКП(б). Но мы сейчас о другом — активность Троцкого и ряда других евреев выглядит просто лихорадочной. Зачем, например, лично самому Троцкому было браться за распродажу церковных ценностей за рубежом?
Не должно быть сомнений — та драма русского народа запечатлелась в исторической памяти. И русских, и евреев. Тот факт, что об этом ни слова не говорится во всех нынешних рассуждениях об антисемитизме — плохой признак. Зачем молчать, ведь все равно никто не забыл. В прошлой главе я говорил, что нынешний иррациональный страх евреев перед погромами связан с коллективной памятью о средневековых избиениях евреев в Западной Европе. Но можно высказать предположение и о втором источнике страха — коллективной памяти евреев о делах Азефа, Голощекина, Троцкого и всей их рати. Страх, вызванный неосознанной боязнью мести со стороны русских. Это — ложный страх, проекция собственного мироощущения на русских. Этот страх в принципе мог бы быть снят в честном диалоге. Но уход от диалога ведет к утрате шанса. Такой уход — предпосылка антисемитизма. Не является ли молчание средством вызвать желанный «магнатам» антисемитизм?
Если говорить о нашей истории, то дело не только в евреях-большевиках, а и в общей безжалостности многих видных евреев, включая противников большевиков, даже эмигрантов. Вот восторженная книга А.Ваксберга «Лиля Брик» (1998). В 1922 г. «серый кардинал» левого искусства, сотрудник ГПУ Осип Брик едет с Лилей (тайной сотрудницей ГПУ) в Берлин. К ним в отель почти каждый день приходят эмигранты Роман Якобсон и Виктор Шкловский. Как пишет А.Ваксберг, «Осип тешил друзей кровавыми байками из
