тенденциям. С другой же — надо развивать демократические начала, инициативу мест, разгружать верхние эшелоны руководства от мелких дел, обеспечивать оперативность и гибкость в принятии решений»[7].
Такова ясная и четкая позиция партии по вопросу о роли планирования и демократического централизма в народном хозяйстве развитого социалистического общества. Принципы централизованного управления и демократизма при социализме не противоречат друг другу, а взаимодополняются один другим. По логике антикоммунистов, однако, централизм несовместим со «свободной инициативой» и поэтому недемократичен, а всякие попытки укрепить роль низовых звеньев системы управления производством, дать им большую самостоятельность в рамках единого плана представляются шагом навстречу капиталистической системе.
Эта странная логика весьма громко заявила о себе в печати Запада после сентябрьского (1965 г.) Пленума ЦК КПСС и проведения в СССР хозяйственной реформы. Как известно, реформа была нацелена на внедрение хозрасчетных методов планирования, более эффективное использование товарно-денежных категорий, рост хозяйственной инициативы предприятий и повышение роли материального стимулирования. Все эти меры, направленные на совершенствование руководства народным хозяйством, многие западные экономисты объявили признаком «отступления» от коренных социалистических принципов экономического развития. Так, известный советолог, профессор Гарвардского университета, консультант многих частных фирм и правительственных органов США Маршалл Голдман заявил, что в СССР происходит «экономическая революция», подобная введению нэпа и означающая «отказ от прежде священных доктрин». Воспряли духом сторонники теории конвергенции двух общественных систем.
Подобного рода настроения бурно проявлялись на страницах буржуазной печати вплоть до конца 60-х годов. А потом для буржуазных идеологов наступила пора очередного разочарования: никакого «капиталистического перерождения» советской экономики не произошло. Иначе и не могло быть. Осуществление хозяйственной реформы для социалистического хозяйства было шагом вперед, а не назад. Оно означало приведение в соответствие методов управления и планирования с потребностями общества, находящегося на стадии развитого социализма. «В своей работе по совершенствованию руководства народным хозяйством партия твердо придерживается курса на правильное сочетание директивных заданий центральных органов с использованием экономических рычагов воздействия на производство, — говорилось в Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду партии. — Эти рычаги — хозрасчет, цены, прибыль, кредит, формы материального поощрения и т. д. — призваны создать такие экономические условия, которые способствуют успешной деятельности производственных коллективов, миллионов трудящихся, обеспечивают обоснованную оценку результатов их работы… Начав осуществление экономической реформы, партия правильно оценила обстановку, взяла верный курс в деле совершенствования управления народным хозяйством»[8].
В результате реформы было достигнуто сочетание государственного планирования с полным хозрасчетом на предприятиях, централизованного отраслевого управления с широкой хозяйственной инициативой на местах, единоначалия с активной ролью коллективов предприятий. Социалистическое общество не поступилось ни одним из своих основополагающих принципов, добившись в то же время большей гибкости и эффективности в управлении экономикой. Особо следует отметить, что к таким результатам пришел не только Советский Союз, но и другие социалистические страны, внедрившие хозяйственную реформу. Как подчеркивается в советской научной литературе, тот факт, что подобные меры осуществляются одновременно в большинстве социалистических стран под влиянием более или менее одинаковых причин и характеризуются сходными чертами, доказывает, что переход к новым методам хозяйствования был закономерной ступенью развития социалистического производства в сторону увеличения его интенсификации при одновременном расширении хозяйственной демократии[9].
Надо сказать, что под влиянием реальной действительности в последнее время все большее число буржуазных исследователей признает несбыточность расчетов на перерождение советской экономики. Западногерманские экономисты Г. Хеман и Г. Занд, хотя и утверждают, что пока нельзя вынести «полной оценки» результатов реформ, тем не менее вынуждены констатировать, что отказа от принципа планирования не произошло и прибыль не стала главным показателем эффективности деятельности советских предприятий[10]. «Реформы 1965 г. были отнюдь не шагом в направлении капитализма, а здравым подходом к задаче придания эффективности социализму», — заключает американский советолог Р. Осборн. Принцип реформ, продолжает он, был одинаковым и в промышленности, и в сельском хозяйстве: «произвести структурные перемены для увеличения эффективности и общественного благосостояния, оставив неизменными основные черты системы»[11]. Даже упомянутый выше М. Голдман, по существу, признал ошибочность своих надежд на «экономическую революцию» в социалистическом обществе, заявив о сохранении в СССР прежней экономической системы[12].
Особенно показателен отказ ряда буржуазных идеологов от иллюзорных надежд на экономическое «сближение» социализма с капитализмом в предвидимом будущем. Не будет реформ, затрагивающих ведущие принципы советского общества, говорится в посвященном СССР ежегоднике, подготавливаемом сотрудниками кёльнского Федерального института по изучению Востока и международных отношений, издаваемом в Лондоне[13]. «Никаких перспектив экономических реформ… в смысле либерализации и децентрализации»[14] (т. е. перерождения в капиталистическое хозяйство. — Ю. И.), — столь же уверенно заявляет американский экономист Г. Гроссман, обычно далекий от объективного подхода к социалистическому строю, но в данном случае проявляющий трезвость суждений.
Аналогичные изменения претерпели оценки, которые давали буржуазные экономисты состоянию и перспективам развития советского сельского хозяйства. Одним из наиболее ходких в западной советологии было утверждение, что частное крестьянское хозяйство является экономически более эффективным, чем коллективное, и поэтому СССР неизбежно придется вернуться к первому, если он не хочет экономической стагнации в деревне. Американский социолог, профессор Гарвардского университета А. Инкелес в начале 50-х годов писал о ‘необходимости «радикальной трансформации» сельского хозяйства в СССР, имея в виду восстановление там частных порядков. В 1968 г. он высказывался уже в несколько ином духе, воздерживаясь от подобных рецептов. Инкелес отмечал улучшение жизненного уровня и быта колхозников, «большую экономическую рациональность» ведения сельского хозяйства в Советском Союзе.
И Инкелес, и ряд других западных советологов были вынуждены отметить, что во второй половине 60-х годов меры по подъему производительных сил и изменению социального облика советской деревни, предпринятые партией и правительством, дали ощутимые результаты.
Известно, что особенно важное значение в этом отношении имел мартовский (1965 г.) Пленум ЦК КПСС. Исходя из научного, реалистического подхода к планированию сельскохозяйственного производства, Пленум взял курс на повышение закупочных цен и увеличение капиталовложений в сельское хозяйство, на укрепление его материально-технической базы. Эти меры, согласующиеся с реформами в промышленности, привели к росту производительности труда и доходности сельскохозяйственного производства. Среднегодовой валовой доход колхозов за период 1966—1969 гг. был почти на 6 млрд. руб. больше, чем в 1962—1965 гг. Валовая продукция совхозов возросла с 21 млрд. руб. в 1965 г. до 24 млрд. руб. в 1969 г[15].
Однако ярые антикоммунисты не прекращали нападок на социалистический коллективный характер сельского хозяйства в СССР и даже в начале 70-х годов объявляли его источником «грядущих бед», пытаясь противопоставить ему «эффективность частного крестьянского предпринимательства». Так писал, например, американский советолог из Канзасского университета Р. Лэйрд в журнале «Проблемы коммунизма».
Но как можно называть бедственным такое положение, когда объем продукции сельского хозяйства за пятилетие (1971 —1975 гг.) возрос на 13% по сравнению с предыдущим (1966—1970 гг.)? Хотя из-за крайне тяжелых погодных условий в 1972 и 1975 гг. эта цифра оказалась меньше запланированной, самоотверженный труд работников села, дальнейшие меры по комплексной механизации, автоматизации, мелиорации и химизации сельского хозяйства позволили ослабить отрицательный эффект неурожаев. Капитальные вложения на развитие сельского хозяйства в годы девятой пятилетки составили более 131 млрд. руб., что превысило общий объем капитальных вложений в эту отрасль за две предыдущие пятилетки. Оллата труда колхозников выросла за пятилетку на 25%, что свидетельствует о значительном улучшении их условий жизни и быта.
Предсказания «нового кризиса» в сельском хозяйстве СССР не сбылись, и снова советологи переменили тактику. В 1975 г. тот же Лэйрд в статье, которая была опубликована в сборнике «Советский Союз в 1970-х годах и далее», пытался доказать, что выявление истинной эффективности советского сельского хозяйства невозможно без сравнения его с сельскохозяйственным производством США. Однако и этот метод принижения достижений социалистического строя не мог и не может принести искомых результатов — известно, что среднегодовые темпы прироста сельскохозяйственной продукции за четверть века, с 1951 по 1975 г., составляли в СССР в среднем 3,4%, а в США — всего 1,7%, т. е. вдвое меньше[16]. И это при том, что сам Лэйрд был вынужден признать: климатические условия для земледелия в США в целом более благоприятны, чем в СССР; кроме того, США не понесли таких материальных потерь, какие выпали на долю Советского Союза во второй мировой войне.
На этапе развитого социализма для советского сельского хозяйства все более характерными становятся процессы преодоления существенных различий между городом и деревней, между аграрным и промышленным трудом, стабильный рост благосостояния и культуры тружеников села. Советское сельское хозяйство вступило в этап всесторонней индустриализации, выражающейся в переходе от частичной к комплексной механизации. Происходит образование аграрно-промышлен-иых комплексов и широкое межхозяйственное кооперирование. В качестве примера можно указать, что ныне в стране действует более 7 тыс. межхозяйственных организаций и объединений, созданных совместными усилиями государственных предприятий и колхозов [17]. Эти процессы существенно влияют на профессиональную1 характеристику сельского населения; так, в 1970 г., согласно Всесоюзной переписи населения, в деревне насчитывалось несколько сот профессий и специальностей. Ведущей и перспективной социально-профессиональной группой колхозного крестьянства являются работники машинного труда, ширится категория квалифицированных работников аграрного труда, требующего специальных знаний и теоретической подготовки. Сельская интеллигенция, численность которой приближается к 8 млн. человек, увеличилась за последние 16 лет почти вдвое.
В десятой пятилетке капитальные вложения в сельское хозяйство составят 171,7 млрд. руб., среднегодовой объем производства сельскохозяйственной продукции возрастет по сравнению с предыдущим пятилетием на 14—17%. Как подчеркивал на XXV съезде КПСС Л. И. Брежнев, дальнейший подъем сельского хозяйства партия рассматривает как важнейшую общегосударственную, общенародную задачу, в решение которой должны внести достойный вклад все отрасли экономики[18].
Если говорить о десятом пятилетнем плане, то реакция на него со стороны западных советологов была в целом сдержанной. Это понятно: слишком уж часто, как мы видели, прогнозы относительно будущего развития нашей страны, составлявшиеся в буржуазной научной литературе и широкой печати, оказывались несостоятельными. Но уроки были учтены не всеми. Уже упоминавшийся американский экономист Г. Гроссман выражает сомнение в оправданности именования десятой пятилетки пятилеткой качества «в условиях сохранения и укрепления устоявшихся экономических институтов я мер, которые во многом обусловили неудовлетворительные результаты в прошлом». С Гроссманом солидарен бывший корреспондент газеты «Вашингтон пост» в Москве Р. Кайзер, называющий СССР «неудачным обществом»[19].
Итак, для Гроссмана и Кайзера все, чего достигла Страна Советов в своем социально-экономическом развитии за 60 лет, «неудовлетворительно» и «неудачно». Что же, с одной стороны, реальный социализм, каких бы успехов он ни добился, действительно вряд ли может «удовлетворить» буржуазных идеологов — их более всего устроило бы, если бы его не было вовсе. Но, с другой стороны, надо испытывать поистине безмерную неприязнь к советскому обществу, чтобы не видеть исторических достижений первого в мире социалистического государства. Ярким свидетельством этих достижений может служить уже тот факт, что национальный доход
