западных советологов к ложным исходным посылкам в исследовании реального социализма, игнорированию закономерностей и глубинных процессов его развития, ошибочным выводам, злонамеренному извращению политики КПСС.
При оценке советского политического строя современные антикоммунисты, как констатировала английская газета «Гардиан» 18 января 1976 г., исходят из посылки, что «коммунизм недемократичен по определению». Руководствуясь именно этой посылкой, американский журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд уорлд рипорт» (январь 1976 г.) опубликовал «карту мира», на которой белой и черной краской разметил «свободные» и «несвободные» государства, отнеся к последним все социалистические страны. В подобном духе, как правило, выдержана и «научная» советологическая литература.
На страницах восьмитомного издания «Марксизм, коммунизм и западное общество», вышедшего в США (а несколько ранее — в ФРГ) и претенциозно названного «энциклопедией», читаем: «Советская система и страны народной демократии не нуждаются в демократии для достижения своих государственных целей, поскольку последние заранее заданы идеологией и авторитарно интерпретируются партией». Вот так, одним росчерком пера, не приводя, разумеется, никаких доказательств в пользу столь нелепого утверждения, автор этих строк, западногерманский политолог К. фон Бейме «отлучает» социалистический строй от демократии! Из того факта, что социалистическое общество руководствуется в решении насущных проблем своего развития единой и цельной марксистско-ленинской теорией под водительством Коммунистической партии, сделан безапелляционный вывод о том, что этому обществу вообще чужды демократические идеалы.
Некоторые западные исследователи выражают несогласие с таким подходом, объявляющим реальный социализм недемократическим априорно, по определению.
Так, американский политолог Р. Осборн возражает против утверждения многих своих коллег об отсутствии в СССР «легитимизации» политической власти. В отличие от них Р, Осборн отдает себе отчет в том, что к Советскому государству нельзя подходить с мерками, принятыми в буржуазной социологии при изучении буржуазно-демократического государственного устройства[24]. Однако этого, разумеется, мало для глубокого понимания социально-политических процессов социалистического общества. Лишь марксизм, рассматривающий весь комплекс сложных взаимоотношений общественных факторов, общностей и структур через призму базисных отношений и классовых интересов, дает объективные критерии для определения истинного демократизма той или иной политической системы.
Одним из таких главных критериев является соответствие принимаемых государством законов, постановлений и решений во всех сферах общественной жизни интересам трудящихся масс. Буржуазные историки, социологи, юристы стремятся представить дело таким образом, будто бы КПСС оторвана от масс и большинство граждан СССР не принимают никакого участия в государственном управлении. В одной из вышедших в последнее время на Западе книг можно прочесть, чтo «специфически русская историческая традиция» неучастия масс в политической деятельности сохранилась и после Октябрьской революции[25]; в другой, — что партия большевиков всегда была «изолирована» от народа[26].
Только заскорузлым антикоммунизмом и откровенной предубежденностью можно объяснить подобные не имеющие под собой никаких реальных оснований утверждения. Заслугой российских большевиков перед своим народом было как раз то, что они первыми четко определили классовую суть демократии, поставили цель замены буржуазной демократии пролетарской и добились этой цели, осуществив тем самым прорыв цепи классового господства буржуазии. Характеризуя государственный строй победившего социализма, В. И. Ленин писал, что он представляет «максимум демократизма для рабочих и крестьян, и в то же время он означает разрыв с буржуазным демократизмом и возникновение нового, всемирно-исторического, типа демократии, именно: пролетарского демократизма или диктатуры пролетариата»[27]. Ни одна другая партия, выступающая от имени пролетариата и трудового крестьянства, не ставила перед собой такой задачи в начале XX в.
История знает немало случаев, когда те или иные политические партии, придя к власти, забывали о данных массам обещаниях — именно это случилось с российскими меньшевиками и эсерами. Но большевистская партия первыми же своими декретами, актами и постановлениями (о мире, земле, рабочем контроле, национализации банков и т. д.) снискала горячую поддержку трудового населения России.
Одним из важнейших условий того, что в политических науках называется легитимностью политической власти, т. е. соблюдением соответствия между демократическим законодательством и практикой осуществления власти, является участие представителей основных классов и слоев населения в органах управления. Советской власти данную проблему предстояло решать практически на голом месте, ибо ни о каком участии российских масс в государственном управлении до революции не могло быть и речи. Тем не менее, как говорил В. И. Ленин, «эта задача ставилась и решалась нами на другой же день после 25 октября 1917 года»[28]. «…Для нас, — подчеркивал В. И. Ленин, — важно привлечение к управлению государством поголовно всех трудящихся. Это — гигантски трудная задача. Но социализм не может ввести меньшинство — партия. Его могут ввести десятки миллионов, когда они научатся это делать сами»[29].
Осуществлявшаяся в ходе построения социализма в СССР, эта задача, т. е. вовлечение еще более широких слоев трудящихся в процесс управления государством, сохраняется и на этапе строительства коммунизма. В Программе КПСС записано: «Коммунистическое строительство предполагает всемерное развитие демократических основ управления при укреплении и совершенствовании централизованного государственного руководства народным хозяйством. В рамках единого народнохозяйственного плана будут и дальше расширяться хозяйственная самостоятельность и права местных органов и предприятий, в планировании все возрастающую роль должны играть планы и предложения, идущие снизу, начиная с предприятий»[30].
Извращая отношение КПСС к вопросу об участии трудящихся масс в государственном управлении, ложно толкуя государственные и партийные документы по этому вопросу, буржуазные авторы игнорируют или искажают и многочисленные факты реального участия советских трудящихся в принятии общеполитических, хозяйственных и прочих решений в советском обществе.
В советологической литературе бытует утверждение, что именно интересы рабочего класса, которому в теории отводится ведущая в обществе роль, в наибольшей степени «противоречат интересам партии». Так, западногерманский историк К. Вестей изображает КПСС и рабочих в качестве «жильцов», заселяющих «разные флигели одного здания», а сотрудник Центра по изучению России при Гарвардском университете (США) 3. Катц пишет об «отчуждении» рабочих в СССР.
Все эти рассуждения являются надуманными от начала и до конца. В действительности в условиях развитого социалистического общества в СССР имеет место процесс, прямо противоположный схемам буржуазных исследователей, — процесс возрастания роли рабочего класса. Этот процесс, не только не противоречащий усилению руководящей роли КПСС в обществе, но, наоборот, закономерно согласующийся с ним, определяется, во-первых, ростом численности рабочего класса (как в абсолютном выражении, так и по относительной его доле в общем населении страны); во-вторых, местом рабочего класса в системе общественного производства (создатель наиболее крупной части общественного продукта) и его активным участием в осуществлении научно-технической революции; в-третьих, его политической зрелостью, дисциплинированностью, организованностью, высокими идейными и нравственными качествами.
Несостоятельность попыток советологов противопоставить рабочий класс его авангарду — Коммунистической партии становится совершенно очевидной, если проанализировать социальный состав партии. На XXV съезде отмечалось, что из Л 5 млн. 694 тыс. членов партии рабочие составляют 41,6% (13,9% т колхозники, около 20% — представители технической интеллигенции, более 24% — деятели науки, литературы, искусства, работники просвещения, здравоохранения, аппарата управления, военные). Как видим, рабочие составляют самый высокий процент среди коммунистов, а среди вступающих в партию на долю рабочих приходится 58%. Это подтверждает тот факт, что в условиях развитого социализма, когда Коммунистическая партия стала партией всего народа, она отнюдь не утрачивает своего классового характера. «По своей природе КПСС была и остается партией рабочего класса»[31].
Если рассматривать участие рабочего класса в осуществлении политического руководства в СССР, то прежде всего следует принять во внимание тот факт, что его представители (рабочие и дети рабочих) широко представлены в органах государственного управления, причем степень их представительства в этих органах постоянно растет. Так, среди общего числа депутатов, избранных в 1971 и 1977 гг. в Верховные Советы союзных, автономных республик и местные Советы, рабочие составили соответственно 36,5 и 42,3%. В составе Верховного Совета СССР в 1974 г. из 1517 депутатов было 498 рабочих, т. е. 32,8% (в 1970 г. рабочие составляли 31,7% общего числа депутатов, в 1962 г. — 23,5%). Это свидетельствует о выполнении программных положений КПСС, принятых на XXII и подтвержденных на последующих ее съездах.
Буржуазные идеологи вообще создают крайне превратное представление о Советах как органах государственной власти в СССР. Широко распространено в выходящей на Западе литературе утверждение, что Советы всего лишь «штемпелюют» заранее принятые решения партии и правительства. Американский советолог из Калифорнийского университета в г. Санта-Барбара Р. Уэссон называет Верховный Совет лишь «фасадом» демократии, а местным Советам приписывает «безразличие» к делам и «отсутствие самостоятельности».
Ничто не отстоит дальше от истины, чем подобные утверждения. Советам принадлежит важнейшее место в системе социалистической демократии. Они охватывают своей деятельностью самые различные стороны политической, хозяйственной и культурной жизни страны. Из 2,2 млн. депутатов Советов свыше 67% являются рабочими и колхозниками, непосредственно занятыми на производстве. В Советах представлены более 100 национальностей и народностей СССР[32]. Это свидетельствует о поистине массовом, народном характере советской демократии, вовлечении в нее всех социально-классовых и национальных категорий населения.
В качестве политической основы Советского государства Советы выполняют законодательные, распорядительные и исполнительные функции. Верховный Совет СССР издает общесоюзные законы, утверждает планы развития народного хозяйства и Государственный бюджет, образует Совет ‘Министров СССР и другие высшие государственные органы. Только за последние несколько лет Верховный Совет принял такие важные акты, как Основы законодательства о семье и браке, народном образовании, здравоохранении, Основы трудового, земельного и водного законодательства. Активное, а во многих случаях и определяющее участие в решении социально-экономических проблем в рамках областей,, городов и районов принимают местные Советы.
Важнейшую роль в общей структуре Советов играют постоянные депутатские комиссии. Это наиболее перспективные формы развития самоуправления в Советах,, характеризующиеся признаками, которых нет ни в одном другом государственном органе, — они сочетают в себе элементы государственной и общественной деятельности. Будучи создаваемыми Советами и подотчетными им, они в то же время представляют не штатные органы, а работают на общественных началах. Не толь-; ко на местных уровнях, но и в Верховном Совете комиссии могут существенно менять проекты, вносимые на их рассмотрение, исходя из интересов тех социальных, профессиональных и национальных групп, отраслей производства и местностей, которые они представляют.
Ярким свидетельством того, что Советы на практике являют собой высший тип представительной демократии, служит тесная связь депутатов, депутатских комиссий и всего аппарата исполкомов Советов с населением.
Эта связь двусторонняя, она проявляется как в наказах, просьбах и жалобах граждан, адресуемых депутатам и ответственным работникам Советов, так и в учете общественного мнения в работе всех ступеней системы Советов. Например, райсоветами Москвы в 1973 г. было проведено 2700 обсуждений проектов различных решений Советов в коллективах трудящихся столицы[33]. Такое организованное привлечение больших масс рядовых граждан к решению вопросов городского управления возможно лишь при социалистическом строе.
О действенности работы Советов свидетельствует я высокая степень ответственности депутатов перед своими избирателями. За последние десять лет из Советов ‘разных ступеней было отозвано около 4 тыс. депутатов, не
