наконец, они были только мечтательными мыслителями, не способными сформулировать конкретные стратегии строительства идеального общества в реальности. Они лишь призывали к нравственной трансформации человечества, которую, несмотря на сильнейшее желание, было очень трудно осуществить[30]. Коммунизм бабувистов был по крайней мере подкреплен политической программой, основанной на пролетарском восстании, осуществление которого, учитывая волнения в среде рабочих в 1830-е и в 1840-е годы, казалось более правдоподобным.
Тем не менее в традиции бабувистов и утопистов был один общий недостаток: они не могли предоставить убедительное решение проблемы экономической безопасности и производительности. Именно либеральные мыслители, защитники рыночной экономики (прежде всего Адам Смит и позднее Герберт Спенсер) рассмотрели проблемы рынка в рамках основательной экономической теории. Но еще существовало одно учение социализма, которое критиковало эти недостатки: «научный социализм» Анри де Сен-Симона.
Граф Клод Анри де Сен-Симон, родившийся в 1760 году, происходил из древнего дворянского рода, но с самого начала он приветствовал Французскую революцию. За несогласие с Робеспьером Сен-Симон был посажен в тюрьму. Его ответ на террор и преследования сильно отличался от реакции Фурье и Бабёфа: он видел спасение Франции в науке. Он был проповедником Плана и видел цель общества в производстве, так как «производство полезной продукции — единственная разумная и положительная цель, которую могут ставить перед собой политические общества»{54}. Следовательно, у власти должны находиться ученые, промышленники или люди, сочетающие эти два рода деятельности. Демократия — власть неграмотной толпы — считалась им опасной и вредоносной, как убедительно показал опыт якобинцев. Политика может обходиться без толпы, тогда она станет политикой разумных решений и действий.
Маркс и Энгельс считали Сен-Симона социалистом-утопистом, так как, по их мнению, ему не хватало «научности», однако этот «ярлык» может ввести в заблуждение. Сен-Симон был наследником антиромантических настроений Просвещения, его идеи привлекали поздних социалистов, пытавшихся соединить идеи равенства и экономического благополучия. Синтез идей Сен-Симона, коммунизма бабувистов и (в меньшей степени) романтического утопического социализма лег в основу системы, созданной Марксом и Энгельсом. Так же, как левые политические силы в 1990-е годы искали «третий путь», объединяющий идеи социальной справедливости с «рациональностью» мирового рынка, Маркс и Энгельс попытались показать, как можно соединить радикальную социальную модель общества — коммунизм — с идеей экономического благополучия и процветания.
III
Карл Маркс родился в 1818 году в городе Трир (Рейнская провинция Пруссии). Во время французской оккупации послереволюционного периода в Трире действовали относительно либеральные законы Наполеона, из которых извлек выгоду отец Маркса Генрих, уважаемый юрист, сын раввина. Возвращение города иерархической и консервативной Пруссии стало для Генриха настоящей катастрофой: по законам Пруссии евреи не имели права занимать государственные должности (кроме редких исключительных случаев). Генрих был вынужден принять протестантизм в 1817 году, за год до рождения сына Карла.
Маркс вырос в регионе, по которому проходил исторический и политический разлом: между современной революционной Францией с ее принципами равенства всех граждан перед законом, и старорежимной Пруссией, строящей государство на принципах автократии, иерархии и аристократических привилегий. Неудивительно, что Маркс, чья семья познала лучи Просвещения перед тем, как быть брошенной во мрак старого режима, был глубоко заинтересован тем, как можно ускорить ход истории и развернуть «прогрессивную» политику в «обращенной в прошлое» стране. В юности Маркс, как и французское революционное поколение 1770-х и 1780-х, был одержим «отсталостью» своей страны. Он жаловался на слабость немецкого среднего класса, на его несправедливую зависимость от аристократии, на его неспособность, в отличие от среднего класса Франции, противостоять старому режиму.
В Рейнской провинции начала XIX века проходила не только политическая граница между французским либерализмом и немецким консерватизмом. Граница проходила также в интеллектуальной сфере: между французским Просвещением и немецким романтизмом. Отец Маркса, по воспоминаниям дочери Маркса Элеоноры, был настоящим интеллектуалом, человеком эпохи Просвещения, «настоящий француз, выходец из XVIII века, знающий наизусть Вольтера и Руссо»{55}. На Маркса также повлиял его наставник, представитель конкурирующего направления. Барон фон Вестфален, отец будущей супруги Маркса Женни, познакомил Маркса с романтическим мировоззрением. Как писала Элеонора, барон «привил Марксу сильный интерес к школе Романтиков, и если отец читал с ним Вольтера и Расина, барон читал ему Гомера и Шекспира, которые навсегда остались его любимыми авторами»{56}.
Несоответствие принципов Просвещения (с его признанием разума, порядка и науки) принципам романтизма (с его презренным отношением к рутине и страстью к героической борьбе) мешало Марксу в его собственных размышлениях. Его личности в большей степени были свойственны черты блестящего, редкого гения романтизма, чем земного, открытого вольтеровского человека науки. В одном из писем его отца, человека Просвещения, к Марксу — студенту-романтику чувствуются их напряженные отношения: «Господи, помоги нам! Беспорядочность, возмутительное барахтанье во всех науках… Несдержанность, грубость, беготня с растрепанными волосами в студенческой форме… Уклонение от любого общения, пренебрежение договоренностями… твое взаимодействие с миром ограничено грязной комнатой, где наверняка разбросаны в классическом беспорядке любовные письма от Ж. [Женни] и исполненные благими намерениями, залитые слезами увещевания твоего отца»{57}.
В середине 1830-х годов в университете Бонна Маркс посещал курсы по философии искусства, некоторые из которых читал знаменитый теоретик романтизма Август фон Шлегель. Он также планировал опубликовать работу по романтизму, писал стихи, пронизанные романтическими мотивами. Несмотря на это, его мировоззрение сильно отличалось от раннего романтизма Руссо с его возвышенным отношением к добродетели. Марксу был свойственен высокий романтизм, лирический герой которого выступал как художник-бунтарь. В стихотворении «Человеческая жизнь» он написал о суровой эгоистичности, или, как он часто об этом говорил, рутинности повседневной жизни: «Жизнь — это тленье, / Смерть навсегда, / Наши стремленья / Родит нужда / … / Жадны стремленья, / А цель — бедна, / Вся жизнь — мгновенье, / Страстей война»{58}. Маркс, однако, не собирался мириться с общепринятым укладом. Он бунтовал. Как он объяснил в стихотворении «Чувства»:
Не могу я жить в покое,
Если вся душа в огне,
Не могу я жить без боя
И без бури, в полусне{59}.
Как видно, его настрой был созвучен настрою величайшего бунтаря, воспетого в древних мифах, — Прометея, восставшего против Зевса-тирана.
Повзрослев, Маркс не изменил своих взглядов. Настойчивый, упрямый, восприимчивый, он заявлял, что счастье в его понимании — это борьба, а страдание — это подчинение. Своей главной чертой он считал целеустремленность, и это качество положительно выделяло его среди современников. Хотя он был менее оригинален, чем другие мыслители-социалисты его времени, в конце концов именно у Маркса оказалось больше энергии и усердия для того, чтобы объединить свои взгляды в одно целое[31]. Он распорядился этими качествами в пользу восстания, а не в пользу порядка.
Учитывая самоопределение Маркса (бунтарь, бросающий вызов правящим силам, несущий людям Просвещение), не стоит удивляться тому, что его увлекли радикальные идеи. Изначально радикализм проявился в философских спорах, в которых Маркс принимал участие, когда был членом группы мыслителей «Молодые гегельянцы». Георг Гегель, немецкий философ, предложил теорию всемирной истории, согласно которой она рассматривалась как история развития человеческого духа, его стремления к полной свободе[32]. Этот процесс является диалектическим. Это значит, что он сопровождается борьбой конкурирующих идей, социальных систем, столкновением принципа (тезиса) и его противоположности (антитезиса), результатом которого является синтез, объединяющий положительные аспекты обеих противоположностей. Христианство, Реформация, Французская революция, современная конституционная монархия — все это синтезы, стадии движения человечества к идеальному обществу.
После смерти Гегеля его последователи разошлись во взглядах на идеальное общество. Правящие круги усматривали идеал в современной им Пруссии, протестантской монархии, и считали, что существующий порядок олицетворяет «конец истории». Младогегельянцы, однако, осуждали монархию за реакционность, а идеалом называли парламентскую систему, гарантирующую свободу печати и вероисповедания. При этом они не признавали экономический либерализм, считая, что при нем преувеличивается значение частной собственности[33].
Став в 1842 году редактором либеральной газеты Рейнская газета (Rheinische Zeitung), издававшейся в Кельне, Маркс с энтузиазмом поддержал эти идеи. Он проявлял особый интерес к социальным проблемам, выступая на стороне крестьян, которые потеряли коллективные права (на лесные угодья), имевшиеся у них ранее, в пользу индивидуального владения, пришедшего на смену коллективному на волне либеральных идей о частной собственности. В 1843 году газета Rheinische Zeitung была закрыта по распоряжению властей, однако эта неудача привела к тому, что Маркс занял еще более радикальную позицию. Его надежды на то, что свобода прессы станет толчком к реформам, были разбиты, он считал, что политических изменений также будет недостаточно. Были необходимы фундаментальные социальные и экономические преобразования. Кроме того, он утратил веру в немецкий средний класс, представители которого выглядели трусами перед нападками монархии на свободу прессы. В отличие от французской буржуазии, которая возглавила Французскую революцию 1789 года и защищала либеральные права и свободы во время революции 1830 года, немецкая буржуазия, считал Маркс, оказалась безнадежно отсталой.
Маркс, как некоторые его радикально настроенные друзья, решил переехать из регрессивной Германии в более открытую и свободную атмосферу Парижа. Именно здесь в 1843 и 1844 годах он развивает идеи, которые станут ядром его будущего учения. Маркса всегда интересовал французский социализм, но именно в этот период он испытал сильнейшее влияние французских писателей-социалистов, их враждебности по отношению к конституционной демократии. Это влияние особенно очевидно в его ранних работах. Со временем Маркс стал глубоко разбираться в английских интеллектуальных течениях во многом благодаря длившейся всю жизнь дружбе с Фридрихом Энгельсом. Энгельс, сын успешного текстильного фабриканта-кальвиниста из города Бармен (Вестфалия), в юности был радикалом, как Маркс. Он также писал стихи в стиле романтизма и был членом сообщества младогегельянцев. Но между двумя друзьями существовали серьезные различия. Наиболее ярко это проявлялось в их характерах. Энгельс, более общительный и менее воинственный, чем Маркс, лучше вписывался в буржуазное общество. Он умел фехтовать, ездил верхом, любил музыку и тонкие вина, наслаждался женским обществом. При этом он отличался организованностью и серьезным подходом к делам в отличие от беспорядочного Маркса, который извлекал выгоду из качеств друга: Энгельс часто оказывал финансовую помощь обанкротившемуся Марксу. Наиболее важным является тот факт, что Энгельс открыл Марксу английских мыслителей. По поручению отца Энгельс работал в Манчестере на хлопкопрядильной фабрике, принадлежавшей их семье. В Манчестере, который был в то время передовым городом современной экономики, Энгельс познакомился с сущностью и механизмами капитализма, а также с его социалистической критикой. Энгельс был знаком с движением Оуэна и, несмотря на критику его «утопичности», всегда разделял его основные цели. В решающий момент развития взглядов Маркса Энгельс пробудил в нем интерес к утопическому социализму, одновременно дав Марксу детальные практические знания о функционировании современного капитализма{60}.
В течение нескольких лет на основе плодотворного сотрудничества с Энгельсом были сформулированы основы марксизма, прежде всего в парижских рукописях и в некоторых других работах. Может показаться
