условиям трактора, но успех даже таких тракторов (мало пригодных к нашим условиям) при настоящих отчаянных условиях сельского хозяйства, несомненно, обеспечен, потому что у нас теперь такое положение – что ни дай, все сойдет. Но если возможно производство нужных нам двигателей, подходящих к русским условиям во всех отношениях, то почему нам обязательно «Кейс» нужен? А ведь, насколько нам известно, до сих пор не доказано, что мы не можем своими средствами поставить производство нужных машин.
Если идеи и расчеты петроградских инженеров и впрямь верны, то дай это «Общество» золота в два миллиона рублей на производство их, и дело поднятия уральского хозяйства стояло бы на более прочном фундаменте, чем от помощи фирмы «Кейс».
Во всяком случае, этот вопрос обсудить надо серьезно, он имеет не только экономическое, но и политическое значение, и не только для Советской России, но и для всей мировой революции. И с бацу его нельзя решать. Надо копнуть и нас самих, авось да и мы за это золото кой-что сделаем. Надо подумать и обсудить: если знающие люди и авторитетные органы решат, что и пробовать нечего, а лучше сразу за океан махнуть, ну что ж, так тому и быть. Боимся, что мы окажемся крепки задним умом – снесем золото дядюшке «Кейс», а потом и покаемся, до покрепче, во всеуслышание, восхваляя себя зато, что не боимся говорить о своих ошибках.
Вот если механизация сельского хозяйства пойдет внутренним путем, путем производства необходимых машин нашей промышленностью, а не путем закупки у добрых «Кейс» за морем-океаном, здесь-то и будет создаваться неразрывная связь города и деревни на почве роста производительных сил и там, и тут, здесь-то и будет расти и крепнуть идейное сближение города с деревней, тогда-то и нужно будет организационное закрепление его путем организации «особого типа профессиональных союзов» (программа РКП). Это-то и суть непременные условия мирного изживания капиталистических отношений, это-то и явится расширением базы социалистической революции при помощи новой экономической политики.[44]
Наша социалистическая революция несет гибель мелкобуржуазному производству и собственности, но не путем издания декретов о социализации, муниципализации, национализации, а путем сознательного, планомерного руководства борьбой совершенных способов производства с устарелыми, невыгодными путем эволюционного внедрения социализма. В этом состоит сущность прыжка к социалистической свободе от капиталистической необходимости.
XI. НОВАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА И ПРОСТО ПОЛИТИКА
И что бы ни говорили «благомыслящие» люди, но политику эту под силу провести активно выступающему рабочему классу в первую голову и крестьянству–в вторую, а не коммунистическим чиновникам, как бы хороши и умны они ни были.
Новая экономическая политика, обусловленная состоянием производительных сил нашей страны, таит в себе весьма грозные опасности для социалистической революции. Помимо того, что социалистическая революция здесь держит практический экзамен хозяйствования, помимо того, что мы здесь, на практике должны доказать выгодность социалистических форм хозяйства и победить этим капитализм, помимо того, что мы призваны доказать преимущество социализма путем экономической борьбы одних форм хозяйства с другими, но нам нужно устоять на позиции социалистической революции, не превращаясь в хозяйствующих капиталистов, держащих власть в своих руках, и сохранить влияние в рабочем классе.
Грозная опасность состоит в том, что в связи с новой экономической политикой стал быстро перерождаться быт очень большой части командующих верхушек. Если в одно время было такое положение, что члены правления какого-либо треста (предположим, сахарного) получали ставку в 200 р. золотом, имея при этом бесплатную машину, дешевую хорошую квартиру, тысячи возможностей приобрести предметы потребления дешевле рабочего, а в это время рабочий (тоже коммунист), работающий на сахарных плантациях, получая сверх госснабжения 4-5 рублей в месяц большим свалом, да из этого же платит за квартиру и свет, то разница получается значительная. Если вот этакие обстоятельства будут не скоропроходящим явлением, а будут влиять в течение десятка, а то и двух лет, то бытие «того и другого определит их сознание, и они встретятся стоящими друг против друга, как борющиеся стороны. А если принять во внимание, что слой, занимающий эти командные посты, очень невелик и остается одним и тем [же] или пополняется элементами отнюдь не пролетарскими, и, хотя бывают часто пересаживания с одного стула на другой, но под влиянием этого бытия начинают смотреть на себя как на единственных держателей секрета, как на единственно способных управлять хозяйством и страною, и всякий разговор о пролетарской демократии, о Советах Рабочих Депутатов на заводах встречают причитаниями»:«Не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого», – рассматривают как влияние мелкобуржуазной стихии, как контрреволюцию, то угрозы завоеваниям пролетариата несомненны и именное той стороны, откуда меньше всего ожидали. Опасность превращения пролетарской власти ВО власть кучки спевшихся и плотно усевшихся людей, спаянных единым желанием сохранить и политическую и экономическую власть в своих руках, конечно, из самых высоких соображений — во имя интересов пролетариата и мировой революции и иных возвышенных материй, –опасность перерождения в олигархию станет налицо.
А в стране, где мелкобуржуазное производство имеет решающее влияние на жизнь ее, и когда экономическая политика обострила, усилила индивидуалистические настроения хозяйчика до максимума, – в этой стране необходим планомерно организованный нажим на самую основу мелкобуржуазной стихии. А кто это сделает? Неужели все те же чиновники – эти спасители страждущего человечества? Да будь они хоть семи пядей во лбу, пусть хоть все будут, как Ленин, им этого не сделать. Это сделать под силу рабочему классу, руководимому партией, живущей его жизнью, страдающей его страданиями, болеющей его болезнями, не боящейся активного участия в жизни страны пролетариата.
Нельзя, вредно, контрреволюционно говорить пролетариату сказки, убаюкивающие его сознание. А что нам говорят? Сиди смирно, выходи на демонстрации по приглашению, пой «Интернационал», когда нужно, а остальное без тебя сделается хорошими ребятами, почти такими же рабочими, как и ты, но умнее тебя, и уж насчет коммунизма они собаку съели, так что ты успокойся – и скоро въедешь в царство социалистическое. Это чистейшая эсеровщина. Это их многосочные, многогранные, ярко окрашенные индивидуальности из всех классов общества (а сейчас на то похоже) творят из этой массы серого цвета (класса) совершенное, высокое царство, где нет ни болезней, ни печалей, ни воздыханий, но жизнь бесконечная. Это целиком из эсеровских «святых отцов».
Надо сменить практику, надо практику, опирающуюся на самодеятельность рабочего класса, а не на боязнь его со стороны партии.
Если в 1917 году надо было широкую демократию, а в 1918,1919, 1920 гг. надо было свернуть все руководящие аппараты, заменяя их всюду единоличием, назначенством, приказами, то в 1922 году, когда перед нами стоят задачи, отличные от всех других периодов, надо, очевидно, и другие формы организации и методы работы. Надо организовать советы рабочих депутатов на фабриках и заводах (национальных), как основные ячейки государственной власти, управляющие ими, надо провести в жизнь пункт программы РКП, где говорится: «Советское государство сближает государственный аппарат с массами так же и тем, что основной ячейкой государства становится не территориальный округ, а производственная единица (завод, фабрика)» (см. Программу РКП, отдел политический, п. 5). Вот эту основную ячейку государственной власти на фабриках и заводах и надо восстановить в лице Советов Рабочих Депутатов, которые заменят наших высокоумных товарищей, управляющих хозяйством и страной.
Ведь есть умные и догадливые читатели, которые сейчас же предъявят обвинение по 102 ст. Уголовного Уложения и зачислят нас по штату крамолы, потрясающую священные основы пролетарской власти. С такими читателями ничего поделать нельзя.
Но есть и другие, которые скажут: «Укажите-ка нам одному страну, где бы рабочие пользовались такими правами и свободами, как в России? Задав такой вопрос, они почтут себя достойными награждения орденом Красного Знамени за сокрушение крамолы, причем легкое и бескровное. Вот с этими кое-что можно сделать. А укажите-ка вы, милые друзья, на страну, где бы власть признавалась властью рабочего класса? Такой страны нет – значит, и вопрос нелеп. Дело не в том, чтобы быть либеральнее, демократичнее империалистической державы (в этом небольшая заслуга), а в том, чтобы решить в этой единственной во всем мире стране, совершившей октябрьский переворот, задачи, стоящие перед ней, и решить так, чтобы нэп не превратилась в «НЭП» (новую эксплуатацию пролетариата), чтобы этот пролетариат через десяток лет не оказался у разбитого корыта, не вынужден был вновь и вновь начинать борьбу, да, может быть, кровавую, за свержение олигархии и чтоб в этой стране создать достаточные гарантии сохранения основных завоеваний пролетариата. А эти гарантии могут быть созданы путем вовлечения самого пролетариата к решению этих задач, путем проведения рабочей демократии, путем проведения в жизнь одного из основных пунктов программы РКП, который мы приведем полностью: «Буржуазная демократия ограничилась формальным распространением политических прав и свобод», как то: права собраний, союзов, печати одинаково на всех граждан, но в действительности как административная практика, так и, главным образом, экономическое рабство трудящихся всегда ставит последних при буржуазной демократии в невозможность сколько-нибудь широко пользоваться этими правами и свободами.
Напротив, пролетарская демократия на место формального провозглашения ставит их фактическое предоставление прежде всего именно тем классам населения, которые были угнетены капитализмом, т.е. Пролетариату и крестьянству. Для этого Советская власть экспроприирует у буржуазии помещения, типографии, склады, бумаги и т. п., предоставляя их в полное распоряжение трудящихся и их организаций.
Задача РКП(б) состоит в том, чтобы вовлекать все более широкие массы трудящегося населения в пользование демократическими права и свободами, расширяя материальную возможность этого (см. Программу РКП, п. 3, отдел политический).
Нелепо и контрреволюционно было бы выступать с требованием проведения этих пунктов программы в жизнь в 1918,1918 и 1920 гг., еще большей нелепостью и контрреволюцией является выступление против проведения этих пунктов программы в жизнь в 1922 г.
За что бы мы ни взялись: хотим ли укрепить международное положение Советской России, восстановит нашу промышленность, хотим ли расширить материальную базу социалистической революции путем механизации сельского хозяйства, хотим ли бороться с грозными опасностями новой экономической политики – все упирается а рабочий класс, он и только он может это сделать. Чем слабее силы его, тем крепче должен быть он организован.
Не могут же решить эти грандиозные задачи хорошие ребята, заседающие в чиновных апартаментах?!
К нашему великому сожалению, большинство руководителей в РКП думает не совсем так, даже совсем не так. На все разговоры о рабочей демократии т. Ленин в своей речи на IX Всероссийском съезде советов так отвечал, возражая кому-то из профсоюзников: «Любому профсоюзу, который в общих чертах ставит вопрос о том, что профсоюзы должны участвовать в производстве, я скажу: да перестаньте болтать. А вы мне ответьте на вопрос практически и скажите, если вы на ответственном посту,
