обрело смысла, если Россию понимать не только как языковое, географическое и историческое явление.
Вопрос в том, чтобы возвратить бытию русских живую и действенную значимость, возобновив определенные традиции, после слишком затянувшегося и слишком трагического их перерыва. СССР, рожденный интернациональной революцией как многонациональное государство, превратился в империю, клонящуюся к закату, с тех пор как эта революция сама вынуждена была признаться в собственном колоссальном крахе. В русской истории открылся грандиозный провал, измеряемый семьюдесятью годами анационального хронологического развития, своей ответственности за который русский народ не может, однако, отрицать. Следовательно, быть русским сегодня — вовсе не значит осуществить своего рода музейную реставрацию, к тому же тенденциозную, собственного далекого прошлого с перенесением вины за собственное недавнее прошлое на других. Быть русским сегодня — значит стать русским заново, конечно же, путем критического возрождения своего прошлого, а главным образом, путем создания новой России. Быть русским — значит одновременно и вернуться к собственным корням и наметить перспективу, преодолев сегодняшнее историческое зияние. Возможно ли это?
Чтобы это стало возможным, требуются многие условия. Речь идет о том, что интеллектуально-этически надо отказаться от внешне наиболее легкого, на самом же деле гибельного решения — обожествления мифической, непостижимой и мистифицированной «русской идеи», так как в действительности этим культивируются плоские и ложные стереотипы русскости. Не «русская идея» как фантастическая миссия спасения мира, но русские идеи, рожденные русской культурой во всей ее многогранности и противоречивости в горизонте европейской культуры. Следовательно, никаких претензий на исключительность и никакого неошовинистического изоляционизма, а открытость миру, так не похожему на тот, что был в прошлом. И дело не просто в культуре: культура всегда воплощается в социально-конкретных формах, хотя всегда сохраняет творческую автономию относительно всех форм своего претворения. А без этого она бесплодна. Сегодня и для России и для других народов, называемых советскими, экономические, социальные и политические проблемы настолько безотлагательны и ужасающи, что требуют исключительного напряжения сил, для того чтобы поистине спасти нацию. Распад былой «советской империи» — необходимое условие для создания фундамента, на котором возникнут новые многонациональные объединения, с учетом различных интересов и идей, на основе реального консенсуса.
Быть русским сегодня — значит прежде всего осознать трагизм новой ситуации, подобно тому, как это сделано Александром Солженицыным в его последнем выступлении, где, между прочим, в отказе от любых пережитков имперского сознания (или лжесознания) он видит принципиальное условие русского национального возрождения. Он справедливо считает, что для этого требуется не только сокращение государственных масштабов, но и подлинная децентрализация, чтобы развязать инициативу как низов, так и периферии, десятилетиями остававшихся порабощенными центром.
Быть русским сегодня — значит выявить и построить политические институты, отвечающие задачам национального возрождения: после авторитаризма самодержавия и коммунистического тоталитаризма, при котором этот авторитаризм стал даже казаться почти демократическим правлением, такими институтами должны быть институты подлинной демократии, либеральной в предпосылках и социальной по своей сущности.
Быть русским сегодня — значит открыть мир, не дореволюционный и не революционный, но мир, негативно унифицированный опасностью, сегодня немного уменьшившейся, ядерной войны и опасностью, сегодня возросшей, экологической катастрофы, а кроме того, чудовищной неравномерностью демографической и экономической ситуаций. Старые русские, как и многие европейские идеологии, оказываются абсолютно неадекватными сегодняшнему и завтрашнему миру.
В ходе тысячелетия Россия прошла три основные фазы исторического развития: средневековую, послепетровскую и послеоктябрьскую. Эта последняя фаза была самой катастрофичной с русской национальной точки зрения, и сейчас, когда она завершилась, Россия вновь ищет контактов со своими двумя первыми историческими фазами, но такая связь не может означать реставрацию прошлого, на что претендует определенного толка русский шовинизм, а должна быть творческой и критической: ведь игнорировать семьдесят лет истории нельзя, как нельзя игнорировать и новую мировую реальность. Старая русская идеология, к которой многие обращались в недавнем прошлом, а сегодня взирают на нее со скорее глупой, чем зловещей, ностальгией, — имперская идеология Москвы — третьего Рима, которую великий русский мыслитель Владимир Соловьев подвергал, наряду с любым узким национализмом, решительной и глубокой критике. Сейчас, на закате советской империи, надо не извлекать на свет археологию Москвы — Третьего Рима, а думать о проекте Четвертой России, возможной новой России, свободной и современной, секулярной и христианской, демократической и проникнутой духом солидарности, России, возвратившейся в лоно европейской семьи, России, вырастающей из трех предыдущих, о которой я говорил выше. Но путь к новой России страшно тернист и может быть прерван. И все-таки только на этом пути бытие может обрести для русских новую значимость, после того, как бытие для советских утратило всякий смысл.
Воображению предстают два гипотетических будущих. В одном — Россия сама по себе (или в союзе на добровольной основе с Украиной и Белоруссией), отбросившая тяжкое бремя имперского величия, но связанная с другими народами нынешнего СССР отношениями свободного экономического и культурного сотрудничества и входящая в сообщество европейских государств. Или же Россия как часть Соединенных Штатов Евразии, основанных на свободном союзе нынешних советских народов, дополнительных будущим Соединенным Штатам Европы. В обоих случаях Россия перешла бы к новой фазе своего тождества и подверглась бы глубокому внутреннему преображению, вступив в четвертую фазу своей истории.
Но одно должно быть ясно: для того, чтобы переход России и других народов нынешнего Советского Союза к новой исторической фазе действительно осуществился во всех сферах: национальной, политической, социальной, культурной, — необходимо, чтобы он принял недвусмысленно посткоммунистический характер. И поэтому необходимо, чтобы в России и СССР был четко и конкретно поставлен вопрос об ответственности коммунистической партии и ее идеологии за все материальные и духовные катастрофы послеоктябрьского периода. Необходимо поэтому положить конец гротескной фикции превратить «сталинизм» и Сталина в единственно ответственных за то, в чем исторически надо обвинять марксизм-ленинизм и Ленина, то есть коммунизм. Необходимо реабилитировать понятие и имя демократического либерально-реформистского социализма, коренным образом отличающегося от революционного и тоталитарного коммунизма. Следует не терять времени и не создавать путаницу в головах поисками мифического «третьего пути» между коммунизмом и капитализмом, авторитаризмом и демократией, марксизмом и свободным мышлением. Только в перспективе интеллектуальной, моральной, политической ясности Россия и СССР могут пойти дальше перестройки и вновь стать свободной частью Европы — демократической, социалистической, христианской.
