Сайт продается, подробности: whatsapp telegram
Скачать:TXTPDF
Конфуций. Л. С. Васильев

Конфуций. Л. С. Васильев.

Имя Конфуция принадлежит к числу тех, которые известны едва ли не каждому образованному человеку со школьной скамьи. И не случайно. Конфуций (Кун Фу-цзы, «учитель Кун») не просто один из великих мудрецов древности. Среди них он занимает особое место, являясь своего рода символом Китая, его культуры, глубокой мысли. Конфуций считается также великим первоучителем всех китайцев. На протяжении многих десятков поколений миллиарды жителей Китая (частично это касается и их соседей — японцев, корейцев, вьетнамцев) свято чтили его как учителя жизни. Большего авторитета дальневосточная цивилизация не знала. В ее рамках Конфуций примерно то же, что Иисус для христианина или Мухаммед для мусульманина. Однако с существенной поправкой: если Иисус и Мухаммед всегда считались обожествленными и уж, во всяком случае, облеченными сакральной святостью посредниками между человеком и богом (а Иисус — даже ипостасью бога), то Конфуций был человеком — мудрейшим из живших, но все же только человеком, причем простым и доступным в общении, каким и должен быть учитель. И это вполне соответствует той роли, которую в истории Китая играло конфуцианство как специфический эквивалент религии.

Вопросы о месте Конфуция и о конфуцианстве как системе идей и институтов, восходящей к нему, но сложившейся много позже (примерно через 500 лет после его смерти)[1], заслуживают специального внимания. Дело в том, что вся китайская цивилизация после Конфуция оказалась густо окрашенной в конфуцианские цвета. Культ нормативной этики (знаменитые «китайские церемонии»); культ предков и вообще уважение к старшим, крепость семейных уз; культ мудрости древних (знания, письменности, канонов); идея социальной справедливости, воплощенная в системе бюрократической администрации; принцип меритократии (власти достойных), подкрепленный хорошо продуманной системой конкурсных экзаменов на право занятия высших государственных должностей; вообще вся сугубо земная система социальных этических и духовных ценностей, да и многое другое так или иначе восходят именно к Конфуцию.

Это отнюдь не означает, что все упомянутое Конфуций придумал и внедрил сам[2]. Напротив, учитель любил подчеркнуть, что он в своих идеях опирался на мудрость старины: «Передаю, а не создаю. Верю в древность и люблю ее» (VII, 1). И это действительно было так, в этом была сила Конфуция. Вместе с тем совершенно очевидно, что Конфуций интерпретировал и тем более применял нормы древности творчески, весьма продуманно, с учетом реальности, что и сделало его великим, а его учение — живым на протяжении тысячелетий.

Хотя религиозные доктрины (даосизм и буддизм, позже также ислам и христианство) в истории Китая занимали второстепенное место по сравнению с конфуцианством и примерно то же место занимало в умах китайцев мифологическое мышление (по сравнению с рациональным, прагматическим, даже утилитарным), причем с глубокой древности, это в принципе никак не отразилось на уровне обыденного сознания рядового китайца. Во всяком случае, в том смысле, что суеверия и предрассудки, пусть не слишком отягощенные мифологическими ассоциациями и не имевшие глубоких именно религиозных корней, были распространены в Китае весьма широко, в том числе и во времена Конфуция. Сам Конфуций суеверий не любил, хотя и вынужден был их терпеть (X, 10). На вопрос ученика Цзи Лу, как следует служить духам, он строго ответил: «Мы еще не научились служить людям, так что нечего говорить о служении духам» (здесь имелись в виду как дух умершего человека, так и духи вообще — гуй-шэнь). Продолжая свою мысль, учитель на вопрос о смерти заметил: «Мы не знаем, что такое жизнь, что же можем мы знать о смерти?!» (XI, 11), Однако не случайно учитель относился к суевериям с терпением. Он хорошо понимал их силу и не хотел, вступив с ними в борьбу, потерпеть поражение. Сила суеверий и предрассудков действительно всегда была немалой, и, как это ни парадоксально, она проявилась по смерти философа во всем том, что касалось подробностей его биографии.

Жизнь Конфуция в общем известна хорошо. Однако многим из числа его последователей и тем более поклонников она казалась не соответствующей величию мудреца. И биографию философа вскоре после его смерти начали «делать» заново. Вообще в рамках сложившейся еще до Конфуция политической культуры чжоуского Китая перетолковывание фактов, разукрашивание их и даже фабрикация в наставительных целях были достаточно обычным явлением, о чем свидетельствуют, в частности, главы книги документов «Шуцзин» о мандате Неба (тянь-мин), который отбирается Небом у недобродетельного правителя и вручается другому, добродетельному (имеющему дэ — высокую степень добродетели), или о великих древних мудрецах Яо, Шуне и Юе. После Конфуция эта тенденция получила столь широкое распространение, что проблема истинности китайских источников стала острой. Это сказалось и на биографии Конфуция.

Сначала ее искажали оппоненты великого философа. Так, в трактате «Чжуан- цзы», где это проявилось, пожалуй, наиболее рельефно, Конфуций был сознательно оглуплен и превращен в послушного ученика великого даоса Лао- цзы. Позже поклонники и последователи Конфуция стали рисовать его такими красками, что мудрый учитель все явственнее превращался в грозного и практически всесильного администратора. Особенно выпукло это проявилось в специально написанной биографии Конфуция, помещенной в 47-й главе капитального труда «Шицзи» («Исторические записки»), написанного знаменитым историком Сыма Цянем на рубеже II–I вв. до н. э. Сыма Цянь не выдумывал деталей биографии мудреца, он лишь некритически отбирал их. Но результат говорит за себя: по мнению китайского исследователя Цзуй Ши (1740 — 1816 гг.), которое, кстати, разделяется и современными специалистами, 47-я глава лжива на 70 — 80 %[3]. Даже если считать эту цифру преувеличением, она не может не насторожить, особенно если иметь в виду и более поздние издания, ставившие своей целью создать мифологизированный облик Конфуция.

Этому не следует удивляться. Любому обществу, особенно такому, где место господствующей религии заняла социо-этико-политическая доктрина типа конфуцианства, нужны мифологизированные герои, а Конфуций был кандидатом номер один на это место. Однако, отмечая это, не дадим все же увлечь себя в сторону от главного: несмотря на все мифологические наслоения вокруг его жизни и облика, Конфуций всегда оставался в глазах многих поколений китайцев именно таким, каким он был в реальности, т. е. великим мудрецом и учителем жизни.

Конфуций (551 — 479 гг.) принадлежал к захудалому аристократическому роду, предки которого возводили свою генеалогию к правящему дому династии Шан- Инь, управлявшей Китаем до XI в. до н. э. После гибели иньцев под ударами Чжоу (1027 г. до н. э.) один из потомков династии Шан-Инь получил от чжоусцев в управление удел Суп. Родственником сунского правителя был Кун, который в VIII в. до н. э. занимал влиятельную должность главнокомандующего войсками (сыма) удела, уже превратившегося в достаточно крупное царство. Всесильный министр-управитель царства Сун захотел, согласно преданию, отобрать у Куна его жену. Сложная любовно-политическая интрига, как она описана в хронике-летописи «Цзо-чжуань», Привела к тому, что был устранен с престола не одобривший намерений интригана правитель Сун, а при его преемнике всесильный министр добился своего: Кун был убит, а его жена с почестями приведена в дом министра, где добродетельная дама, однако, повесилась на своем поясе. Следствием интриги стало Вынужденное бегство уцелевших членов клана в царство Лу, где спустя некоторое время и родился Конфуций.

Его отец Шу-лян Хэ был бравым солдатом, впоследствии комендантом крепости Цзоу, причем предания, о реальной ценности которых уже шла речь, рисуют его человеком огромного роста и необычайной силы, прославившимся воинскими подвигами. Хэ имел жену и девять дочерей, но не имел сына. Правда, наложница родила ему сына, но тот оказался калекой. И тогда, уже на рубеже восьмого десятка, старый воин решил еще раз жениться. На сей раз он взял в жены молоденькую девушку из рода Янь. Предания повествуют о том, что отец девушки предложил своим трем дочерям этого жениха, расписав его как весьма выгодную партию, и только младшая, покорная воле отца, скромно заметила, что отец не должен просить своих дочерей — его воля приказать им. Она и вышла замуж, и вскоре на свет появился мальчик, которому были даны имена Цю и Чжунни[4].

Типично конфуцианская, т. е. более поздняя, окраска этой истории бросается в глаза, но альтернативного варианта нет. О ранних годах Конфуция известно очень мало. Его мать овдовела, когда ему было три года. Рассказывают (опять- таки предания), что в детстве он любил играть с ритуальными сосудами и повторять увиденные им церемониальные обряды. Неясно, где и сколько он учился, если учился вообще (речь идет о школах для молодых аристократов), но несомненно, что мальчик обладал любознательностью и способностями, умел быстро схватывать суть дела и всегда стремился к знаниям. Сам о себе он как-то в старости заметил: «В 15 лет я ощутил потребность учиться» (II, 4). Из контекста не вполне ясно, о чем идет речь: «В 30 лет уже стоял твердо, в 40 не имел сомнений, в 50 познал волю Неба, в 60 следил чутким ухом за истиной, а в 70 мог следовать желаниям сердца, не боясь отклониться». Фраза в целом — явно символический итог жизни, этапы созревания интеллекта. Поэтому вполне возможно, как предлагают некоторые авторы, видеть в первой цифре не сколько указание на начало образования, сколько свидетельство того, что к 15 годам потребность учиться, приобретать знания стала осознанной доминантой личности и что здесь имеется в виду не просто учение, но достаточно глубокое познание сути социально-политических и этических проблем[5].

В 19 лет Конфуций женился на девушке из царства Сун, и вскоре у него родился сын Ли, он же Боюй. Была у Конфуция также по меньшей мере одна дочь, о которой упомянуто в трактате (V, 1). Однако в семейной жизни мудрец — как и Сократ — счастлив не был. Есть сведения, что он развелся. Вообще отношение Конфуция к женщинам достаточно наглядно показано и практически исчерпывается в следующей сентенции: «Всего трудней иметь дело с женщинами и сяо-жэнь (мелкие людишки. — Л. В.): приблизишь их — становятся строптивыми, отдалишь — ропщут» (XVII, 25). Да и вся его не прикрашенная поздними преданиями жизнь, как она предстает со страниц трактата «Луньюй», была жизнью одинокого и не избалованного успехами учителя, окруженного лишь преданными ему учениками.

Вначале Конфуций, обремененный семьей, занимал мелкие общественные должности — был хранителем амбаров, заведовал полями и фермами[6]. Позже, похоронив мать и справив по ней трехлетний траур, Конфуций начал усиленно изучать исторические документы, церемониальные обряды, древние песни, музыку, предания и, преуспев в этом, стал известен в качестве знатока традиций. Есть сведения, что в 518 г. до н. э., когда Конфуцию было уже за тридцать, один из луских сановников перед смертью порекомендовал своим сыновьям поучиться у Конфуция правилам — ли —

Скачать:TXTPDF

. Л. С. Васильев Конфуций читать, . Л. С. Васильев Конфуций читать бесплатно, . Л. С. Васильев Конфуций читать онлайн