склонялся не раз то в одну, то в другую сторону. К вечеру немцы уверовали в близкую свою победу и даже затянули благодарственный гимн.

Но тут сразу все переменилось. Вождь славянско-литовского войска Витовт вывел из леса запасные хоругви. А через полчаса на истомленных боем немцев обрушилась литовско-татарская конница, взявшая неприятеля в железное кольцо.

Память об этом побоище сохранилась у немцев надолго — на сотни лет. Из «непобедимых» тевтонских рядов мало кому удалось спастись бегством. Половина была перебита, остальные попали в плен. На бранном поле валялось тело Великого магистра и рядом с ним лежал маршал Ордена. Монахи-рыцари пали почти все. Уйти удалось лишь пятнадцати!

Если бы Ягайло и Витовт, не мешкая, ринулись в глубь орденских владений, вся страна оказалась бы в их руках. Но победители оставались на Грюнвальдском поле три долгих дня — так в средние века подобало отмечать свое военное торжество. В сторону Мальборга выступили только на четвертый день.

На пути к орденской столице польско-литовское войско встречали бурмистры городов и сел, коменданты крепостей с ключами на бархатных подушках. Население изъявляло полную покорность, а порой и непритворную радость. Не только поляки, но и немецкие купцы и ремесленники готовы были принять новых хозяев: все они жили от торговли с Польшей и Литвой.

Отворили ворота Торунь, Хелмно, Свече, Гнев, Тчево, Новая Бродница, Эльблонг и Гданьск. Но когда Ягайло подошел к мощным бастионам Мальборга, его встретило ожесточенное сопротивление— крестоносцы успели организовать защиту. Шестьдесят пять дней прошло в тщетных усилиях сломить отчаянное упорство запершихся в крепости. Мальборг не сдавался.

В это время Ягайло получил известие, что венгры вторглись в Польшу и грабят уже окрестности Кракова.

Скрепя сердце приходилось снимать осаду и заключать хотя бы худой мир.

Мир 1411 года с новым Великим магистром, фон Плауэном, мог бы внушить мысль, что грюнвальдская победа одержана была впустую — так смехотворны были условия его. Польша получала обратно Добжынскую землю, Литва — Жмудь, да еще Орден обязался уплатить Ягайле сто тысяч коп[29 — Копа — старинная единица счета, применявшаяся в Польше, Литве и на Украине. Копа равна 60 (шести десяткам).] пражских грошей. И это все!

Заносчивый фон Плауэн воспрянул было духом. В письме своем к германскому императору он размечтался уже о времени, когда «старый обычай польский и злость польская будут уничтожены и искоренены так основательно, чтобы никогда более и не ожили».

Но тевтонское фанфаронство неспособно оказалось изменить главного. На Грюнвальдском поле Орден получил смертельную рану. Польско-литовский удар перешиб ему хребет.

Ягайло смотрел на мир 1411 года, как на вынужденное короткое перемирие. Добить Орден — заветная цель Ягайлы. Уже в 1414 году он снова берется за оружие, а в 1422 году выступает в третий поход на крестоносцев. На этот раз ему на помощь приходят даже московские и тверские полки.

Эти «малые войны» не приносят полякам решающей победы, по они вконец расшатывают то, что осталось еще живого в государственном организме Ордена.

После смерти Ягайлы в 1434 году крестоносцы перевели дух. Их положение плачевно. Орденская казна пуста. Совсем померкла в Западной Европе и даже в немецких землях былая слава монахов-рыцарей.

Но опаснее всего для главарей Ордена положение в их собственных городах и селах. Население перестало бояться свирепых репрессий. Громко проявляло оно свое недовольство незаконными поборами, бессудными казнями, распутной жизнью монахов-рыцарей. Купцы не переставали жаловаться: из-за несчастных войн с Польшей совсем упала торговля. Ремесленники не хотели более платить высоких налогов. А поляки-дворяне в Хелминщине явно тянули в сторону Польши. Брожение среди подданных угрожающе возросло, когда во главе недовольных стали два тайных союза — Прусский Союз, остро враждебный правящим Орденским Братьям, и Союз Ящерицы, требовавший присоединения Пруссии к Польше.

Сын Ягайлы польский король Казимир принимает посланцев обоих союзов. Ему предлагают включить все орденские земли в Польское королевство. Ставят одно только условие — сохранить за прусскими городами их торговые вольности и льготы. Казимир долго колеблется, но в конце концов обещает всеми силами поддержать борьбу за вольность Пруссии.

В феврале 1454 года над краем забушевала буря. Вооруженные отряды захватили Торунский замок. На его башне запылал костер первой победы. Скоро со всех сторон загорелись ответные огни.

Повстанцы в короткий срок завладели пятьюдесятью шестью городами и замками. Наемники Великого магистра удерживали еще Мальборг, Штум и Хойницы. Затем сдался Штум и пала столица Ордена. Но крестоносцы сумели крепко зацепиться за Хойницы. И под стенами этого города они нанесли тяжкое поражение польским войскам.

Так началась Тринадцатилетняя война Польши с Орденом. Она стоила прусскому населению безмерных страданий и жертв. В ней погибло около трехсот тысяч людей. Но Казимир сумел довести дело до конца.

В 1466 году вконец истощенный Орден взмолился о мире. Казимир потребовал Великого магистра к себе в ставку в Торунь. И Орден вкупе с папским легатом разыграли комедию, за которую впоследствии дорого заплатили и Польша и Пруссия. Великий магистр Людвиг фон Эрлихсгаузен явился в Торунь в одежде нищего и с притворными рыданиями припал к стопам Казимира. Тут папский легат и прелаты начали наперебой чуть ли не требовать от польского короля выказать себя добрым «сыном церкви, явить христианское милосердие к побежденному.

Казимир одержал над Орденом полную победу. Он мог занять все орденские земли и навсегда изгнать крестоносцев из Пруссии. Но король-победитель не сумел устоять против давления церкви и совершил огромную политическую ошибку — он присоединил к Польше только Западную Пруссию, а восточную ее часть согласился оставить в лен Ордену,

***

Бессмертный преобразователь человеческих представлений о вселенной, гениальный славянин Николай Коперник родился в Пруссии через семь лет после окончания Тринадцатилетней прусской войны. Всю жизнь прожил он под знаком борьбы славянства с тевтонским натиском. Больше того — ему довелось вооружить мечом свою непривычную к ратному делу руку и внести свою долю отваги в эту героическую борьбу.

Чтобы увидеть образ Коперника, великого сына Польши, в верном свете, необходимо ясно представить себе исторический фон, на котором протекла его жизнь и жизнь его предков.

***

Закаляясь в горниле непрестанных войн, средневековая Польша постепенно становилась большим, сильным государством.

В прошлое уходили времена родовой демократии, когда пахотные земли обрабатывали вольные крестьяне-кмети, а дела княжества решали народные веча. В стране все большую силу забирали военные сподвижники князя, предводители его отрядов — воеводы, бароны.

Стремясь удержать на своей службе ближайших соратников, рассчитывая щедростью обуздать их своеволие и вероломство, князь — верховный воевода — одаривал баронов и воевод землями. Существенно важна была дли него и верная помощь высшего духовенства — представителей могущества римского папы, испытанных дипломатов и единственных тогда грамотеев. Преданность епископов и прелатов князь покупал тем же средством — жаловал им богатые земли.

Так в стране вырастала земельная аристократия. Уже к началу XII века почти все земли Польши, как коренные, так и присоединенные к ней силою меча, были поделены между феодалами светскими и духовными.

Вотчины владетельных баронов, земли монастырей и епископств не уступали подчас в размерах владениям самого князя. В своих уделах феодальные магнаты чинили суд и расправу над хлопами и посадскими, набирали из тяглого люда собственное войско, содержали при своем дворе служилых дворян-рыцарей, заключали меж собою военные союзы.

Все хозяйственные потребности самого феодала и его челяди удовлетворялись производством внутри вотчины, представлявшей собою замкнутое натуральное хозяйство.

Владения феодальной знати со временем обратились в отдельные малью государства — уделы внутри большого государства их сюзерена — князя.

Из среды высшей феодальной аристократии князь вербовал ближайших советников и помощников в деле управления государством. К экономическому могуществу, даваемому обладанием феодальной вотчиной, присоединялась еще власть, предоставляемая положением сановника.

Так в средневековой Польше постепенно формировался класс подлинных ее хозяев — феодалов-вельмож, «можновладцев».

Как и в других странах Европы, процесс овладения феодалами землей привел к постепенному закабалению пахарей-крестьян. Вольные прежде «мети, обязанные своему барону только данью и немногими натуральными повинностями, обратились теперь в крепостных, в частную собственность феодала — живой придаток к его земле.

История Польши до XIV века — это летопись все усиливающейся феодальной эксплоатации закрепощенного крестьянства и возрастающего политического могущества «можновладцев». Феодальные владения росли в своем объеме и в политическом влиянии за счет падающего влияния центральной власти. Единое государство не раз разваливалось на отдельные спорившие меж собою части.

Через период феодальной раздробленности проходили и другие европейские государства. Но в конце концов там повсюду побеждали силы центростремительные: постепенный рост средневековых городов, развитие в них торговли и ремесел, возникновение хозяйственного обмена между отдельными ранее замкнутыми в себе феодальными вотчинами. Все это толкало к политическому объединению вокруг центральной власти и к постепенной ликвидации феодальной анархии.

Короли Англии, Франции, Испании, опираясь на военную и финансовую помощь городов, нередко также на содействие мелкого дворянства и духовенства, сумели объединить под своей властью обширные национальные территории. В длительной борьбе с могущественными феодалами в этих странах постепенно утверждалась абсолютная власть короля-монарха.

Замечательной особенностью исторического развития Польши была нейтральность ее городов в борьбе между королевской властью и феодалами. Заселенные немцами города долгое время представляли собой чужеродное тело внутри Польского государства. Они управлялись на основе немецких законов, жили совершенно обособленной жизнью, не имели общего языка с коренным населением, не могли — да и не желали! — вмешиваться в политическую жизнь окружавшего их народа.

Эта своеобразная особенность привела в конце концов к тяжелым последствиям для государственной жизни Польши. Как говорит Маркс: «Немцы помешали созданию в Польше польских городов и польской буржуазии. Своим особенным языком, своей отчужденностью от польского населения, тысячью своих различных привилегий и городских статутов они затруднили осуществление централизации, этого могущественнейшего политического средства быстрого развития всякой страны»[30 — К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. VI, стр. 370.].

И все же объединение вокруг центральной королевской власти произошло и в Польше, правда, объединение не полное, даже в лучшие времена Польского королевства — в XV и XVI веках — таившее в себе зародыши анархии и развала.

Начало собиранию польских уделов положил князь Владислав Локоток, получивший от римского папы титул первого польского короля. А сыну его, Казимиру Великому (1333–1370), удалось уже осуществить объединение почти всех польских земель.

В начале XIV века в хозяйственной жизни королевства возникли новшества первостепенной важности: Польша стала вывозить по Висле на рынки Западной Европы в больших количествах хлеб и сельскохозяйственное сырье. Это привело к глубокой перестройке феодального, крепостнического хозяйства Польши и внесло затем большие перемены и в ее общественную структуру. Благодаря массовому вывозу спрос на продукты сельского хозяйства резко возрос, цены на них повысились, доходность поместий поднялась, землевладельцы-крепостники стали быстро богатеть.

Наряду с обширными вотчинами «можновладцев» хлеб на вывоз начали производить и небольшие, но многочисленные крепостные хозяйства мелких