ясности, — величайший грех в даосизме. Лао-цзы учит, что общепринятые ценности (которые общество объявляет хорошими или плохими) — это только лишь конструкция, возведенная больным обществом. В отличие от этих представлений, единственный грех для даоса — личные заблуждения и туман в уме. Заблуждения мешают уму безошибочно воспринимать реальность и отдавать команды к действию, сохраняя при этом осознание ограничений, которые накладывает тело. Следовательно, невозможно достичь духовности, не избавившись от путаницы и заблуждений.
Заблуждения вызваны извращенными ценностями общества — признать это нужно для того, чтобы избавиться от их вредоносных плодов. Распознавать пагубное влияние ценностей социума на вашу способность постигать реальность — значит сделать первый шаг к исправлению повреждений, которые они вам нанесли. Иными словами, «восстановление разрушенного» может начаться только после того, как повреждения выявлены и установлен их источник. Лао-цзы в этом вопросе предельно ясен:
Кто признает безумие безумием, тот сам не безумен.
Если же, следуя совету Лао-цзы, даос понимает, что «безумен», как ему справиться со всеми вытекающими отсюда последствиями? Какой практический метод позволит одолеть насажденные обществом ценности, платить за которые приходится временем своей жизни и которые искажают его восприятие реальности?
Ответ один — обратиться к философии, чтобы начать понимать реальность. Научившись правильным философским принципам, ум точнее воспринимает реальность и тем самым может противостоять последствиям своего «безумия».
В этом смысле философия Лао-цзы эталоном считает природу, не испорченную всеми этими замысловатыми человеческими искажениями, и тем самым обучает нас принципам, отражающим подлинную динамику реальности. Философские же и религиозные системы, в большом количестве созданные на протяжении многих тысяч лет, основываются попросту на фантастических умственных конструкциях. Поэтому им не удается привести свои доктрины в соответствие с реальностью. Эти системы неизбежно ослепляют свои жертвы, лишая их возможности видеть реальность текущего момента — ведь они построены на принципах, предназначенных для того, чтобы манипулировать людьми и заставлять их вести себя так, чтобы те жертвовали своим личным благополучием для «общего блага» социума.
Системы верований, обещающие светлое будущее, немедленно вызывают подозрение у обученного даоса. Когда он слышит о принципах, которые требуют жертвовать текущим моментом ради воздаяния в будущем, для него это сигнал тревоги. Подмена настоящего будущим — обычный и необычайно успешный прием, позволяющий исказить восприятие реальности и делающий людей беззащитными перед теми, кто щедр на посулы.
Когда человек забывает принцип «момента здесь и сейчас», он не просто рискует стать жертвой профессиональных манипуляторов. Настоящий вред такая забывчивость приносит тогда, когда разрушает способность самостоятельно мыслящего ума верно воспринимать то, что находится в непосредственной близости. В сущности, ум обладает потрясающим умением исказить прямые наблюдения так, чтобы они совпали с его нездоровым видением мира. Это может быть последствием нелепых верований, распространяемых различными общественными надстройками (как правило, церковью и государством), либо результатом работы личных механизмов, искажающих реальность, таких, как гордость и самонадеянность. Но каков бы ни был источник, итог одинаков: путаница в уме делается вопиющей. C таким повреждением может справиться только философия реальности, такая, как даосизм.
Хотя принципы философской системы способны помочь мыслящей личности выбраться из тумана заблуждений, однако нужно также знать практические способы борьбы с мешающими мыслями, которые насаждались с самого рождения и с каждым днем закреплялись всеми средствами коммуникации, включая телевидение. Даосские принципы осмысленны и логичны, но им приходится вступать в схватку с эмоциями, которые накопились за все годы, когда человек следовал противоположным представлениям. Такие застарелые шаблоны терзают ум: мысли, идеи и представления не дают ему покоя, доводя до совершенного исступления. Вот потому-то Чжуан-цзы и призывает даоса
не позволять уму увлечь себя в сторону от Дао и не добавлять к природному человеческое.
Так что же делать человеку со своим разогнавшимся разумом? Жизнь в планах и подсчетах подогревает эмоции — состояние, которое кажется необходимым, чтобы платить по счетам, не потерять работу, общаться с родными, сосуществовать с соседями, которых принято считать добрыми, а также делать много другого из того, что ожидается в наши дни от представителя общества. Несметное множество возможностей и страхов заполоняют ум. Уход на пенсию, медицинская страховка, ядерная война, уничтожающая все живое, глобальное потепление и растущее брюшко — все это вызывает стресс, бороздящий чело морщинами. Однако кажется, что все это в сумме и есть «реальность» современной жизни. Что может даосизм предложить человеку, который вынужден взаимодействовать с больным обществом и не хочет прятаться за стенами монастыря? Хорошо было Чжуан-цзы писать, что не нужно «делать из своего ума расчетную палату планов и стратегий» (Мудрость Лао-цзы, 110), но какие же приемы можно употребить, чтобы последовать его совету? Нам нужен практический метод.
Лао-цзы задает тот же вопрос, а затем отвечает на него, вновь обращаясь к сравнению с водой:
Кто может найти спокойствие в грязном мире?
Пребывая в покое, она проясняется.
Лао-цзы предлагает спокойствие как способ сделать чистым болото разросшихся мыслей, мешающее человеку рассмотреть свой путь. Чжуан-цзы поддерживает эту мысль:
Мудрец пользуется своим умом как зеркалом, которое остается на одном месте без движения.
Оба отрывка образуют контекст для даосской идеи «ментальной гигиены» — установленных процедур, благодаря которым можно очиститься от запутанных мыслей, порожденных ценностями социума. На уровне ума это равнозначно купанию. Чжуан-цзы дал ему такое описание:
Ты помылся, и кажется, что грязь сошла, размягченная горячим паром, однако внутри все-таки что-то неспокойно. Когда ты взволнован внешними чувствами, встревожен и сбит с толку, следует дать передышку своему уму и поискать спокойствия внутри себя. Когда ум твой забит чем-то и не подчиняется тебе, нужно выключить свои внешние чувства.
Объясняя, что ментальная гигиена состоит в отключении внешних раздражителей, Чжуан-цзы предлагает нам и конкретное, практическое решение. Человек должен научиться выключать чувства и останавливать свой мозг, чтобы тот отдохнул. По сути дела, Чжуан-цзы предлагает научить мозг не думать.
Такая идея — учиться не думать — чужда людям на Западе. Все западное общество, со всеми его мощными двигателями торговли, основано на планировании и подсчетах. Вспомните странное разговорное выражение, демонстрирующее эту культурную особенность: люди желают уединиться (запирают двери, отключают телефоны), потому что, как они говорят, им нужно подумать. Однако вы никогда ни от кого не услышите, что ему нужно время, чтобы не думать.
Ратование за «недумание» вызвало к жизни искусство ментального цигун, или медитации. Это искусство — практическое применение учения Лао-цзы о ментальной гигиене. Поэтому даосский целостный подход к здоровью и благополучию имеет две стороны. Он предписывает тренировать тело и ум в согласии с даосскими принципами, обращаясь к физическому Цигун для тела и к ментальному цигун — для ума.
Если физический цигун развивает тело, улучшая его функционирование, то ментальный цигун превосходно налаживает функции ума. Обучая ум останавливать мысли по приказу, он позволяет, с другой стороны, лучше сосредоточиться, когда нужна значительная концентрация (хороший пример применения даосских принципов недеяния и невмешательства в сфере ума). Ум, знающий, как пребывать в покое, может лучше и глубже перейти в состояние сосредоточенности, нежели мозг, утомленный непрерывной бурной деятельностью. Умственное недеяние дает уму возможность лучше действовать. Поэтому осознанное дисциплинирующее воздействие на ум равнозначно выработке дисциплины тела.
Тренируйте тело, тренируйте ум! Цель даоса, стремящегося к целостности, — максимально развивать и свое тело, и сознание.
Как работает ментальный цигун
Ментальный цигун на Западе называют медитацией. Определение медитации у нас достаточно туманно. Большинство опрошенных, наверное, скажут, что «медитировать» означает сидеть в расслабленной позе, уставившись в одну точку либо закрыв глаза и повторяя в уме или напевая вслух заранее заданные слова. Короче говоря, они рассматривают медитацию всего лишь как приятную игру ума.
Приятные мысли рассеянного ума действительно могут расслаблять, но с тем же успехом можно посмотреть фильм, почитать книгу или послушать музыку. Так что же можно получить от такого праздного времяпрепровождения? Понятно, что ум не приучится к дисциплине и не избавится от всего нездорового, что в нем есть, предаваясь играм. Игра не тождественна обучению, поэтому не стоит ожидать от нее той же пользы.
Точнее будет описать медитацию, или ментальный цигун, как упражнение на сосредоточение, в котором применяется техника визуализации для выполнения определенных задач. Используется и упорядоченный процесс построения мысленных образов, с целью получения практических результатов. Дисциплина — это ключ ко всему. Не очень-то весело сидеть часами на одном месте, заставляя свой ум сосредоточиться на определенных образах, одновременно не давая ему переключиться на другие мысли, пытающиеся овладеть его вниманием. Несомненно, медитация — это сосредоточенная визуализация и работа в самом прямом смысле слова.
Хотя существует много разновидностей ментального цигун, но самыми важными являются, во-первых, медитация на пустоту, или чань-медитация, и, во-вторых, огненная медитация. Медитация на пустоту обучает ум прекращать размышления и тем самым освобождать себя от мыслей, тогда как огненная медитация «сжигает» стресс повседневной жизни. Обе техники используют силу ума, чтобы открыть человеку его каналы ци и ликвидировать их закупорку, вызванную нервным стрессом или физической дисфункцией. Раскрытие системы меридианов посредством умственного очищения позволяет ци течь беспрепятственно.
Умственное очищение вдвойне важно потому, что польза, приносимая им, выходит за пределы мозга как такового, затрагивая основу психосоматических заболеваний. В отличие от своих западных коллег, китайские врачи настаивают на том, что корень большинства болезней — в физическом дисбалансе, причиной которого является ментальный стресс. Большинство неспециалистов опытным путем убедились в том, что это верно, заметив, что их восприимчивость даже к обычной простуде увеличивается в стрессовые моменты. Попросту говоря, стресс ослабляет иммунную систему человека. Поэтому становится понятно, как такая дисциплина, как ментальный цигун, способствующая снятию стресса, работает также на пользу физическому телу.
И чань-медитация, и огненная медитация начинаются с того, что практикующий усаживается на стул с прямой спинкой и ставит ноги так, чтобы ступни полностью соприкасались с полом. Считается, что медитация на стуле подходит западным людям, которые, в отличие от азиатов, не привыкли сидеть низко. Исключительно по причинам культурного характера в Азии медитируют сидя на полу, в той позе, которая наиболее удобна.
Важно отметить, что, в отличие от буддистов, которые сидят в позе лотоса, даосы классического типа при медитации не скрещивают ноги. Такой вроде бы незначительный нюанс имеет важное значение для течения ци. Даосизм рассматривает человеческое тело, прослойку между Небом и Землей, как проводник энергии ци. Поэтому существенно, чтобы практикующий правильно расположил свое тело, создавая оптимальные условия для течения ци. Позиция, при которой ноги не скрещиваются, облегчает исполнение этого требования: космическая ци зарождается на Небе, протекает через голову даоса, затем вниз по его каналам и попадает сквозь стопы в Землю. Согласно буддийской точке зрения, ци, наоборот, должна быть сохранена в организме и циркулировать внутри него. Поэтому буддисты скрещивают
