его поддержкой. Если он не мог этого сделать, это означало именно отсутствие у него харизмы.
Если реки прорывали плотины или, несмотря на все
жертвоприношения, не было дождя, то это, как прямо говорилось в учении, доказывало, что император
не обладал теми харизматическими качествами, которых требовало небо. Тогда он — даже в последние
десятилетия — публично каялся в своих грехах. Подобное публичное покаяние фиксируется в хрониках
уже у правителей феодальной эпохи,1 и этот обычай
сохранялся до конца: еще в 1832 году после подобной
публичной исповеди императора сразу пошел дождь.2
Если это не помогало, он должен был ожидать свержения, а в прошлом — даже принесения в жертву. Он
подвергался официальному порицанию цензоров, как
и другие чиновники.3 Если бы монарх начал действо-
1 Tschepe Р. А. а. а. О. Р. 53·
2
В 1899 году («Peking Gazette» от 6 октября) вышел указ (находившегося под опекой совершившей государственный переворот вдовствующей императрицы) императора, в котором он
сожалеет о своих грехах как вероятной причине наступившей
засухи и еще прибавляет, что принцы и министры также несут
часть вины неправильным изменением своей жизни. В схожем
положении в 1877 году обе императрицы-регентши обещали
следовать увещеваниям одного цензора сохранять свое «reverential attitude» («благопристойное поведение»), поскольку их поведение уже помогло отпугнуть засуху.
3 Когда в 1894 ГОДУ один цензор подверг критике вмешательство вдовствующей императрицы в государственные дела
как неприличное (см. сообщение в «Peking Gazette» от 28 января
1894 года), он все же был смещен и сослан служить на почтовую
дорогу в Монголии, но не из-за того, что эта критика была недопустима сама по себе, а лишь из-за того, что опиралась «лишь
на слухи», а не на доказательства. Лучше намерения этой энергичной женщины в 1882 году понял один член академии, который высказал требование («Peking Gazette» от 19 августа), чтобы
117вать вопреки древним и прочным социальным порядкам, т. е. вопреки части космоса, возвышавшейся
в качестве безличной нормы и гармонии над всем божественным, — например, нарушил абсолютное божественное естественное право почитания предков — то
это означало бы, что харизма покинула его и он находится под властью демонов. Его можно было убить,
поскольку это было уже частное лицо.1 Правда, за это
отвечали, конечно, не простые люди, а крупные чиновники (подобно тому, как у Кальвина сословия обладали правом на сопротивление).2 Чиновничество как
носитель государственного порядка считалось частью
императрица-мать вновь больше занималась правительственными делами, поскольку император еще находится в юном и
нежном возрасте, поскольку труд для членов династии есть наилучшее, а иначе окружение императрицы начнет критиковать ее
1
Впрочем, этой теории ответственности монарха противостояли другие теории, объявлявшие «месть» императору недопустимой (VI век до н. э.) и сулившие тяжкие (магические)
последствия тому, кто прикоснется к коронованной голове.
(Parker ?. ?. Ancient China simplified. London, 1908. P. 308.) Теория, как и само — преимущественно понтификальное — положение императора вообще, как раз не была чем-то постоянным.
Впрочем, провозглашенный войском император, видимо, лишь
однажды стал легитимным монархом. Помимо назначения
[предшественником], первоначально условием каждого легального восхождения на трон, несомненно, являлось утверждение
кандидата со стороны «юо семей», т. е. обладателей крупнейших ленов.
2 Это общее харизматическое представление о правителе
проявлялось повсюду, где китайская культура однажды пускала корни. После того как правитель Наньчжао сверг китайское
господство, в одной из надписей о нем говорилось, что царь
обладает «силой, которая несет в себе равновесие и гармонию» (заимствование из «Чжун юн»), что он способен «покрывать и питать» (как небо). См.: Chavannes E. Une inscription du
royaume de Nan-Tchao // Journal asiatique. IXe ser. T. XVI. 1900.
? 435· В качестве признаков его добродетелей упоминаются
«разнообразнейшие дела» (союз с Тибетом). Точно так же, как
образцовый китайский император, он также разыскал «древние семьи» и окружил себя ими (р. 433), что можно сравнить
с «Шу цзин».
118харизмы1 и потому являлось институтом священного права в том же смысле, что и сам монарх, даже если лично отдельные чиновники могли быть смещены
в любой момент, как это было вплоть до настоящего
времени. Их пригодность также была обусловлена харизмой: любые волнения или беспорядки социального
или космически-метеорологического рода в их местности доказывали, что они не обладают милостью духов.
И без всяких вопросов о причинах они должны были
Такое положение чиновничества стало складываться в доисторическое время. Древний, полулегендарный
священный порядок династии Чжоу, о котором повествуется в «Чжоу ли», уже переживал момент перехода
изначальной патриархальности в феодализм.
1 См. предпоследнее примечание. Далее мы упомянем о том,
что мандарины считались носителями магических сил.ГЛАВА II
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ
ОСНОВОПОЛОЖЕНИЯ
В. Феодальное и пребендальное
Наследственный характер харизмы в ленной системе. — Восстановление единого бюрократического государства. — Центральное правительство
и местные чиновники. — Чиновничество и установление фиксированных налогов.
Насколько мы можем судить, политическая система ленов в Китае не была напрямую связана с землевладением (в западном смысле). И то, и другое возникло здесь, как и в Индии, из «государства родов» после
того, как роды вождей освободились от древних связей
мужского дома и его дериватов. Согласно одной записи, изначально род выставлял боевую колесницу,
а также выступал носителем древнего сословного деления. Фактическая политическая конституция, что
предстает в более или менее ясных очертаниях в первых надежных исторических сведениях, была прямым
продолжением структуры управления, изначальной
для всех империй завоевателей и еще в XIX веке
характерной для крупных негритянских империй:
к «срединному царству», т. е. к «внутренним» областям, которые прямо управляются победоносным правителем в качестве его личного домена посредством
чиновников — личных клиентов и министериалов —
и расположены вокруг царской резиденции, постоянно присоединяются «внешние» области, подчиненные
князьям-данникам. В их управление император, т. е.
правитель Срединного царства, вмешивался лишь в той
120мере, в какой это было безусловно необходимо для сохранения его власти и получения связанной с ней дани, а также в той мере, в какой он был на это способен.
Поэтому чем дальше от его личного домена находились земли, тем менее непрерывной и интенсивной
была его власть. Мог ли император действительно сменить властителей внешних областей или они были наследственными династами? Как часто на практике реализовалось теоретически признаваемое в «Чжоу ли»
право подданных жаловаться императору [на князей]
и приводило ли это к вмешательству императорского
управления в их дела? В какой мере императорские
чиновники могли назначать и смещать нижестоящих
княжеских чиновников, как того требовала теория, и
зависели ли те от них на практике? Распространялось
ли центральное управление трех больших и трех малых советов (гун и гу) за пределы личного домена и
распоряжался ли сюзерен военной силой внешних государств на практике? — Все эти политические проблемы каждый раз решались по-разному. Политическая феодализация совершила здесь тот же поворот,
который самым последовательным образом был осуществлен в Индии: на зависимые должности как самих князей-данников, так и придворных или провинциальных чиновников претендовали и получали
только уже господствовавшие роды обладателей политической власти и их свиты, прежде всего — сам императорский род, роды князей, которые в свое время
подчинились ему и тем самым полностью или частично сохранили свое господство,1 и, наконец, роды всех
1
Из-за страха перед силой духов предков харизматических
родов часто, видимо, просто опасались полностью лишать земли
семьи подчинившихся вождей. (Parker ?. ?. Ancient China simplified. London, 1908. P. 57). Впрочем, эта обусловленность шансов на получение ленов и кормлений принадлежностью к харизматическим родам сама объясняет сильное положение их духов
предков, если не является его единственным источником.
121тех, кто проявил себя в качестве героев и доверенных
людей правителя. В любом случае, харизма уже давно
была привязана не обязательно лично к индивиду,
а к его роду; с этим типичным случаем мы ближе познакомимся при рассмотрении индийской ситуации.
Сословие возникло не благодаря земельному владению, получаемому посредством добровольного вступления в вассалитет и инвеституры, а наоборот (по
крайней мере в принципе): принадлежность к подобным знатным родам квалифицировала на получение
должностного лена определенного ранга в соответствии с наследственным рангом семьи. Мы обнаруживаем, что в китайское средневековье посты министров
и даже посланников находятся прочно в руках определенных семей; сам Конфуций был знатного рода, поскольку происходил из семьи правителей. Упоминаемые в записях более позднего времени «великие
семьи» также являлись этими харизматическими родами, которые экономически покрывали связанные со
своим положением расходы преимущественно из политически обусловленных доходов, помимо доходов
с наследственных земельных владений. Различие с Западом было во многих отношениях, конечно, относительным, но все же довольно значимым. На Западе наследование ленов возникло уже в процессе развития. А полное сословное выделение владельцев ленов
(с правом суда или без него), выделение beneficia1 в зависимости от характера службы и, наконец, выделение
сословия рыцарей из остальных сословий, в том числе
из городского патрициата, произошло уже внутри общества, жестко сословно разделенного посредством
апроприации земли и всеми возможными шансами на
получения доходов. Наследственная харизма (во многом еще гипотетических) «династов» в самом раннем
германском Средневековье лучше всего соответствова-
1
Бенефиции (лат.). — Примеч. перев.
122ла бы китайской ситуации. Однако в основных областях распространения западного феодализма устойчивость родового строя была очень заметно ослаблена
крушением традиционных иерархий в результате завоеваний и переселений, а военная необходимость неумолимо вынуждала принимать каждого способного
обращаться с оружием в рыцарство, т. е. наделять каждого ведущего жизнь рыцаря рыцарским достоинством. Лишь позднее здесь возникает наследственная
харизма и, в конечном счете, «проверка происхождения». В Китае в обозримое для нас время, напротив,
первичной всегда являлась наследственная харизма
рода — по крайней мере в теории,1 поскольку успешные выскочки были всегда. Не наследуемость конкретного лена (как позднее на Западе), которая скорее считалась большим злоупотреблением, а определяемое
наследственным родовым рангом притязание на лен
определенного ранга. То, что при династии Чжоу были
«учреждены» пять рангов для знати и потому должен
был существовать принцип раздачи ленов в соответствии с ними — скорее легенда; но вполне правдоподобно, что крупные вассалы (чжухоу, «князья») могли
отбираться только из потомков древних правителей.2
Это было «государство родов», что соответствовало
ранней японской ситуации. Когда при династии Вэй
(после свержения династии Хань) столица была перенесена в Лоян, вместе с ней, согласно хроникам, была
переселена «аристократия». Она состояла из собственного рода императора и древних родов с наследственной харизмой, т. е. изначально из семей племенных
1 «Семья ценится древностью, а полезная вещь — новизной», — гласит одно из изречений в «Шу-цзин».
2 Об этом см.: Hirth F The ancient Hist, of China. New York,
1908. Переведенная Э. Био «Бамбуковая хроника»: Journ. Asiat.
3e Serie. Vol. XII. ? 537 ff., Vol. XIII. P. 381 ff. О надписях на бронзовых вазах и одах из «Шу-цзин» как источниках для периода
XVIII—XII веков до н. э. см.: Chalfant F. ?. Early Chinese Writing,
Mem. of the Carnegie Mus. (Pittsburgh). IV Sept. 1906.
123вождей, а также потомков владельцев должностных
ленов и кормлений. Уже тогда (!) «ранг» (и соответствующее притязание на кормление) присваивался
в соответствии с должностью, которую когда-либо
занимал один из предков семьи (в полном соответствии с принципом римского нобилитета и русского
местничества).1 Точно так же в отдельных государствах
высшие должности находились прочно в руках определенных родов (высший ранг наследственной харизмы).2
Собственно «придворная знать» впервые возникает
в эпоху Шихуан-ди (с 221 года до н. э.) одновременно
с закатом феодализма: тогда впервые в хрониках упоминается пожалование титулов.3 И
