(и тем самым
к власти касты книжников). «Международно-правовые» требования, которые по крайней мере в теории
предъявлялись к поведению правителя с точки зре-
130ния выражения культурного единства, имели отчасти
ритуальное, отчасти — рыцарско-сословное происхождение. Были предприняты попытки замирить страну
с помощью собраний князей. С точки зрения теории
война против соседнего правителя была ритуально
неправильной, если тот находился в трауре или его
государство испытывало трудности, например, из-за
голода; в отношении него теория объявляла угодным
духам делом братскую помощь попавшему в беду. Кто
причинял зло своему сюзерену или сражался за неправое дело, тот не получал места на небе и в храме
предков.1 Объявление места и времени предстоящей
битвы считалось рыцарским обычаем. Борьба должна была приводить к какому-то итогу: «Следует знать,
кто является победителем, а кто — побежденным»,2
поскольку она являлась божьим судом.
Правда, на практике политика князей, как правило, выглядела совсем иначе. Это была беспощадная борьба крупных и мелких вассалов друг с другом;
младшие вассалы использовали любую возможность,
чтобы стать самостоятельными, а крупные князья
только и ждали шанса для нападения на соседей, и —
как следует из хроник — вся эпоха была временем неимоверно кровопролитных войн. Тем не менее теория
была важна для выражения культурного единства.
Его носителями стали книжники, т. е. владевшие грамотой, которых правители использовали во властных
интересах для рационализации своего управления
точно так же, как индийские князья использовали
брахманов, а западные князья — христианских клириков. Еще оды VII века воспевали не мудрецов и книжников, а воинов. Гордый древнекитайский стоицизм и
полное неприятие «потусторонних» интересов были
наследием этой милитаристской эпохи. Однако уже
1 Tschepe Р. А. а. а. О. Р. 54-
2 Tschepe Р. А. а. а. О. Р. 66.
131под 753 годом упоминается назначение официального
придворного хрониста (что также означало придворного астронома) в государстве Цинь. «Книги» правителей — ритуальные книги и хроники (сборники прецедентных случаев) стали значимыми даже в качестве
объектов добычи;1 заметно повысилась роль книжников. Они занимались расчетами и вели дипломатическую переписку князей, многочисленные примеры
которой сохранились в хрониках (вероятно, в качестве
парадигм); часто они находили прямо «макиавел лневские» средства для того, чтобы одолеть соседних князей военным или дипломатическим путем, заключали
союзы и готовились к войне. Прежде всего — посредством рациональной организации войска, складов и
налоговой политики: очевидно, что при этом они могли выступать в качестве княжеских счетоводов.2 Правители стремились взаимно влиять друг на друга при
выборе книжников, переманивать их к себе, а книжники, в свою очередь, переписывались друг с другом, меняли службу, ведя своего рода кочевую жизнь от двора
к двору,3 как западные клирики и владевшие латынью
1 Здесь мы полностью отодвигаем в сторону вопрос о том,
как эти книги изготовлялись технически. Бумага лишь гораздо позже появляется в качестве импортированного продукта.
Но писать и считать начали гораздо раньше и, несомненно, задолго до Конфуция. Обсуждаемая ниже гипотеза фон Ростхорна
о том, что ритуальная «литература» передавалась устно и поэтому «сжигание книг» является легендой, не была поддержана
де Гроотом.
2
В хрониках (Tschepe Р. А, а. а. О. Р. 133) сохранились расчеты военной силы отдельных государств, сделанные при заключении союза. Согласно им, ареал в юоо квадратных ли (? ли —
537 метров) должен был выставлять боо боевых колесниц,
5000 лошадей и 50 ооо человек (из них ю ооо — обоз). Согласно
одному плану реформирования нагрузки якобы XII века до н. э.
(по аналогии с Передней Азией, вероятно, составленного через
несколько веков после появления боевых колесниц), та же территория должна была выставить ю ооо боевых колесниц.
3 Ср.: Tschepe Р. А. а. а. О. Р. 6?.
132интеллектуалы конца Средневековья. Как и последние, они также чувствовали себя единым сословием.
Конкуренция отдельных государств за политическую власть породила рационализацию экономической политики князей.1 Это было делом слоя книжников. Один книжник — Шан Ян — считается творцом
внутреннего рационального управления, другой —
Вэй Жань — творцом рационального военного порядка в том государстве, которое позднее превзошло все
остальные. Большая численность населения и прежде всего богатство — как правителя, так и его подданных — стали здесь, как и на Западе, средством достижения политической цели.2 Как и на Западе, здесь
князья и их советники в делах ритуала из числа книжников также должны были вести борьбу прежде всего
со своими младшими вассалами, сопротивление которых грозило им тем же, что они готовили своим собственным сюзеренам. Чиновническое управление вытесняло старое управление посредством вассалов, т. е.
наделенных харизмой крупных семей; этот процесс
сопровождался образованием княжеских картелей
против субинфеодации и установлением книжниками
принципа, согласно которому наследование чиновнической должности считалось непристойным с ритуальной точки зрения, а нерадивое исполнение должностных обязанностей влекло за собой негативные
магические последствия (раннюю смерть).3 Создание
1 Эпоха раздробленности была временем усиления патриотизма против варваров, особенно в пограничных государствах
(прежде всего — Цинь). Когда правитель царства Цинь попал
в плен, «2500» семей по подписке собрали средства на продолжение войны. Попытка императора из династии Хань в П2 году
н. э. прибегнуть в сложном финансовом положении к подобному
«джентльменскому займу» — аналог которого можно найти еще
в леопольдовской Австрии XVII века — особого успеха не имела.
2 Tschepe Р. А. а. а. О. Р. 142.
3 Об этом говорится в речи одного книжника, приведенной
в: Tschepe Р. Л. а. а. О. Р. ??.
133княжеской личной охраны1 и снаряжаемого и снабжаемого князем войска с офицерами вместо созыва
вассалов — вместе с налоговой политикой и организацией складов — привело к соответствующим изменениям в военной области. Сословное противопоставление крупных харизматических родов, которые на своих
колесницах вместе со своей дружиной сопровождали
князя в военных походах, и простого народа повсеместно предстает в хрониках как нечто само собой
разумеющееся. Существовал определенный порядок
ношения одежды;2 «великие семьи» пытались укрепить свое положение с помощью брачной политики;3
рациональный порядок отдельных государств, например, установленный Шан Яном в государстве Цинь,
также закреплял сословное деление. «Благородные» и
народ всегда различались, причем очевидно, что под
«народом» понимались свободные плебейские роды,
исключенные из ленной иерархии, рыцарской борьбы
и рыцарского обучения, а не лично зависимые. Политическая позиция «народа» отличалась от позиции
благородных.4 Позже мы увидим, что положение крестьянских масс было критическим и уже в ходе развития патримониальных государств правители объединялись здесь, как и повсюду, с непривилегированными
слоями против знати.
В результате борьбы между отдельными государствами их число постоянно сокращалось до все меньшего круга рационально управляемых объединенных государств. В 221 году правителю государства
Цинь — после оттеснения номинальной династии и
всех остальных вассалов — удалось в качестве «первого императора» включить весь Китай в «срединное
царство», в патримоний правителя, т. е. подчинить
1 Tschepe Р. А. а. а. О. Р. 6?.
2 Tschepe Р. А. а. а. О. P. 59.
3 Tschepe P. A. a. a. O. P. 14.
4 Tschepe P. A. a. a. O. P. 38.
134управлению собственных чиновников. Вместо старого теократически-феодального порядка возникло подлинное «самодержавие»: был упразднен древний феодальный царский совет, назначены два великих
визиря (типа praefecti praetorio),1 произошло разделение военных и гражданских губернаторов (типа
позднеримских институтов), находившихся под надзором княжеских контролеров (персидского типа), из
которых позднее вышли перемещающиеся «цензоры»
(missi dominici), а также введен строго бюрократический порядок продвижения по службе в зависимости
от заслуг и благоволения с общим доступом к должностям. На эту «демократизацию» чиновничества работал не только всегда действенный естественный союз самодержца с плебейскими слоями против знати,
но и финансовый момент: как уже отмечалось, неслучайно хроники приписывают «первому императору»
(Шихуан-ди) изобретение практики продажи должностей. Это должно было привести к тому, что состоятельные плебеи получили доступ к государственным
кормлениям. При этом велась принципиальная борьба
с феодализмом. Всякое наделение политической властью было запрещено — даже внутри императорского рода. Хотя сословное деление не было затронуто.2
Зато с установлением прочной иерархии должностей,
предпосылки которой были созданы уже в некоторых отдельных государствах, выросли шансы на возвышения у чиновников низкого происхождения. Новая империя действительно утверждалась в борьбе
с феодальными силами с помощью плебейских сил.
Прежде люди плебейского происхождения могли добиться политического влияния лишь внутри слоя
1
Префекты претория (лат.). — Примеч. перев.
2
«Благородные и народ соблюдают границы своего ранга», — говорит император в одной из сохранившихся в хрониках
записей: Tschepe Р. А. а. а. О. Р. 2б1. В другой различаются «благородные, чиновники и народ».
135книжников и лишь в особых обстоятельствах. С началом рационализации управления в хрониках отдельных государств встречаются княжеские доверенные лица бедного и неблагородного происхождения,
которые были обязаны своим положением исключительно своим знаниям;1 в силу своих способностей и
знания ритуалов книжники претендовали на приоритетное право занимать высшие должности даже
перед ближайшими родственниками правителя.2 Но
не только это оспаривалось крупными вассалами. Как
правило, книжник занимал неофициальное положение своеобразного министра без портфеля или, если
угодно, «духовника» правителя. Он вел борьбу с ленной знатью, которая здесь, как и на Западе, боролась
против назначения чужаков на должности, пытаясь
монополизировать их для себя. В первые годы правления Шихуан-ди — в 237 году, еще до объединения
империи — чужеродные книжники (и торговцы) даже
были изгнаны. Однако властные интересы правителя
вынудили его отменить эту меру,3 и с тех пор его первым министром оставался книжник, который сам себя
характеризовал как парвеню низкого происхождения.
Но после объединения империи рациональный антитрадиционалистский абсолютизм самодержца, отчетливо выраженный в его высказываниях,4 со всей яростью обрушился и на социальную власть образованной
1 См.: Tschepe P. A. Hist, du R. de Han // Var. Sinol. 31. P. 43.
В княжестве Вэй в 407 году до н. э.
2
Там же.
3
Традиция приписывает книжнику Ли Сы, ставшему впоследствии всемогущим министром, трактат с обоснованием значения книжников (и чужаков вообще, включая купцов) для княжеской власти: Tschepe Р. А. а. а. О. Р. 231.
4
Например, в высказывании, приведенном Сыма Цянем
в его биографии (ed. E. Chavannes. T. V. P. 166): всякое действие
вопреки разуму предосудительно. Многие другие записи (приведенные там же) восхваляют рациональный порядок, установленный императором в империи. Этот рационализм не помешал
ему приказать искать эликсир бессмертия.
136аристократии книжников. Древность не должна господствовать над настоящим, а ее толкователи — над
монархом: «Император важнее древности».1 Если мы
можем верить преданию, он попытался уничтожить
всю классическую литературу и само сословие книжников, устроив грандиозную катастрофу. Священные
книги были сожжены, а 460 книжников якобы были
погребены заживо. Установление чистого абсолютизма, опирающегося на личных фаворитов без учета
происхождения или образования, было ознаменовано
назначением евнуха великим магистром бюджета2 и
учителем второго сына. После смерти императора евнух вместе с книжниками-выскочками возвел его на
трон в обход старшего сына, поддержанного командующим войском. Казалось, что с этого момента в Китае утвердился фаворитизм вроде чисто восточного
султанизма в соединении с нивелировкой сословий и
абсолютной автократией; против этого фаворитизма
образованная аристократия книжников с переменным
успехом боролась на протяжении всего Средневековья.
Выражая свои претензии на новый статус, император
отменил старое обозначение «народ» (минь) для свободных, заменив его на цяныиоу, «черные головы»,
явно в значении «подданные». Колоссальное применение принудительных работ3 при строительстве
императорских сооружений потребовало абсолютно
1
Изречение Шихуан-ди, приводимое Сыма Цянем в его биографии (ed. E. Chavannes. T. П. P. 162). Впрочем, как мы увидим
ниже, мнения министров-книжников в отдельных государствах
и даже мнение Ван Аныни (XI век н. э.) не всегда принципиально противоречили подобному взгляду.
2
Первое упоминание о том, что
