хозяйством управляли евнухи, встречается, видимо, в VIII веке до н. э.
3
Число отбывавших повинность на строительстве Великой
стены достигало зоо ооо (?), еще большим было число всех привлеченных к принудительным работам. При этом Великая стена
строилась в течение длительного времени (по подсчетам Элизе
Реклю, массив стены составлял как минимум 1бо млн. м3, что
дает представление о выполненном объеме работ).
137неограниченного распоряжения рабочей и тягловой
силой страны,1 как в империи фараонов. С другой стороны, прямо сообщается о всемогущем при приемнике Шихуан-ди дворцовом евнухе,2 который советовал
властителям объединиться с «народом» и раздавать
должности вне зависимости от сословного происхождения или образования: ибо настало время, когда должен господствовать меч, а не изящные манеры — что
полностью соответствовало типичному восточному патримониализму. С другой стороны, император отверг
предложение магов3 сделать его «невидимым» для повышения его престижа, т. е. изолировать как далайламу и полностью передать управление в руки чиновников. И ему удалось сохранить свое «самодержавие»
в самом подлинном смысле.
1 Она должна была обеспечивать необходимым провиантом
привлеченных к принудительным работам солдат и заключенных. В хрониках было подсчитано (Tschepe Р. А. а. а. О. Р. 275),
что во время его транспортировки к месту потребления расходы
могли доходить до ?8 200 % (из-за потребления во время пути из
182 грузов в место назначения прибыл лишь один, что, конечно,
могло произойти лишь в одном конкретном случае).
2 Tschepe Р. А. а. а. О. Р. 363· Сам евнух происходил из знатной семьи, которая ранее подверглась наказанию.
3 Об этой попытке кое-что сообщают хроники, особенно Сыма Цянь в биографии Шихуан-ди (ed. E. Chavannes. IL P. 178).
Автором этого плана, видимо, был «Учитель Лу» — даос, которому были поручены поиски эликсира бессмертия. «Настоящий
человек скрывает и не показывает себя», — таким образом истолковывались известные положения Лао-цзы, о которых пойдет речь далее. Однако на самом деле Шихуан-ди правил самостоятельно, и мудрецы всех направлений жаловались на то, что
он мало обращался к ним (р. 179)· А вот его преемник, Эрши
Хуанди, жил как чжэнь, «скрытый», находясь под присмотром
своего фаворита, и поэтому не давал аудиенций своим чиновникам (p. 2o6); на это жаловались конфуцианцы во время господства даосов и евнухов (обычно находившихся в союзе, о чем
пойдет речь дальше). После его свержения, уже при основателе
династии Хань, к власти вновь пришла «свита», т. е. феодальные
владетели, хотя вся бюрократия Шихуан-ди осталась на своих местах, и в первую очередь восстановилось влияние книжников.
138На этот жесткий султанизм ответили насилием
одновременно с разных сторон: отчасти — древние
семьи, отчасти — сословие книжников, отчасти — озлобленное рытьем укреплений войско и измученные
рекрутским набором, принудительными работами и
податями крестьянские роды во главе с людьми низкого происхождения.1 Не знатные слои, а выскочка
добился победы, сверг династию и во время очередного распада империи на независимые государства заложил основы власти новой династии, которая вновь
объединила империю. В конечном счете от этого
опять-таки выиграли книжники, рациональная экономическая и административная политика которых
снова стала определяющей для утверждения императорской власти, поскольку технически превосходила
управление евнухов и фаворитов, с которыми шла постоянная борьба. Этому успеху книжников в значительной мере способствовал огромный престиж их
знания ритуалов и протокола и владение письмом,
считавшееся тогда своего рода тайным искусством.
Шихуан-ди ввел единую письменность, единую систему мер и весов, законов и административных регламентов. Он хвалился тем, что отменил войну2 и установил мир и внутренний порядок, чего достиг, «трудясь
днем и ночью».3 От внешнего единства сохранилось
не все. Однако самым важным была отмена феодальной системы и осуществление правления посредством
чиновников, квалифицировавших себя личными способностями. Те патримониалистские новшества, которые при старом теократическом порядке осуждались
книжниками как святотатство, были сохранены при
1
Чэнь Шэ, предводитель восставшего войска, был рабочим,
а Лю Бан, вождь крестьян и основатель династии Хань, сторожил деревенские поля. Союз его рода с другими крестьянскими
родами стал основой его власти.
2 Tschepe Р. А. Р. 259 f. (предполагаемая надпись).
3 Tschepe Р. А. Р. 267 f.
139реставрации династии Хань и, в конечном счете, оказались выгодны самим книжникам.
Возврат к феодализму происходил и гораздо позже.
В эпоху Сыма Цяня (II век до н. э.), при императорах
Чжуфу Яне1 и У-ди, вновь пришлось уничтожать возродившийся феодализм, возникший уже из раздачи
должностей принцам из императорской семьи. Сначала императорские министры-резиденты были посланы
ко дворам вассалов для надзора за ними, затем назначение всех чиновников было передано императорскому двору, а затем (127 год до н. э.) произошел раздел
ленов с правом наследования, чтобы ослабить власть
вассалов. И, наконец, при императоре У-ди люди низкого происхождения (среди них бывший свинопас) были назначены на придворные должности, на которые
прежде претендовала только знать. Знать резко протестовала против этих мер, однако книжникам удалось сохранить высшие должности за собой (124 год
до н. э.). Позже мы увидим, какую роль в этой борьбе,
определившей политическую и культурную структуру Китая, сыграло противостояние конфуцианских
книжников с даосизмом, объединившимся тогда с аристократами, а позже — с евнухами: заинтересованные
в сохранении своей магической власти, даосы враждовали с книжниками и выступали против распространения образования среди народа. Тогда эта борьба не
получила окончательного разрешения. В сословной
этике конфуцианства были очень сильны феодальные
реминисценции. Сам Конфуций не говорил прямо, но
подразумевал, что классическое образование, определявшее для него принадлежность к правящему сословию, в действительности не выходило за пределы господствующего слоя традиционных «древних семей»,
по крайней мере как правило. Даже выражение цзюнь
1
Чжуфу Янь был не императором, а высокопоставленным
сановником. — Примеч. ред.
140цзы, «княжеский муж», обозначавшее получившего
конфуцианское образование, изначально имело значение «герой», но у Конфуция стало означать «образованный»; оно возникает в эпоху сословного господства
тех родов, которые благодаря наследственной харизме подтверждали свое право на политическую власть.
Было уже невозможно полностью отказаться от нового
принципа «просвещенного» патримониализма, согласно которому для занятия должностей, включая должность самого правителя, определяющими являлись исключительно личные заслуги1. Феодальные элементы
социального порядка постоянно ослабевали, и, как мы
увидим, во всех важнейших моментах именно патримониализм2 стал основополагающей для духа конфуцианства структурной формой.
Как и повсюду в патримониальных государственных образованиях с неразвитой техникой сношений,
здесь масштаб централизации управления также оставался узко ограниченным. Даже после утверждения
чиновнического государства сохранилось не только
противостояние «внутренних» чиновников, служивших в древнем императорском патримонии, и чиновников «внешних», т. е. провинциальных, но и различие их рангов. Несмотря на все новые неудачные
попытки централизации, за исключением некоторого
числа высших должностей в каждой провинции, патронат над должностями и особенно контроль над
почти всем финансовым хозяйством в конечном счете остался за отдельными провинциями. С этим по-
1
Правда, даже в теории этот принцип утверждался крайне
медленно, с постоянными откатами к прошлому. О том, как это
осуществлялось на практике, мы скажем позже.
2
В хрониках (Tschepe Р. А. Р. 67; и в других ранее цитированных местах) очень четко проявляется противостояние книжников и вассалов, как и ненависть и презрение последних к путешествовавшим от двора к двору ученым. Ср. столкновение
Шан Яна с высшими придворными правителя Сяо-гуна: Tschepe Р. А. Р. и8.
141стоянно боролись во время всех крупных финансовых
реформ. Ван Аныыи, как и другие реформаторы, требовали реального финансового единства — чтобы все
собранные налоги после вычета затрат на их сбор поступали в бюджет империи. Огромные транспортные
сложности и интересы провинциальных чиновников
постоянно срывали эти планы. Как видно уже по цифрам опубликованных кадастров, за исключением периодов правления особо энергичных правителей, чиновники постоянно занижали примерно на 40 % и размер
облагаемой налогами земли, и число налогоплательщиков.1 Конечно, предварительно вычитались местные
и провинциальные расходы. Это приводило к резким
колебаниям доходов, остающихся центральному фиску.
В конце концов, он капитулировал: с начала XVIII века
и до настоящего времени наместники — по крайней мере на практике — должны были, подобно персидским
сатрапам, платить дань в установленном размере,
и этот размер лишь теоретически мог быть изменен
в случае необходимости. Об этом мы еще скажем. Фиксация налогов имела последствия для властного положения провинциальных наместников во всех сферах.
Они выдвигали на должности большинство чиновников округа. Само назначение осуществлялось
центральной властью. Однако незначительное число
официальных чиновников2 приводит к выводу, что са-
1
В этом смысле очень характерны приводимые Ma Дуаньлинем цифры общих доходов центральной казны, огромные и
абсолютно необъяснимые перепады которых (особенно в XVI веке) объяснялись китайскими авторами именно этим: Biot E.
N. J. Asiat. 3· Ser. 5· 1838; 6.1838. P. 329. Понятно, что это означает, если — после того как уже в 1370 году в кадастре значилось
8.4 млн. цин (48 млн. га) налогооблагаемой земли — в 1502 году
ее насчитывалось 4-2 млн., в 1542 — 4-3 млн., а в 1582 — опять
7 млн. цин (39-5 млн. га). А в 1745 году — через зо лет после фиксации размеров налогов — 161.9 млн. га.
2
В конце 1879 года в «Peking Gazette» были приведены расчеты примерного числа одновременно живших кандидатов на
142мостоятельно они не могли управлять своими огромными округами. При широчайших обязанностях китайского чиновника территорией размером в прусский
округ (Kreis) было невозможно управлять должным
образом даже при наличии сотни чиновников, а на
нее приходился только один чиновник. Империя напоминала конфедерацию сатрапий во главе с понтификом. Формально — но только формально — власть
находилась в руках провинциальных чиновников. Подолжности со вторым (гражданским) рангом, т. е. имевших полное право занимать обычные должности. Они были сделаны
на основании среднего возраста получивших повышение (максимальное число которых для обоих рангов было ограничено)
и ожидаемой продолжительности жизни. Их оказалось слишком много, поскольку значительное число получило повышение в преклонном возрасте, и слишком мало, поскольку к ним
нужно добавить число кандидатов, переведенных из военных
(в частности маньчжуров) и купивших квалификацию. Даже
если принять, что число одновременно живших кандидатов
составляло зо ооо, а не 21 ооо, тогда, исходя из 350 млн. жителей, на il ооо—12 ооо жителей приходился один подобный
кандидат. В 18 провинциях, включая Манчжурию, было лишь
1470 низших округов государственного управления, во главе
которых стоял самостоятельный государственный чиновник
(чжисянъ), т. е. (исходя из данных расчетов) один на 248 ооо жителей; если учитывать предусмотренные «бюджетом» высшие
самостоятельные должности, одна высшая должность приходилась бы на 200 ооо жителей. Даже если прибавить сюда часть
несамостоятельных и непостоянных чиновников, то было бы
достигнуто соотношение, при котором, например, Германия
должна была бы обходиться всего лишь ? ооо административных и судебных чиновников в ранге асессора. — Совсем другие цифры получаются, если в основание расчетов положить
китайский полицейский учет числа семей и жителей. Цифры
за 1896—1896 годы, предоставленные в распоряжение Захарову (Arbeiten der Kaiserl. Russ. Gesandtschaft — einer geistlichen
Mission / Ubersetzt von Abel und Meckenberg. Berlin, 1858), дают
в 1845 году только в округе Пекина и двух других округах около
26 500 человек проживающих (но не служащих там) военных и
гражданских чиновников, в 1846 — даже 15 866 предусмотренных бюджетом и 23 700 резервных (эти две цифры плохо согласуются). Видимо, сюда включены не только получившие второй
ранг, но также кандидаты и все маньчжурские офицеры.
143еле объединения империи императоры, со своей стороны, искусно применяли средства сохранения своей
личной власти, свойственные для патримониализма:
короткие сроки занятия должностей (официально —
три года, после чего чиновника переводили
