в другую
провинцию),1 запрет чиновникам служить в родной
для них провинции, запрет служить в одном округе
родственникам и систематический шпионаж в виде
так называемых «цензоров». И все это — в отсутствие
подлинного единства управления. Принцип, согласно
которому в центральных коллегиальных органах глава одного ямэня одновременно являлся членом других коллегий и подчинялся их главам, не позволял
упорядочить управление и не способствовал его единству, особенно в отношении провинций. Как мы видели, отдельные крупные административные округа на
местах заранее вычитали свои локальные расходы из
налоговых поступлений и указывали ложные данные
в кадастрах — за исключением времен сильных правителей. Поскольку провинции, в которых располагались войска или арсеналы, были финансово «пассивными», сохранялась запутанная система зависимости
от доходов провинций с излишками. В остальном не
существовало никакого надежного бюджета — ни центрального, ни провинциальных, а лишь традиционная
апроприация. Центральная власть не имела ясного
представления о финансах провинций — и мы увидим,
к какому результату это привело. Вплоть до последних
десятилетий договоры с иностранными державами заключали наместники провинций, а не центральное
правительство, у которого даже не было органа для
1
В отношении некоторых высших чиновников этот принцип часто вынужденно нарушался: например, Ли Хунчжан многие десятилетия оставался главным начальником управления
в Чжили. Но в целом, если не учитывать разрешений на однократное продление срока еще на три года, принцип довольно
строго соблюдался вплоть до последнего времени.
144этого. Формально почти все действительно важные административные распоряжения исходили от наместников провинций, а на самом деле — от подчиненных
им чиновников, причем неофициальных. Поэтому распоряжения центральной власти вплоть до настоящего времени рассматривались низшими инстанциями
скорее как этически важные предложения или пожелания, нежели как приказы, что соответствовало
понтификальной, харизматической природе императорской власти. Сразу видно, что даже содержательно
они представляли собой скорее критику исполнения
должностных обязанностей, нежели распоряжения.
Отдельного чиновника лично можно было легко сместить в любой момент. Однако реальная власть центрального правительства от этого ничего не выигрывала. Принцип, запрещавший чиновникам служить
в родных провинциях, как и требование менять каждые три года провинцию или должность, не позволил
чиновникам стать независимой от центральной власти
силой вроде феодальных вассалов, так что внешнее
единство империи сохранялось. Однако оно достигалось тем, что эти официальные чиновники никогда не
были укоренены в своих округах. Мандарин, который
в сопровождении толпы сородичей, друзей и своих
личных клиентов занимал должность в неизвестной
ему провинции, диалект которой он, как правило, не
понимал, даже с точки зрения языка чаще всего зависел от услуг переводчика. К тому же он не знал местное право, основанное на многочисленных прецедентных случаях, которые он не мог нарушить, поскольку
они были выражением священной традиции. И потому
он полностью зависел от наставлений неофициального
советника, так же литературно образованного, как и
он сам, но хорошо знакомого с местными традициями
в силу местного происхождения — своего рода «духовника», которого он называл своим «учителем» и почитал, часто — с пиететом. Далее он зависел от своих
145неофициальных помощников, которые относились
к неофициальному штабу чиновника — их оплачивало
не государство, а он сам из своего кармана; на которых
не распространялось требование служить на чужбине. Естественно, их он выбирал из числа родившихся
в данной провинции кандидатов на должность, квалифицировавших себя для поступления на государственную службу, но еще не получивших должность. Не
ориентируясь в ситуации, он мог или даже должен был
полагаться на их знания местных людей и дел. А заняв
пост губернатора в новой провинции, он зависел от
знаний местности и дел, приобретенных начальниками остальных провинциальных ведомств,1 которые все
же имели перед ним преимущество в несколько лет
знакомства с местной ситуацией. Совершенно понятно, что это неизбежно приводило к тому, что реальная
1
Часто их число доходило до шести. Однако официальными, действительно важными лицами в подчинении «вице-короля» были только губернаторы, провинциальные судьи и казначеи. Из них именно казначей изначально был единственным
и высшим чиновником управления, а губернатор — ставший
оседлым missus dominicus (ранее — часто евнух). Только эти два
чиновника, отвечавшие за финансы и юстицию, были предусмотрены официально, все остальные «ведомства» были неофициальными. Даже низший чиновник (сянъ), официальное название
которого означает «пастух», имел двух секретарей — по вопросам юстиции и по финансам. Стоявший над ним префект (определенного фу) имел вполне обозримые или даже конкретно
обозначенные функции (водные пути, сельское хозяйство, коневодство, транспортировка зерна, размещение солдат на постой,
общее управление в полицейском смысле), хотя, в сущности,
считался ответственным за надзор и передачу корреспонденции наверх. Функции низшего чиновника, напротив, были абсолютно энциклопедическими: он отвечал просто за все. Специальные даотаи состояли при провинциальных ведомствах для
сбора соляного налога, строительства дорог и т. д. Как и во всех
патримониальных государствах, здесь встречаются чиновники
со специальными поручениями и полномочиями ad hoc. О понятии «юрист» в Китае (знаток прецедентных случаев) и адвокатуре см.: Alabaster ?. Notes and Commentaries on Chinese Criminal
Law (сейчас книга недоступна для меня).
146власть находилась в руках тех неофициальных низших
местных чиновников, контролировать и управлять которыми официальным чиновникам было совершенно
не под силу; причем чем выше был их собственный
ранг, тем менее это было возможно для них. Как центральные чиновники, так и назначенные центральным
управлением местные чиновники слишком слабо ориентировались в ситуации на местах, чтобы действовать
последовательно и рационально.
Знаменитое на весь мир и крайне действенное
средство китайского патримониализма, препятствовавшее феодально-сословной эмансипации должностных
лиц — введение экзаменов и назначение на должности
в зависимости от образовательной квалификации, а не
происхождения и ранга — имело самое решающее значение для характера китайского управления и культуры. Однако в силу описанных выше обстоятельств
центральным инстанциям не удалось получить в свои
руки точно функционирующий механизм. Когда мы
будем более подробно говорить об образовании чиновников, то увидим, что этому также мешали препятствия, вытекавшие из глубочайшего своеобразия сословной этики чиновничества, отчасти обусловленной
религиозно. Патримониальная бюрократия в Китае,
как и на Западе, была прочным ядром, с развитием
которого было связано образование великого государства. При этом типичным как здесь, так и там было
появление коллегиальных органов и возникновение
«ведомств», но «дух» бюрократического труда был совершенно различным.
Поскольку этот отличающийся «дух» основан на
чисто социологических моментах, он был связан с системой общественных повинностей, получившей развитие в Китае из-за колебаний денежного хозяйства.
Как и повсюду, изначальным здесь было следующее состояние: доставшийся вождю или князю надел
пахотной земли (гун тянь, соответствовавший гоме-
147ровскому ???????)1 совместно обрабатывался всеми соплеменниками.2 В этом источник общеобязательной
трудовой повинности, которая получила дальнейшее
обоснование в жизненной необходимости строительства ирригационных сооружений. «Создание» земли посредством управления строительством плотин
объясняет постоянно возникающую и до сих пор (как
в Англии) сохраняющуюся в терминологии идею
о земле как прерогативе императора; как и в Египте, эта идея не помешала здесь разделению земли на
сдаваемый в аренду домен и облагаемую налогами
частную землю. С другой стороны, налоги — судя по
пережиткам в терминологии — видимо, отчасти возникли из обычных даров, отчасти из даннических
обязательств покоренных, а отчасти из притязаний,
связанных с земельной привилегией правителя. Государственная земля, налоговая и трудовая повинность
долгое время сосуществовали, находясь друг с другом
в изменчивых отношениях. Что из них превалировало,
зависело отчасти от соответствующего уровня денежного хозяйства государства (как мы видели, крайне неустойчивого из-за состояния денег), отчасти от уровня
замиренности, и, наконец, отчасти от степени надежности чиновнического аппарата.
Изначальное происхождение патримониального чиновничества из необходимости проведения дренажных
работ и рытья каналов, т. е. из строительства, происхождение власти монарха из необходимости организации принудительных работ подданных — сначала
с целью регулирования воды (как в Египте и Передней
Азии), происхождение единой империи из постоянно
усиливающегося интереса в единстве этого регулирования на все большей территории во взаимосвязи
1 Священный участок, посвященный определенному божеству (др.-греч.). — Примеч. перев.
2 Отсюда возникла «система колодцев» с ее срединным государственным полем, окруженным 8 квадратами.
148с потребностью в политической защите культурного
пространства от вторжения кочевников наглядно выражаются в том, что, согласно легенде, «святой» (легендарный) император Юй руководил дренажными
работами и строительством каналов, а первый чисто
бюрократический властитель «Шихуан-ди» одновременно считался величайшим строителем каналов, дорог и крепостей и прежде всего Великой стены (на
самом деле лишь определенного ее участка). Помимо
орошения, все эти строительные работы служили фискальным, военным интересам и накоплению провианта, а знаменитый Императорский канал от Янцзы
до Хуанхэ предназначался для транспортировки рисовой дани с юга в новую столицу монгольских ханов
(Пекин).1 Согласно одному официальному сообщению,
50 ооо человек одномоментно занимались осушением реки, и строительные работы, разделенные на этапы, растянулись на многие столетия. Еще у Мэн-цзы
идеальной формой удовлетворения общественных потребностей выступают принудительные работы, а не
налоги. Как и в Передней Азии, царь переселял своих
подданных, несмотря на их сопротивление, если гадание показывало подходящее место для новой столицы.
Охраной плотин и шлюзов, строительством и корчеванием занимались отчасти сосланные за преступления, отчасти принудительно рекрутированные солдаты. Используемое в качестве рабочей силы войско шаг
за шагом отвоевывало у пустыни землю в западных
пограничных провинциях.2 В дошедших до нас сти-
1 Официально он назывался «Канал для транспортировки
дани». Об этом см.: Domin P., Gandar S. J. Le canal imperial // Var.
Sinol. Heft 4. Schanghai, 1894.
2 Записи и расписки об этом частично сохранились в собранных Аурелем Стейном грамотах из Туркестана (I век до н. э. —
I век н. э.). В день в некоторых местах удавалось продвинуться
на три шага, превращая засушливую землю в пригодную для
возделывания: Chavannes E. Les documents chinois decouverts par
Aurel Stein dans le sable du Tlirkestan oriental. Oxford, 1913.
149хотворениях встречаются грустные стенания по поводу тяжести столь однообразной судьбы, прежде всего
это касается принудительных работ по строительству
Великой стены.1 Классическое учение было вынуждено настойчиво выступать против расточительного
использования принудительного труда подданных
на строительстве в частных интересах князей по египетскому типу, что и здесь являлось побочным следствием развития бюрократической организации общественных работ. С другой стороны, как только система
принудительных работ приходила в упадок, не только начиналось наступление пустыни на отвоеванные
у нее культурные земли в центрально-азиатских областях, совершенно опустыненных сегодня,2 но и расшатывалась политическая дееспособность империи
в целом. В хрониках содержатся сетования на недостаточное обеспечение крестьянами нужд царской
власти. Лишь выдающимся личностям удавалось единообразно организовать и управлять государством, основанном на принудительных работах.
Но принудительные работы оставались классической формой обеспечения государственных потребностей. Как на практике соотносились между собой натурально- и денежно-хозяйственный способы покрытия
государственных потребностей, показывает (примени-
1 См.: Chavannes E. Р. XI ff. а. а. О. Например о том, что из-за
почти пожизненной службы женщины лишались мужей и потому лучше вообще не растить сыновей.
2
При этом не совсем ясно, сыграли ли здесь какую-то роль
климатические изменения, как считают многие. В принципе
было достаточно разрушения системы принудительных работ.
Ведь в этих областях земля могла сохранять свое плодородие
лишь в том случае, если вопрос о «затратах» вообще не ставился. Рабочий никогда не смог бы заработать на ней себе на
жизнь, разве только получить пропитание, и то лишь применяя
определенные культуры. Несмотря на явно огромные дотации,
плодородность земли поддерживалась только в целях продовольственного снабжения гарнизонов и посольств с тяжелыми
грузами.
150тельно к XVII веку) обсуждение в присутствии императора вопроса, по какой из двух систем следует ремонтировать Императорский канал. Было решено осуществлять строительство за деньги, поскольку иначе
