неизбежно влекла за собой отставки с должностей. Постоянные
массовые вакансии многочисленных должностей, временная
непригодность многочисленных чиновников, возникновение
очереди из лишившихся своих должностей из-за траура кандидатов, особенно при эпидемиях, были политически крайне
обременительными. Императоры попеременно то запрещали
слишком длительный траур, исходя из государственных интересов, то, из страха перед духами, вновь ужесточали его — и то
и другое под угрозой наказания палками. После смерти матери
Ли Хунчжана императрица в резкой форме безуспешно предостерегала его от ухода в отпуск вместо полагавшейся отставки
(«Peking Gazette» от ? мая 1882 года).
157Так что центральное управление не имело сведений
о подлинных брутто-доходах отдельных провинций и
округов, а провинциальные наместники — о доходах
префектов и т. д. С другой стороны, для налогоплательщиков был важен только один принцип: по возможности сопротивляться введению податей, которые
не являлись традиционными. Мы еще увидим, как и
почему они в определенных пределах могли делать
это с большим успехом. Даже если не учитывать проблематичность этого сопротивления постоянным попыткам дополнительного налогообложения, в сущности зависевшего от положения властей, чиновники
располагали двумя средствами повышения доходов.
Во-первых, введение дополнительной платы за расходы по сбору налогов (как минимум ю %) и за несоблюдение сроков, независимо от того, произошло ли
оно по вине должника или по воле самих чиновников
(что происходило довольно часто). Во-вторых, перерасчет натурального налога в деньги: сначала денежный
налог пересчитывался в серебро, потом в медь и еще
раз в серебро — причем по различным курсам, которые устанавливал сам сборщик налогов.1 Но в первую
очередь следует помнить, что в соответствии с патримониальным принципом чиновника следовало отблагодарить «подарками» за всякое служебное действие,
а законных тарифов не существовало. С учетом этих
дополнительных заработков весь брутто-доход чиновника шел прежде всего на покрытие материальных издержек его должности и выполнение возложенных на
него административных задач. Однако доля в них собственно «государственных» расходов по внутреннему
управлению чаще всего была незначительной. Следовательно, брутто-доход чиновника, стоявшего на
самой нижней ступени, непосредственно у источника
1
Поэтому влиятельные люди всегда предпочитали и добивались права выплачивать налоги натуральными продуктами.
158налогов, являлся тем фондом, из которого пополняли
свои доходы вышестоящие чиновники. Он должен был
регулярно передавать своему начальнику относительно небольшие суммы в соответствии со сложившимся
прейскурантом. И кроме того, сначала при вступлении
в должность и затем через определенные промежутки
времени делать ему максимально крупные «подарки»,
чтобы заручиться благоволением, которое было определяющим для его собственной судьбы.1 При этом он
должен был давать хорошие чаевые неофициальным
советникам и младшим чиновникам начальника, если
те могли повлиять на его судьбу (вплоть до привратника, чтобы получить аудиенцию). Это происходило
на всех уровнях вплоть до дворцового евнуха, который
получал дань даже с высших чиновников. Соотношение между официально объявленными и фактическими налоговыми поступлениями только от земельного
налога оценивается крупнейшими специалистами2 как
1:4. Заключенный в 1712—1713 годах между центральным правительством и провинциальными чиновниками компромисс в денежно-хозяйственной форме
примерно соответствовал фиксации феодальных обязательств на Западе в форме натурального хозяйства,
с той лишь разницей, что в Китае, как и во всех специфических патримониальных государствах, речь шла
не о ленах, а о кормлениях. А также не о зависимости
правителя от военной службы снаряжавших самих себя рыцарей, а о зависимости центральной власти от
административной службы типичных для патримониальных государств обладателей кормлений с налогов и
пошлин, выплачивавших натуральную и прежде всего
1 Это напоминает сборы в Соединенных Штатах с чиновников, назначенных главой победившей партии, в пользу ее боссов
и в партийную кассу; только они были в целом твердо фиксированными.
2
Расчеты и оценки см.: Parker ?. H., Jamieson G. Trade and
Administration of the Chinese Empire. P. 85 ff.
159денежную дань. Существовало еще одно важное отличие от Запада. Там тоже были известны кормления,
в том числе с налогов и пошлин. Впервые они появились в рамках церковной организации, а затем — по
церковному образцу — позаимствованы патримониальными государствами. Однако они были или пожизненными, или наследственными, как и лен, а часто — даже передавались путем продажи. Сборы, таможенные
пошлины, налоги, на которых они основывались, были
зафиксированы привилегией или устоявшимся обычаем, тогда как в Китае именно «предусмотренного бюджетом» чиновника можно было свободно снять и перевести с должности; он даже был обязан переводиться
через короткие сроки. Отчасти это делалось с целью
сохранения политической власти центрального управления; а отчасти — чтобы и другие кандидаты получили свой шанс.1 Чиновничеству в целом было гарантировано получение огромных доходов с кормлений,
но положение отдельного чиновника, напротив, было
совершенно затруднительным. Получение должности (учеба, покупка, подарки и «взносы») приводило
к огромным расходам и часто долгам, поэтому он стремился за короткое время службы получить с должности максимальный доход. И это было возможно, поскольку отсутствовали твердые тарифы и гарантии.
Считалось само собой разумеющимся, что должность
существует для накопления состояния; осуждалась
лишь чрезмерность [обогащения].2
1 Это представление особенно четко проявляется в рескрипте, опубликованном в «Peking Gazette» от il января 1895 года.
В нем порицается то, что некий (младший) чиновник владел
кормлением более трех лет, так что другие кандидаты не могли
«воспользоваться своей очередью».
2 Это следует из многочисленных рескриптов. Так, в «Peking
Gazette» от 23 марта 1882 года сообщалось, что чиновник в Кантоне за несколько месяцев скопил на юо ооо таэлей больше, чем
обычно (NB!). Арендованный писец в Фуцзяне смог купить себе
место префекта в Цзянсу. Таможенные чиновники имели доходы в юо ооо—150 ооо таэлей ежегодно.
1бОЭто имело и другие важные последствия. Прежде всего система перемещений надежно обеспечивала власть центрального управления в отношении
конкретных чиновников персонально. Вследствие постоянного перемешивания и постоянного изменения
шансов на получение доходов все чиновники конкурировали друг с другом за кормления. Из-за невозможности согласовать личные интересы чиновничества,
его положение было щекотливым с точки зрения отношений с верхами, и вся его внутренняя привязанность
к властям связана с этим. Хотя среди чиновников существовали «партии», прежде всего на основе землячеств и сложившихся школ, в которых они воспитывались. «Консервативной» школе северных провинций
в последние десятилетия противостояли «прогрессивная» школа центральных провинций и «радикальная»
школа кантонцев; о противостоянии сторонников воспитания по методу Сун и сторонников метода Хань
внутри одного ямэня говорилось в императорских указах этого времени. Помимо того, что чиновники были
чужаками и их постоянно перемещали из провинции
в провинцию, распределявшее их ведомство пыталось
смешивать конкурирующие школы и землячества
в каждом конкретном округе, чтобы не возникал земляческий партикуляризм, который угрожал бы единству империи. С другой стороны, слабость чиновников
в их отношениях с верхами уравновешивалась такой
же их слабостью в отношениях с низами. Еще более
важным следствием этой структуры кормлений был
чрезмерный административный и экономическо-политический традиционализм. В какой мере он обосновывался на уровне убеждений, мы еще скажем. Но он
имел и совершенно «рациональные» причины.
Всякое вмешательство в сложившиеся формы
хозяйства и управления затрагивало необозримые
и многочисленные интересы господствующего слоя,
связанные с побочными доходами и кормлениями.
161И поскольку любого чиновника однажды могли перевести на менее доходное место, то в подобных случаях
чиновничество выступало так же сплоченно, как налогоплательщики, предотвращая попытки изменить
систему взяток, пошлин и налогов. На Западе длительная апроприация шансов на получение таможенных пошлин, платы за сопровождение, мостовых и
дорожных денег, складской и путевой пошлин, побочных поборов и других доходов сделала явными затронутые интересы. Как правило, это позволяло объединить определенные группы интересов и посредством
насилия, компромисса или привилегии снять отдельные затруднения в сношениях. Об этом в Китае не
было и речи. Если рассматривать интересы высшего,
господствующего слоя чиновников, то там шансы на
получение доходов не были индивидуально апроприированы, а принадлежали всему сословию сменяемых
чиновников. Поэтому оно сплоченно противостояло
всякому вмешательству и со смертельной ненавистью
преследовало любые рационалистические идеологии,
призывавшие к «реформам». Только насильственная
революция — либо снизу, либо сверху — могла привести здесь к изменениям. Замена транспортировки дани на лодках по Императорскому каналу гораздо более дешевой транспортировкой пароходами по морю,
изменение сложившихся способов взимания пошлин,
повышения по службе, рассмотрения петиций и проведения процессов, всякое изменение вообще могло
угрожать побочным интересам каждого из них — как
нынешним, так и будущим. Изучение ряда императорских проектов реформ 1898 года показывает, к каким огромным изменениям чиновнических доходов
они могли бы привести даже при частичном осуществлении. Это позволяет оценить, какие огромные материальные интересы были затронуты ими и какими
бесперспективными они были, ведь не существовало никаких органов для их проведения, кроме самих
102этих интересантов. В этом традиционализме заключался источник «партикуляризма» провинций. В первую очередь это был финансовый партикуляризм, обусловленный тем, что кормления провинциальных
чиновников и их неофициального окружения оказались бы под серьезной угрозой при любой централизации управления. Это стало абсолютно непреодолимым препятствием для рационализации управления
империи из центра, а также для проведения единой
экономической политики.
Принципиально важно понять, что общим для чисто патримониальных государственных образований,
каковыми являлось большинство государств на Востоке, было то, что утверждение денежного хозяйства усиливало, а не ослабляло традиционализм, как можно
было бы ожидать. Именно из-за того, что посредством
кормлений оно создавало для господствующего слоя
такие шансы на получение доходов, которые не только
усилили «дух рантье» в целом, но и сделали сохранение экономических условий, обеспечивающих получение доходов с кормлений, всепоглощающим интересом
причастного к этому слою. Именно поэтому с развитием денежного хозяйства и одновременным превращением государственных доходов ? кормления мы видим
в Египте, исламских государствах и Китае, — после
кратких промежуточных периодов, продолжавшихся
до апроприации кормлений — то, что обычно оценивают как «застывание». Поэтому общим следствием
восточного патримониализма и его денежных кормлений было то, что лишь завоевания страны извне или
успешные военные либо религиозные революции регулярно взрывали жесткую оболочку интересов держателей кормлений, заново распределяли власть и тем
самым создавали новые экономические условия, тогда
как все попытки изменений изнутри терпели неудачу
из-за сопротивления заинтересованных слоев. Как уже
говорилось, великим историческим исключением яв-
1бзляется современный европейский Запад, прежде всего
из-за того, что там не было замирения в рамках единой империи. Мы помним, что тот же слой обладателей государственных кормлений, который в мировой
империи препятствовал рационализации управления,
в отдельных государствах некогда был ее могущественным сторонником. Однако потом стимул исчез.
Как конкуренция за рынки принуждала к рационализации частно-хозяйственных предприятий, так и конкуренция за политическую власть у нас и в Китае эпохи раздробленности принуждала к рационализации
государственного хозяйства и экономической политики. И как, с другой стороны, любое образование картелей в частной экономике ослабляет рациональную
калькуляцию, эту душу капиталистического хозяйства, так и прекращение политической конкуренции
государств за власть приводит к сворачиванию рационализации органов управления, финансового хозяйства и экономической политики. Мировая империя
уже не дает для этого никаких стимулов, существовавших когда-то при конкуренции отдельных государств. Но это не было единственной причиной. Даже
в эпоху конкуренции государств в Китае рационализация управления и хозяйства была ограничена более
узкими рамками, чем на Западе. Дело в том, что на
Западе — помимо уже упомянутых различий в апроприации — существовали мощные самостоятельные
силы, которые могли объединиться с правителем и
разрушить традиционные ограничения, либо в особых
условиях, опираясь уже на собственную военную силу, отбросить ограничения со стороны патримониальной власти, что и произошло в ходе пяти великих революций, определивших судьбу Запада: итальянской
XII и XIII веков, нидерландской XVI века, английской
XVII века, американской и французской XVIII века.
А были ли эти силы в Китае?ГЛАВА III
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ
ОСНОВОПОЛОЖЕНИЯ
С. Управление и аграрный строй
Феодальная и фискальная организация.
