состоятельных сородичей. Впрочем, взаймы давали даже
не-члену рода — при достаточном количестве коутоу
ему давали из-за опасений мести со стороны духа отчаявшегося, если тот совершит самоубийство.4 А добровольно, видимо, никто просто так долг не возвращал — по крайней мере если за ним стоял сильный
род. В любом случае, четко отрегулированная помощь
нуждающимся и кредитная поддержка в первую очередь существовали лишь внутри рода. При необходи-
1
Помимо закона (лат.). — Примеч. перев.
2
Вопреки закону (лат.). — Примеч. перев.
3 Согласно классическому ритуалу, усыновление могло происходить лишь внутри рода. Однако семейные уставы определяли это совершенно по-разному даже внутри одной деревни.
Почти повсюду древний ритуал был отменен. Теперь невестка
скорбела уже не только по родителям мужа, как это предписывалось официально, но и по своим собственным родителям.
Точно так же теперь «глубокий» траур объявлялся не только по
отцу, как требовалось официально, но и по матери.
4
Поэтому настолько правдоподобной является трактовка
А. Меркса — «?????? ????????????» («…не ожидая ни от кого»;
Лк. 6:35) вместо «????? ????????????» («…не ожидая ничего»):
здесь также присутствует страх перед «взыванием» к богу и,
в случае самоубийства, перед «духом» отчаявшегося.
201мости род вел внешние распри:1 безграничное мужество там, где речь шла о личных интересах и личной
привязанности, резко контрастировало с многократно упомянутой «трусостью» правительственного войска, состоявшего из насильственно набранных рекрутов или наемников. В случае необходимости род
заботился о лекарствах, враче и похоронах, обеспечивал стариков и вдов и содержал школы. Род владел
собственностью, прежде всего — земельной («землей
предков», um тянъ),2 а состоятельные роды часто обладали обширным совместным земельным фондом,
который сдавали в аренду (чаще всего через аукцион
на три года). Его отчуждение допускалось лишь при
наличии трех четвертей голосов «за». Доход распределялся между отцами семейств таким образом: все
мужчины и вдовы получали по одной единице, начиная с 59 года жизни — две, а с 6д — три единицы.
Внутри рода сочетались наследственно-харизматические и демократические принципы. Все женатые мужчины имели равное право голоса, неженатые — лишь
совещательные голоса, женщины исключались как из
числа наследников (они могли претендовать только на
приданное), так и из числа участников собраний рода.
Роль органа управления выполняли старейшины, ежегодно избираемые согласно генеалогическому принципу, но всеми членами рода. Они должны были управ-
1
Поводы к ним, наряду с распределением налогов и кровной
местью, давали конфликты между соседями из-за фэн-шуя, т. е.
геомантики. Каждое строительство и особенно каждая новая
могила могли нанести вред духам предков, захороненных в уже
существующих могилах, или разгневать духов скал, ручьев, холмов и т. д. Подобные распри часто были почти непримиримыми
из-за геомантических интересов затронутых сторон.
2
Например, в «Peking Gazette» от 14 декабря 1883 года сообщается о покупке 2000 му (по 5-62 а) за vj 000 таэлей. Среди
целей, на которые должна была пойти рента, наряду с жертвоприношениями, прямо упоминается поддержка вдов и сирот,
а также содержание школы.
2 0 2лять имуществом, собирать доходы и распределять
прибыль, но в первую очередь — заботиться о жертвоприношениях предкам и поддерживать в порядке дома
предков и школы. Покидавшие должность выдвигали
кандидатуры преемников согласно возрастной иерархии: в случае их отклонения предлагались следующие
по старшинству.
Совместное приобретение земли путем покупки
или аренды и ее распределение между отцами семейств сохранялось вплоть до настоящего времени.
Мандарины, купцы или иные лица, окончательно отказавшиеся от земли, получали возмещение, что документировалось выпиской из семейной книги; они оставались в юрисдикции рода и могли выкупить право
на свою долю. Где сохранялись древние порядки, там
наследственная земля редко переходила в чужие руки. Домашнее прядение, ткачество и пошив одежды
женщинами препятствовали возникновению сколько-нибудь самостоятельного текстильного ремесла,
особенно если женщины работали еще и на продажу.1
Головные уборы и обувь также в основном являлись
продуктами домашнего производства. Кроме того, род
?) был устроителем важнейших для индивида праздников (чаще всего два раза в году в честь предков) и
объектом семейной истории, которую должны были
записывать отцы семейств; 2) вплоть до настоящего
времени предоставлял за небольшой процент ученикам и неимущим наемным рабочим капитал для открытия «собственного» дела в качестве ремесленника;
3) старейшины рода отбирали способных к обучению
молодых людей и покрывали их расходы на подготовку, сдачу экзамена и покупку должности. Таким образом, этот союз экономически поддерживал автаркию домохозяйств и препятствовал развитию рынка,
в социальном смысле был просто всем для своих
членов, в том числе живущих на чужбине, особенно —
в городе.1
Город для большинства его жителей был не «родиной, а типичной «чужбиной», тем более что он отличался от деревни отсутствием организованного
самоуправления. Не будет большим преувеличением сказать, что китайская административная история
полна попыток императорского управления утвердить
свою власть и вне городских округов. Но если не считать компромиссов относительно уплаты налогов, это
удавалось только на короткое время. На длительную
перспективу этому препятствовала экстенсивность самого управления, выражавшаяся в незначительном
числе настоящих чиновников, что было обусловлено
финансовым положением и, в свою очередь, обуславливало их положение. В действительности официальное императорское управление оставалось управлением городских округов и их частей, где ему не
противостояли мощные кровные организации, как
в сельской местности; поэтому оно оказалось эффективным при взаимодействии с гильдиями и цехами.
Вне городских стен оно сразу теряло свою эффективность, поскольку там, помимо огромной власти родов,
ему противостояло еще и организованное самоуправление деревни как таковой. А поскольку множество
крестьян жили и в городах, которые чаще всего являлись «городами земледельцев», то между ними существовало лишь административно-техническое различие: «город» означал резиденцию мандарина без
самоуправления, а «деревня» — самоуправляемую
местность без мандаринов!
1
Еще в 1899 году («Peking Gazette» от 12 октября сего года)
утверждалось, что уезжающие за границу люди, которые сохраняли свою долю в земле предков, не должны рассматриваться
полицией как «неизвестные чужаки».
204Поселения сельского типа1 в Китае нуждались
в безопасности, обеспечить которую было не способно
экстенсивное управление империи, не имевшее никакого понятия о «полиции». Чаще всего деревни были
укреплены: как и древние города, они окружались частоколом (видимо, еще и сегодня), а нередко — даже
стеной. Чтобы не нести поочередно дозорную службу,
нанимались стражники. Иногда деревни насчитывали многие тысячи жителей, отличаясь от «города»2
тем, что сами выполняли эти функции с помощью
собственного органа. Поскольку понятие «корпорация» в китайском праве полностью отсутствовало и,
конечно, было совершенно чуждо традиционным крестьянским представлениям, этим органом выступал
деревенский храм.3 В Новое время чаще всего он был
посвящен одному из популярных богов: полководцу
Гуань-ди (богу войны), Бэй-ди (богу торговли), Вэньчану (богу школ), Лун-вану (богу дождя), Ту-ди (неклассическому богу, которого следовало извещать
о каждом случае смерти, поскольку это касалось «поведения» умершего в потустороннем мире), — а какому конкретно, видимо, было не так уж важно. Подобно классической древности Запада, «религиозное»
значение храма4 ограничивалось немногими ритуальными действиями и редкими молитвами отдельных лиц, а в остальном его значение заключалось
в проведении профанных социальных и правовых
процедур.
1
Вследствие разделов наследства отдельные владения в них
часто были распылены на 5—15 участков.
2
В городах очень широкие функции были узурпированы
гильдиями.
3 См. об этом в уже цитированном сочинении двух китайских бакалавров, в котором несравненно лучше раздел о деревне, а о «городе» как социальной структуре просто не так много
материала. Аналогии этому есть в германском праве!
4 Сельские храмы не считались «даосскими» культовыми
местами (см. гл. VII).
205Как и дома предков, храмы имели собственность,
прежде всего — земельную.1 А часто еще и денежное
состояние, из которого выдавали займы по не всегда низким процентам.2 Денежное состояние возникало прежде всего за счет традиционных рыночных
пошлин: как почти повсюду в мире, торговые ряды
издревле находились под защитой местного бога. Храмовая земля, как и земля предков, преимущественно сдавалась в аренду неимущим из этой же деревни;
рента с нее и все доходы храма вообще также ежегодно раздавались арендаторам доходов, а остававшаяся после вычета чистая прибыль распределялась. Исполнение должности храмового управителя, видимо,
являлось общественной обязанностью отцов деревенских семейств, которая передавалась по очереди от
дома к дому; для этого деревня делилась на округа по
100—500 жителей. Наряду с этими управителями, существовали и «лучшие люди» деревни — старейшины
родов и книжники, получавшие номинальное вознаграждение. Только они признавались представителями деревни со стороны политического правительства,
неприязненно относившегося ко всякой легализации
корпораций или их суррогатов. В этом качестве они
действовали от имени «храма», который через них заключал контракты в интересах деревни. «Храм» обладал юрисдикцией по мелким делам и очень часто
узурпировал юрисдикцию по делам всех видов, что не
вызывало интервенций правительства — за исключением случаев, в которых затрагивались государствен-
1
В первую очередь для обеспечения храмовых жрецов. Если его финансировали основыватели, то они награждались почетными титулами (например, шанъ чжу, учитель добродетели).
Жрецы получали вознаграждение и выплаты зерном, поэтому
чем больше было храмов, тем беднее была деревня. Лишь один
из них являлся собственно «храмом деревни».
2 Считалось похвальным занимать у храма. Об этом см.:
Doolittle J. Social Life of the Chinese. London, 1866.
206ные интересы. Именно такой суд, а не государственное
судебное ведомство, пользовался доверием населения.
«Храм» заботился о дорогах, каналах, обороне, политической безопасности (поочередной дозорной службе, часто фактически отмененной), защите от разбойников или от соседних деревень, о школе, лекарствах,
похоронах (если роды не могли или не хотели брать их
на себя). В нем находился склад оружия деревни. Благодаря деревенскому храму, который в такой функции
отсутствовал в «городе», деревня с правовой точки
зрения и фактически являлась дееспособной коммунальной корпорацией. Но в первую очередь именно
деревня, а вовсе не город, фактически была оборонительным союзом, действовавшим в зоне интересов
ее жителей.
К этому неофициальному самоуправлению правительство не всегда относилось, исходя из принципа laissez-faire, как в конце старого режима. Например, при династии Хань оно пыталось разрушить
чистый патримониальный абсолютизм Шихуан-ди
путем организованного привлечения старейшин общин на должности в самоуправлении (сань лао), чтобы таким образом регламентировать и легализовать
исконное самоуправление.1 Глава деревни (шоу ши
1
Наряду со старейшинами родов, о которых, видимо, известно во все эпохи, тогда существовали по-разному образуемые ответвления родов со своими, как правило, избранными
чиновниками (при династии Хань из числа 50-летних). На них
были возложены обязанности полиции безопасности, круговой
поруки и наказания провинившихся, надзора за жертвоприношениями, распределения трудовой повинности, сбора налогов
и налоговое поручительство, а при определенных обстоятельствах — осуществление правосудия в целях поддержания покоя
и забота о народном образовании, но иногда также сбор ополчения и проведение учений. Согласно принятому при династии
Хань новому порядку, g ? 8 семей официально образовывали
? ли, ю ли — ? тин во главе с избранным старостой, ю тин —
? сян во главе с избранным сань лао, задачей которого в первую
очередь должно было являться народное образование. К ним
207жэнъ) должен был избираться и утверждаться, а землевладельцы — ручаться за его хорошее поведение,
что в действительности происходило крайне редко. Правительство постоянно игнорировало деревню
как общность, поскольку постоянно брали верх чисто
фискальные интересы. С этой точки зрения особенно рационализировал систему Ван Аныпи, о чем уже
упоминалось в другом контексте. Формально даже сегодня каждые ю семей, объединенные в пай, имеют
своего старшего, каждые юо, цзя, — своего главу, баоцзя, обычно именуемого дибао. На каждом доме в деревне и городе должен был висеть (и действительно
висел там, где соблюдалась традиция) плакат, на котором указывались номер дома, цзя, пай, собственник,
