Такие тарифы не настолько уж велики, как могло бы показаться, поскольку они применялись не ко всей сумме дохода. Налог делился таким образом, что богатые платили по тарифу 70% только за самую «верхнюю» (читай «большую») часть своего дохода. Помимо этого они имеют право на различные вычеты из налогооблагаемого дохода.
Пропорциональный подоходный налог, или «единая ставка подоходного налога», предусматривает один и тот же тариф для всех — вне зависимости от индивидуальной возможности каждого платить налог. Сторонники такой политики налогообложения доказывали, что единая ставка подоходного налога вносит в налоговый кодекс простоту и ясность. Вместо того чтобы богатые платили 70%, а бедные — 15%, что представляет определенную трудность для понимания, все будут платить 17% или что-нибудь около того. Такой подход к налогообложению якобы лучше понятен простому народу. Единая ставка подоходного налога понизит налогообложение богатых американцев и повысит его для всех остальных.
Те, кто защищает прогрессивный налог, считают единую ставку подоходного налога несправедливой, так как все платят по одному и тому же тарифу, и богатый человек платит более высокую сумму в долларах, а у бедного срезают мясо почти до костей. Если богатые и бедные платят по тарифу, например, 20%, тогда человек с доходом в $10 000 выплачивает $2000 налогов и ему остается на жизнь только $8000, в то время как зарабатывающий $1 000 000 выплачивает $200 000, но у него остается $800 000. Один доллар, изъятый у человека со скромными доходами, представляется ему более значительным изъятием, чем тысяча долларов для богатого. Кроме того, законопроекты о единой ставке подоходного налога будут касаться налогов и пенсий, а не дивидендов, процентов на капитал, доходов от прироста капитала, прибылей корпораций и крупных наследств[175].
Регрессивная шкала налогов еще более несправедлива по сравнению с единой ставкой подоходного налога. По такой шкале самым высоким налогом облагают тех, кто получает меньше всех. Вместо уплаты налога всеми по единой тарифной ставке, богатые и бедные платят одну и ту же сумму налога. Когда дворник и руководитель высшего звена платят одинаковую сумму налога за галлон бензина, дворник жертвует значительно большей частью своего дохода, чем руководитель. Налог на продажи и акцизные налоги носят в высшей степени регрессивный характер[176].
Некоторые консерваторы выступают за введение национального налога с продаж взамен подоходного налога. Это был бы самый регрессивный налог из всех возможных. Для того чтобы собрать средства такого же объема, как это сейчас позволяет сделать подоходный налог, нам пришлось бы платить налог с продаж в размере 30% на большую часть товаров. Это регрессивное бремя обошлось бы 90% семей в значительно большую часть их дохода, оставшегося после вычета налогов. При внесении своего предложения о введении национального налога с продаж сенатор Ричард Лугар признал следующее: «Я допускаю, что если смысл налогообложения заключается в установлении пропорциональной шкалы или в так называемой справедливости и перераспределении доходов, тогда мой налоговый план едва ли вам понравится»[177].
Некоторые законодатели выступают за введение налога на добавленную стоимость, который представляет собой более скрытую и сложную версию национального налога с продаж. Этот налог будет добавляться на каждой стадии производства и продаж (предпринимателям придется выполнять столько же бумажной работы, как и сейчас), а потребители будут оплачивать полный счет по завершении производственного процесса.
Далее, существует налог на недвижимость или на наследуемое имущество, который по своему характеру является прогрессивным налогом, поскольку он применяется только к наследству с общей стоимостью свыше $1 миллиона. В предстоящем десятилетии наследникам самых богатых семейств в Соединенных Штатах, составляющим самый верхний 1% населения или около этого, предстоит унаследовать по меньшей мере несколько триллионов долларов. В 2000 году возглавляемый республиканцами Конгресс проголосовал за отмену налога на недвижимость, так что, в случае если бы президент Клинтон не наложил на это предложение вето, сверхбогатые получили бы дополнительно $105 миллиардов в первые десять лет после введения закона Конгрессом, а затем еще $750 миллиардов в течение десяти лет после его отмены. Большинство из них вошли бы в одну десятую часть уже упомянутого 1% населения[178].
Налоги штатов и местных властей имеют еще более регрессивный характер. В сорока пяти из пятидесяти штатов 20% населения, представляющих самую бедную его часть, платят налоги по более высоким тарифам в штате и местных администрациях, чем самый богатый 1% населения. Например, в штате Вашингтон бедные платят 17,4% штатных и местных налогов, а богатые — только 3,4%. В штате Техас это соотношение составляет 17,1 к 3,1; в штате Коннектикут — 11,9 к 4,2.[179] В начале 1990-х годов налог с продаж и акцизы штата в размере $12 миллиардов были собраны с людей с пропорционально низкими доходами. К середине десятилетия штаты начали снижать свои уровни подоходного налога, делая штатную налоговую шкалу еще более регрессивной.
Дефицитное финансирование и государственный долг
Когда государство расходует больше средств, чем получает доходов, это называется дефицитным финансированием. Для покрытия ежегодного дефицита бюджета государство берет деньги в долг у богатых граждан и у финансовых институтов в США и за рубежом. Накопление этих ежегодных дефицитов бюджета представляет собой государственный долг.
К 1940 году в условиях дефицитного финансирования политики «Нового курса» государственный долг вырос до $43 миллиардов. Затраты на участие во Второй мировой войне довели долг до $259 миллиардов. К 1981 году долг дошел до $908 миллиардов. Консервативные государственные деятели, которые пели гимны сбалансированному бюджету, сами оказались среди тех, кто без оглядки предавался дефицитному финансированию. Правительство Рейгана за восемь лет (1981 — 1988) утроило государственный долг и довело его до $2,7 триллиона. К началу 2000 года размер государственного долга взлетел до уровня свыше $5,7 триллиона — эту сумму сегодняшнее поколение налогоплательщиков (а также их будущие поколения) должно богатым акционерам и финансовым институтам.
В 1993 году ежегодные выплаты федерального правительства на обслуживание государственного долга составили $210 миллиардов. К концу десятилетия ежегодные выплаты по долгу достигли $350 миллиардов. Росту государственного долга способствовали несколько следующих факторов.
Во-первых, миллиарды долларов налоговых сокращений богатым физическим лицам и корпорациям представляют собой потерянный доход, который компенсируют дальнейшими все возрастающими заимствованиями. Правительство безоглядно занимает деньги из тех же прибылей, которые оно должно было облагать налогом.
Во-вторых, на бюджет разрушительно действуют колоссальные военные расходы. За 20 лет военные расходы администраций президентов Рейгана — Буша составили $3,7 триллиона. За 8 лет администрация президента Клинтона потратила на военные нужды свыше $2 триллионов.
В-третьих, государственный долг фактом своего существования способствует накоплению долга, его росту ускоряющимися темпами. Так что выплачиваемые по национальному долгу проценты росли быстрее, чем росла экономика, и вдвое опережали рост бюджета. Каждый год большая часть выплат по долгу направлялась только на уплату процентов и все меньшая часть — на погашение самого долга. К 1990 году свыше 80% всех правительственных заимствований шло на уплату процентов по прежним долгам. Таким образом, долг начинает сам себя подпитывать. Проценты, ежегодно выплачиваемые по федеральному долгу, являются второй самой крупной статьей бюджета (после военных расходов).
Для того чтобы занимать деньги, правительство продает долгосрочные казначейские облигации. Эти облигации представляют собой долговые обязательства или векселя, которые через определенный период времени полностью погашаются. Кто получит сотни миллиардов долларов ежегодных процентных выплат по этим облигациям? В основном это физические лица, инвестиционные компании, банки и иностранные инвесторы со значительными средствами — те, кто мог их купить. Кто будет оплачивать эти проценты? В основном простые американские налогоплательщики. Процентные платежи по федеральному долгу представляют собой перераспределение богатства в направлении вверх от тех, кто работает, к тем, кто живет за счет своего личного богатства. Богатые кредиторы одалживают свои избыточные капиталы правительству США и наблюдают за их надежным ростом за государственный счет и «при полном их обеспечении всеми доходами и заимствованиями государства». Именно такой была формулировка создателей Конституции США. А мы, то есть народ США, будем обслуживать этот астрономический долг на протяжении нескольких последующих поколений. Как писал Карл Маркс: «Единственная часть так называемого национального богатства, которая составляет коллективную собственность нынешнего народа, это — его государственный долг»[180].
Государственный долг надежно служит классу капиталистов. Вместо инвестирования своего богатства в производство новых товаров, которые приведут к затовариванию рынка и останутся нераспроданными, капиталисты вкладывают деньги в облигации казначейства США в целях накопления процента на свой капитал. Предоставление денег правительству становится относительно надежным и в то же время выгодным вложением денег в то время, когда возможности для инвестирования отстают из-за стагнации потребительского спроса или все становятся ненадежными из-за изменчивости и неустойчивости фондового рынка.
К 2000 году экономический бум впервые привел к появлению бюджетного профицита. Вместо того чтобы потребовать использования профицита в целях уменьшения государственного долга, лидеры республиканцев в Конгрессе призвали к дополнительному сокращению налогов на богатых. Для того чтобы оправдать такие налоговые льготы, они предсказывали бурный рост экономики и огромное положительное сальдо бюджета на все предстоящее десятилетие, не обращая внимания на возможность внезапных экономических спадов деловой активности.
Некоторые случаи скрытого дефицита
Предсказания крупного положительного бюджетного сальдо привели к недооценке возможности появления дополнительного, но скрытого бюджетного дефицита. Во-первых, имеется «внебюджетный» дефицит, то есть особая уловка в финансовой отчетности, которая позволяет правительству брать взаймы дополнительные деньги вне обычного бюджета. Создается по видимости правительственная (а на самом деле — частная) корпорация, которая занимает деньги от своего имени. Например, деньги для субсидирования сельскохозяйственных займов собирает Система фермерского кредита — то есть сеть внебюджетных банков делает это вместо получения денег от Министерства сельского хозяйства обычным путем — через бюджет. Конгресс также вместо обращения в Министерство финансов создало внебюджетное ведомство под названием «Финансовая корпорация» для осуществления заимствований сотен миллиардов долларов в целях срочного спасения ссудо-сберегательной ассоциации. Эти суммы взяты из общего источника всех доходов, то есть у американских налогоплательщиков.
Посмотри туда. Там невидимая рука рыночной экономики снова показывает нам кукиш
Другой скрытый дефицит заключается в торговле. Поскольку мы потребляем больше, чем производим, а импортируем и занимаем за границей больше, чем экспортируем, возрастает государственный долг США перед иностранными кредиторами. Выплаты процентов по этим зарубежным заимствованиям в сотни миллиардов долларов приходится нести налогоплательщикам США.
Система социального обеспечения также используется для сокрытия фактического дефицита. Удержания из платежной ведомости работников налога в систему социального обеспечения — это регрессивный налог, который в период пребывания у власти президента Рейгана сильно возрос. Этот налог в настоящее время ежегодно образует активное сальдо в размере свыше $120 миллиардов. К 1991 году размер налога на социальное страхование для 38% налогоплательщиков США оказался выше федерального подоходного налога. Многие американцы охотно соглашаются с этими удержаниями из платежной ведомости, так как думают, что эти
