и студентов вносить плату на поддержку деятельности организаций университетского городка, даже если студенты не испытывают симпатий к политическим целям и действиям конкретных организаций. Оплата должна вноситься для того, чтобы избежать поддержки некоторых других взглядов в ущерб официально разрешенным[794].
Верховный суд принял решение в отношении государственного служащего из штата Мичиган, которому было отказано в карьерном продвижении на том основании, что у полиции было досье на его брата, активно занимавшегося политической деятельностью. В решении суда говорилось о том, что этот служащий не имеет права обращаться в суд с иском против государства. Такое решение ставит политически репрессивные законы государства выше права граждан обратиться в суд для рассмотрения касающихся их дел[795]. В 1996 году Апелляционный суд постановил, что ФБР имеет право вест досье на американцев, принимающих участие в разрешенной законом мирной политической деятельности, которая подпадает под действие первой поправки к Конституции, хотя Конгресс принял Закон об охране прав личности, запрещающий проведение подобного рода слежки[796]. Федеральные суды неоднократно принимали решения о том, что учителя и другие служащие, которых увольняют с работы или подвергают иной дискриминации из-за их политического инакомыслия, не имеют права на восстановление на работе по суду, как в случаях с теми, кто подвергается расовой или тендерной дискриминации.
Отделение Церкви от государства. В первой поправке к Конституции, в частности, говорится: «Конгресс не должен издавать законов, устанавливающих какую-либо религию или запрещающих ее свободное вероисповедание». В поддержку установленного Конституцией отделения Церкви от государства Верховный суд вынес решение, что: а) школьные власти не должны допускать в государственных школах богослужений и молитв при финансовой поддержке бизнеса, b) государственные школьные округа не должны разрешать проведение организованных молитв перед футбольными матчами и с) власти штатов не имеют права требовать от руководства государственных школ преподавания теории эволюции[797], а также проповедей христианского вероучения о сотворении мира, которое утверждает, что никакой эволюции не было, а весь мир был создан Богом в законченном и совершенном виде за шесть дней[798].
В нарушение принципа разделения Церкви и государства Верховный суд долгое время утверждал, что религиозные организации имеют право пользоваться различными исключениями из налогообложения, фактически подталкивая граждан-мирян к финансированию различных религиозных объединений. Даже в тех случаях, когда религиозные группы активно вмешивались в такие вопросы политической жизни, как аборты, Налоговое управление США позволяло им сохранять безналоговый статус[799]. В ряде решений Верховного суда, принятых «пятью голосами против четырех»[800], глубоко расколотая судейская коллегия своими решениями провозглашала, что: а) федеральное финансирование религиозных групп, пропагандирующих целомудрие, не нарушает принципа отделения Церкви от государства; плата за обучение, оплата учебников и транспортные расходы для частных школ (включая и религиозные) исключаются из сумм, подлежащих обложению подоходным налогом; с) университеты не должны запрещать использование денег, вносимых студентами на поддержку деятельности организаций университетского городка, для финансирования религиозных публикаций; d) федеральные средства могут использоваться для оплаты преподавателей специальных программ образования, которые ведут работу в помещениях церковноприходских школ; е) федеральные программы, по которым компьютеры и другое учебное оборудование устанавливаются в классы церковноприходских школ, не нарушают конституционный принцип отделения Церкви от государства[801].
Уголовное правосудие. В течение последних двух десятилетий Верховный суд мало сделал для расширения и укрепления прав личности. Правило Миранды[802], которое запрещает полиции применение пыток в целях получения признаний, было серьезно ослаблено решением Верховного суда по судебному делу «Штат Аризона против больного со скоротечной формой болезни» (1991), в котором говорилось, что «использование обвинением вынужденных признаний — вне зависимости от того, насколько жестокими были формы принуждения, может рассматриваться как нарушение Конституции, которое не повлекло за собой тяжелых последствий». В судебном деле «Масси против штата Вашингтон» (1991) судьи решили, что приговорить к пожизненному заключению виновного в возрасте тринадцати лет с задержкой умственного развития не является нарушением восьмой поправки к Конституции, запрещающей жестокие и необычные наказания. Подельник подсудимого свидетельствовал в своих показаниях, что Масси «только присутствовал там», но никого не убивал.
В судебном деле «Руммель против Эстель» (1980) Верховный суд поддержал приговор к пожизненному заключению в отношении виновного, который совершил три мелких мошенничества на общую сумму в $230. Председатель суда Ренквист доказывал, что жестоким и необычным можно назвать такое наказание, когда приговаривают к пожизненному тюремному заключению за «парковку машины в запрещенное время». Приведенный судьей пример настолько невероятен, что практически лишает смысла восьмую поправку к Конституции. Тремя годами позднее небольшое изменение в позиции Верховного суда привело к новому решению, принятому большинством «в пять голосов против четырех», которым ниспровергалось решение суда по делу Руммеля и провозглашалось, что пожизненное тюремное заключение за ряд мелких преступлений не является жестоким и необычным наказанием[803]. Более того, таким образом суд уточнил, что пожизненное тюремное заключение без права на досрочное освобождение за первый случай хранения кокаина не представляет собой жестокого и необычного наказания[804].
В 1997 году изобретательные и активные члены Верховного суда пришли к заключению о том, что, вынося приговор, федеральные судьи могут учитывать не только те преступления, за которые подсудимые были осуждены, но также и те обвинения, по которым жюри присяжных признали подсудимых невиновными. Таким образом, даже то обвинение, которое в суде не было доказано, может служить основанием для наказания. При таком подходе о чем можно беспокоиться в суде?[805]
Конституционный запрет на жестокие и необычные наказания, решил Верховный суд, не защищает школьников от телесных наказаний, даже если школьные официальные лица нанесли им серьезные телесные повреждения.
А пункты поправок к Конституции «о надлежащей правовой процедуре» не накладывают на правительство обязательство защищать человека от злоупотреблений другого человека и даже ребенка от дурного обращения со стороны его родителя[806]. По-видимому, Верховный суд считает, что дети могут сами защитить себя. Закон, разрешавший несовершеннолетним на слушаниях в суде дел о сексуальных преступлениях давать свидетельские показания, находясь за ширмой, для того чтобы сделать для них менее травмирующим пребывание рядом с лицом, покушавшимся на растление, был признан неконституционным, поскольку он лишал обвиняемых права стоять на очной ставке лицом к лицу с обвиняющим[807]. На самом деле ребенку все равно приходится стоять лицом к лицу с обвиняемым на перекрестном допросе.
Запрет четвертой поправкой к Конституции необоснованных обысков и арестов был серьезно ослаблен решением Верховного суда о праве полиции проводить тотальные обыски в частных домах и в автобусах, а также арестовывать людей без соответствующего ордера и держать их в заключении без решения суда[808]. Консервативные члены Верховного суда приняли решение о том, что для возбуждения судебного дела против негуманных условий пребывания в тюрьме заключенные должны привести доказательства того, что тюремные официальные лица «проявляли преднамеренное безразличие». Плохие условия пребывания в тюрьме нельзя выставлять в качестве основания для судебного иска, если конкретному официальному лицу не предъявлено обвинение в «преднамеренном безразличии». Судьи не объяснили, каким образом можно доказать преднамеренное безразличие официальных лиц, если не основываться на примерах негуманных условий пребывания в тюрьме[809].
В судебном деле «МакНэлли против Соединенных Штатов» (1987) Верховный суд ограничил полномочия стороны обвинения, когда дело касалось беловоротничковых нарушителей закона из высших слоев общества. Суд сделал более трудным предъявление обвинений по случаям мошенничества с использованием почты против коррумпированных лиц из частного бизнеса, правительства и судебной системы. Судья Стивене высказал свое несогласие, задав вопрос: «Почему суд, который был не очень восприимчив к правам обвиняемых в других уголовных преступлениях», теперь защищает «элиту класса могущественных собственников, которая напрямую заинтересована в таком нашем решении»?
Высшая мера наказания. В течение последних двадцати пяти лет Верховный суд неоднократно выносил постановление, что: а) смертная казнь является чрезмерным наказанием за такое преступление, как изнасилование, и к смертной казни может быть приговорен только тот, кто признан виновным в предумышленном убийстве без смягчающих вину обстоятельств[810]; b) нельзя подвергать смертной казни психически ненормальных людей, поскольку приговоренный к смерти должен понимать процедуру судебного разбирательства и обвиняемый должен понимать суть наказания, однако можно приговаривать к смертной казни лиц с задержкой в умственном развитии[811]; с) статистических данных, показывающих, что чернокожих с большей вероятностью приговорят к выcшей мере наказания, чем белых, совершивших аналогичные преступления, недостаточно для того, чтобы отменить конкретный смертный приговор[812]; d) лиц, которым на момент преступления исполнилось шестнадцать лет, можно приговаривать к высшей мере наказания, но нельзя это делать в отношении тех, кто не достиг этого возраста[813]. Верховный суд отклонил апелляцию по делу одного из приговоренных к высшей мере наказания потому, что она была обоснована не ошибкой в процессе судопроизводства, а ошибками в приведенных фактах и конкретных дополнительных свидетельствах, доказывающих невиновность приговоренного! В своем особом мнении член суда Харри Блэкман высказал свое глубокое сожаление: «Очевидно сильное стремление этого суда, избавить государственную власть от любых ограничений в применении высшей меры наказания к кому угодно и как угодно», и назвал вынесенное судом решение «близким к убийству»[814].
Исполнительная власть. Федеральные суды, в значительной мере полагаясь на исполнительную власть в военных вопросах и во внешней политике, отказывались принимать к слушанию дела, в которых ставились под сомнение действия президента в таких ситуациях, как война во Вьетнаме, неспровоцированное вторжение США на Гренаду, объявление эмбарго Никарагуа, вторжение США в Панаму, бомбардировки Ирака и Югославии, а также депортации гаитянских, гватемальских и сальвадорских беженцев. Верховный суд отменил закон штата Массачусетс, который объявлял бойкот компаниям, поддерживающим деловые отношения с военным правительством Союза Мьянмы (Бирма), которое занималось наркоторговлей и нарушало права человека. Верховный суд расценил такой закон штата, как вмешательство во внешнюю политику нашей страны и дискредитацию права президента говорить с внешним миром от имени всей нации[815]. Члены Суда постановили, что Государственный департамент может отказать в выдаче заграничного паспорта бывшему сотруднику Центрального разведывательного управления (ЦРУ), который написал книгу, разгласив незаконные операции ЦРУ. Ни Конгресс, ни Конституция не предоставляют такого права исполнительной власти, однако консервативные активисты Верховного суда решили, что «в вопросах внешней политики и национальной безопасности» президент, в отсутствие специального, установленного законом запрета, может делать все, что он сочтет необходимым[816].
Избирательная система. Несколько судебных решений изменили пропорциональное распределение по принципу «один избиратель — один голос» и ввели поправки на диспропорции населения в избирательных округах по выборам в законодательные органы штатов и в Конгресс[817]. Верховный суд постановил, что штаты не имеют права запрещать частным фирмам расходовать неограниченное количество их денежных средств в целях оказания влияния на результаты общенародных референдумов и выборных кампаний, поскольку расходы на такого рода кампании являются определенной формой «выступления или речи», а Конституция гарантирует свободу слова торгово-промышленным фирмам, которые следует рассматривать в качестве лица (физического или юридического. — Примеч. пер.). Также не должно быть ограничений на объем
