Скачать:TXTPDF
Демократия. История одной идеологии. Канфора Лучано

Men’s Garibaldi Demonstration Committee [Комитет рабочих по организации демонстраций в честь Гарибальди], неожиданно успешно выполнили свою миссию: нигде, ни разу не было никаких инцидентов. Зато королева Виктория, по ее собственным словам, «едва ли не стыдилась, что правит народом, способным на такие безумства»[18 — Там же, p. 166.]. Визит, который генерал Гарибальди нанес Мадзини, наделал шуму и сильно обеспокоил Пальмерстона. Может быть, поэтому Гарибальди неожиданно бросил все и вернулся на Капреру[19 — Остров Капрера близ Сардинии, где Гарибальди с 1855 г. жил в мирные периоды своей жизни и где в 1882 г. скончался (прим. пер.).].

Маркс, живший тогда в Лондоне, расценил народные восторги по поводу визита итальянского гостя как «жалкое зрелище полного идиотизма». Этот человек ему не нравился. Тремя годами ранее, в письме к Энгельсу от 27 февраля 1861 года, он, походя, совсем в другом контексте выразил свое нелицеприятное мнение о Гарибальди: Спартак, писал Маркс, был «великим полководцем (но не Гарибальди)».

Ленин оказался более великодушным: в «Крахе Второго Интернационала» (Женева, 1915) он противопоставил великих представителей буржуазии, Робеспьера и Гарибальди, другим представителям той же буржуазии, но принесшим великий вред: Мильерану[20 — Мильеран, Александр (1859-1943) — французский государственный деятель, первый в Европе социалист, занявший министерский пост (1899), что вызвало серьезные разногласия среди французских и европейских социалистов. Ввел 10-часовой рабочий день (и 8-часовой — на государственных предприятиях). В 1904 г. исключен из социалистической партии. Военный министр во время Первой мировой войны, премьер-министр и президент в 1920-1924 гг., сенатор (1925-1940) (прим. пер.).] и Саландре[21 — Саландра, Антонио (1853-1931) — итальянский либеральный политик и государственный деятель, профессор права, депутат парламента, министр, премьер-министр (1914-1916), сенатор (1928-1931) (прим. пер.).]. И прокомментировал: «Нельзя быть марксистом, не питая глубочайшего уважения к великим буржуазным революционерам, которые имели всемирно-историческое право говорить от имени буржуазных «отечеств», поднимавших десятки миллионов новых наций к цивилизованной жизни в борьбе с феодализмом»[22 — Ленин В. И. «Крах II Интернационала», Lenin, Opere, Ed. in lingue estere, Mosca, s.d., voi. II, p. 344. [Ленин цит. по: Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Издательство политической литературы. Москва, 1967-1981. — Прим. ред.]].

И в Робеспьере, и в Гарибальди Ленин, более внимательно вглядывающийся в реальную действительность, нежели аристократ Маркс, ценит революционных «вождей». Эта фигуравождь») присутствовала в европейском революционном движении XIX столетия во всех его фазах. Всюду и везде она оказывалась непременным фактором. Статья Грамши[23 — Грамши, Антонио (1891-1937) — итальянский философ и политик, один из основателей Итальянской коммунистической партии (1921), депутат парламента от коммунистов в 1924-1926 гг. После прихода к власти фашистов и роспуска всех «антинациональных» партий в 1926 г. был арестован и почти весь остаток жизни провел в ссылке и в тюрьме. Основное научное наследие А. Грамши — «Тюремные тетради» — три тысячи страниц, написанные им в заключении (прим. пер.)] на смерть Ленина, озаглавленная «Вождь», явилась подлинной попыткой теоретически систематизировать эту сложную проблему, размышляя над которой, Макс Вебер[24 — Макс Вебер (1864-1920) — выдающийся немецкий историк, социолог и экономист, автор теории «социального действия» и новых методов в социологии. Считал современный западноевропейский капитализм уникальным явлением, а не всеобщей стадией общественного развития («Протестантская этика и дух капитализма», 1905), выделял в истории разные типы капитализма. Один из основателей немецкой демократической партии (1918) (прим. пер.).], писавший в той же самой историко-политической обстановке, предложил богатое смыслами и неоднозначное понятие «харизматического лидера». Кажется, еще Ленин во время фьюманского предприятия[25 — Фьюманское предприятие — захват группой итальянских националистов под предводительством Габриэле Д’Аннунцио в сентябре 1919 г. города Фьюме (Фиуме; совр. Риека), на который по окончании Первой мировой войны претендовали Италия и Королевство сербов, хорватов и словенцев (будущая Югославия), и провозглашение «Республики Фиуме» — не признанного (даже Италией) итальянского вольного города, просуществовавшего в таком качестве до конца 1920 г. Вдохновитель этого «предприятия», Д’Аннунцио был фактическим диктатором республики Фиуме (прим. пер.).] упрекал итальянских социалистов в том, что они «упустили Д’Аннунцио!»[26 — Д’Аннунцио, Габриэле (1863-1938) — итальянский поэт, писатель и политический деятель, один из лидеров националистического движения в Италии, соратник Муссолини (прим. пер.).]. В статье на смерть Ленина Грамши писал: «…какой бы класс ни стоял у власти, ему нужны вожди». Он, правда, признавал, что «в революционную эпоху» настоящими вождями могут быть только вожди «марксистские». И, очевидно, заблуждался: когда он писал эти строки, один из самых культурных народов Европы, а может быть, и всей планеты, еще не впал в полумистическое обожание «фюрера». Впоследствии тот же Грамши, уже в тюрьме, в одном из своих размышлений, изложенных в «Тетрадях», пришел к выводу, что отличие цезаризма «прогрессивного» от цезаризма «реакционного» не столь уж разительно[27 — Gramshi A., Quaderni del carcere, под ред. V. Gerratana, 4 voli., Einaudi, Torino, 1975, p. 1619.].

Что включают в себя отношения вождьмассаматерия противоречивая. Перелистывая «Разговоры с Гёте» Эккермана, мы то и дело встречаем выражения Гёте о Наполеоне, вполне согласующиеся, впрочем, с политическими воззрениями поэта: герой, необыкновенный человек, выделяющийся внешне, и так далее. Имел место также обмен письмами, горячая дискуссия между Гёте и Вальтером Скоттом, автором весьма недоброжелательной биографии Бонапарта. Может быть, именно эта оценка Гёте стоит у истоков более глубоко осмысленной позиции Дройзена[28 — Дройзен, Иоганн Густав (1808-1884) — выдающийся немецкий историк-античник, в частности переводчик Аристофана и Эсхила на немецкий язык (прим. пер.).] (1833) относительно Клеона, всеми ославленного «вождя» афинской демократии, утвердившегося после смерти Перикла. «Никто, — пишет Дройзен в предисловии к своему переводу на немецкий язык «Всадников» Аристофана, — не согласится восхвалять кровавого Робеспьера или беззаконного Мария; но в своей деятельности они воплотили чаяния и получили поддержку многих тысяч людей, от которых их отделяло лишь это злополучное величие, или неистовство нрава, которое не возмущает и не страшит, пока не проявится в действии». И тут же утверждает, что в определенные моменты такие люди необходимы: «…речь идет о том, чтобы нарушить права, опрокинуть древние, почтенные установления; стало быть, воздадим должное дерзкой и крепкой длани, отворившей дорогу новой эпохе, и предадим забвению вину, неразрывно сплетенную с любым действием человека»[29 — Droysen J.G., Aristofane. Итал. перевод G. Bonacina: Sellerio, Palermo, 1988, pp. 168-169.].

Это рассуждение Дройзена, в те же самые годы (1834) опровергавшего традиционные моралистические суждения об Александре Македонском и той эпохе, которую этот грозный, вихрем промчавшийся государь открыл своими завоеваниями, отсылает нас к далеким античным временам, к дискуссии вокруг фигуры «вождя» — и гегемона, и созидателя. Можно, к примеру, вспомнить, как Полибий, разбирая труды Теопомпа, историка, жившего во времена Филиппа Македонского, критикует его высказывания о царе — то «Европа не производила на свет такого человека», то он рисуется преступным, вероломным угнетателем, или еще того хуже (Полибий, VIII, 9, 1). В ту эпоху споры такого рода вспыхивали нередко, поскольку и подобные фигуры часто возникали в античной истории. Пьер Бейль[30 — Пьер Бейль (1647-1706) — французский философ и религиозный критик, автор «парадокса Бейля» — революционной для своего времени мысли о том, что религия не является обязательным условием нравственности человека или общества (прим. пер.).] в «Nouvelles lettres critiques sur l’histoire du Calvinisme» [«Новые критические письма по истории кальвинизма»! (Письмо IV) приводит и комментирует пассаж из Сенеки, где философ упрекает историка Тита Ливия за то, что тот назвал «великим человеком» какого-то персонажа (мы не знаем, какого именно), который никак не являлся образцом высокой морали. Сенека оспаривает выражение Ливия «vir ingenii magni magis quam boni»[31 — «Ум великого человека выше добра» (лат.).] и преподает ему урок: ingenium «aut magnum aut bonum erit» (De ira I, 20, 6)[32 — ум «может быть либо великим, либо добрым…» (О гневе. I, 20, 6) (лат.).].

Однажды Бонапарт столкнулся с Жаном-Батистом Сюаром[33 — Жан-Батист Сюар (1733-1817) — влиятельный журналист и издатель (до и после Революции), член Французской академии (прим. пер.).], суровым публицистом, который отказался поддерживать официальную версию убийства герцога Энгиенского[34 — Официальная версия убийства герцога Энгиенского — Луи Антуан Анри де Бурбон-Конде (1772-1804) — последний принц Конде (младшая ветвь дома Бурбонов) — был обвинен в участии в контрреволюционном заговоре (что весьма вероятно) и подготовке покушения на Наполеона (что весьма сомнительно), похищен и расстрелян по его приказу (прим. пер.).], и бросил ему в лицо следующую фразу, демонстрирующую всю никчемность моральной критики Тацита в адрес Нерона: «Votre Tacite n’est qu’un déclamateur, un imposteur qui a calomnié Néron /…/ oui, calomnié, car, enfin, Néron fut regretté du peuple»[35 — «Ваш Тацит — фразер, выскочка, оклеветавший Нерона / …/ да, оклеветавший, ибо, в конце концов, народ о Нероне сожалел» (фр.). Biographie Universelle, Michaud, Paris, I ed. (1811-28), voi. 44; II ed. (1854-65), voi. 40, s.v. Suard.]

В письме от 26 июля 1756 года к маркизу Мирабо (отцу великого оратора и героя революции) Руссо предвидит неизбежное сползание к деспотической власти: величайшая политическая проблема, — отмечает он, — эквивалентная проблеме квадратуры круга, заключается в том, чтобы «найти такую форму правления, которая поставила бы закон над людьми»; если не получится (а Руссо был уверен, что это невозможно), «нужно перейти к другой крайности» и «установить самый что ни на есть неограниченный деспотизм: хотелось бы мне, чтобы деспот стал Богом!», ибо «между самой строгой демократией и самым совершенным обществом по образцу Гоббса» не существует «приемлемой середины»; после чего, однако, со своей обычной патетикой он сулит человечеству новых презренных тиранов и впадает в отчаяние: «Калигулы, Нероны, Тиберии… Боже мой… я катаюсь по земле и стенаю: отчего я человек?»[36 — Correspondance génèrale de J.-J. Rousseau, под редакцией Th. Dufour, voi. XVII, Paris, 1932, p. 157; текст этого письма, сверенный с рукописным черновиком, можно найти и в комментированном издании Leigh R. A., Correspondance complète de J.-J. Rousseau, voi. XXXIII, Voltaire Foundation, Oxford, 1979, p. 243.].

Запутавшись в этой антиномии, Руссо, кажется, и не замечает проблемы, во всей своей ясности увиденной Аристотелем, то есть, глубинной связи между «принадлежностью» к народу и ролью «вождя», примерами власти которых в Древней Греции были так называемые «тирании». «Писистрат, — говорит Аристотель, — будучи demagogòs /то есть вождем народной партии/, сделался тираном»[37 — Аристотель, Афинская полития, 22, 3.], и эту фразу можно понять и так: «поскольку был demagogòs, сделался тираном», учитывая то, что сам Аристотель пишет в «Политике»: «…тиран же ставится из среды народа, именно народной массы, против знатных, чтобы народ не терпел

Скачать:TXTPDF

. История одной идеологии. Канфора Лучано Демократия читать, . История одной идеологии. Канфора Лучано Демократия читать бесплатно, . История одной идеологии. Канфора Лучано Демократия читать онлайн