выборах.
— А что республиканцы?
— Еще не известно. Наше ремесло легче не становится. — Тут ему пришло на ум, что он — старый человек, провожающий на фронт молодого. Эта роль открывала кое-какие возможности. — Ну как служба в армии… тяжело?
— Нет. Не бей лежачего. Но теперь, в штабе дивизии, все, наверное, переменится.
— Военное министерство выручает?
Клей ухмыльнулся:
— Что-то непохоже, чтобы у меня были связи.
Бэрден рассмеялся из вежливости:
— Ну еще бы! Я, наверное, тебе только помеха.
— Блэз, к счастью, нет.
Бэрден вдруг приревновал.
— Ну, Блэз, конечно, может все. — Этим он воздал хвалу своему сопернику. — Чинуши из правительственного аппарата трепещут перед ним. Но… — Он поставил под сомнение добрую волю соперника. захочет ли он что-нибудь сделать?
— Кто знает? Так или иначе, это абстрактный вопрос. Я ничего от него не хочу. Посмотрим, как пойдет там, на фронте.
Внезапно в зеленом саду замелькали тела в серой форме. Лязг оружия заглушил щебет птиц. В его отца попала пуля. Она разорвала серую ткань, белую кожу и красную плоть, раздробила кость. Бэрден схватился за левое плечо, ощутил жжение от кусочка свинца.
— Что с вами, сенатор?
Бэрден опустил руку.
— Невралгия, — непринужденно ответил он и спросил, как поживает Инид.
— Похоже, я буду с ней разводиться.
— Ты с ней? Или она с тобой?
— Я с ней. Она совершенно открыто… живет с флотским капитаном.
Бэрден беспокойно заерзал в шезлонге. Не такие разговоры полагается вести с юным воином, отправляющимся на битву.
— Понимаю, — сказал он, страстно желая, чтобы поскорее вернулась Диана. Об иных сторонах человеческого существования он предпочел бы вовсе не знать.
Но Клей был явно намерен не щадить его.
— Перед отъездом я должен принять окончательное решение. Я уезжаю сегодня ночью. Вечером я увижусь с ней.
— Она хочет развода? — Клей ждал, что Бэрден начнет задавать вопросы, и он начал их задавать.
— Хочет, когда я не хочу. Не хочет, когда я хочу.
— Но ты-то, во всяком случае, знаешь, что тебе нужно. Ты хочешь развода?
— Думаю, что да. Что толку жить так, как мы живем, — я в отеле, а она в нашем доме с ребенком и с этим гадом капитаном.
— Похоже, на самом-то деле ты хочешь быть снова с ней. — Бэрден взял категорический тон. — В таком случае помирись.
— Это не так легко. С ней не так легко помириться.
— Клей… — Бэрден терпеть не мог людей, которые для вящей проникновенности и убедительности называют других по имени, но теперь ему приходилось проявлять максимальную убедительность уже хотя бы ради того, чтобы положить конец неприятному разговору и вновь вернуться к видению раненых солдат в саду: сначала его отец, потом Клей… Золотистые кудри слиплись от крови, в голубых глазах стеклянный блеск смерти. О, сколько в этом красоты! И доблести! — Клей! Если ты хочешь пройти в конгресс от Второго округа, нельзя допустить, чтобы она развелась с тобой. Ты можешь развестись с ней и быть избранным, это мыслимо, но зачем затруднять и без того трудные выборы?
— Значит, альтернатива: мне жить в отеле, а она пусть живет в нашем доме с любовником? Вы думаете, избиратели не узнают об этом?
— Но дело вовсе не в том, что ты живешь в отеле. Дело выглядит совсем иначе. Ты служишь в армии. Ты отправляешься за океан. Ты разлучаешься с женой на вполне законном основании. Кто знает, какими вы будете через год или два? — Бэрден проповедовал бездействие — это всегда лучшая политика в личных делах. Ему самому предстояло порвать с Айрин; пока что он просто не предпринимал никаких шагов, и в результате ему не приходилось выслушивать никаких упреков, не было никаких сцен под занавес, а лишь взаимная симпатия в тех редких случаях, когда они встречались на нейтральной почве у кого-нибудь в гостях. Он не верил, что найдет в себе силы вновь войти в ту комнату, где он так неожиданно чуть не провалился в преисподнюю и, лежа посреди чашек, блюдец и лужиц пролитого чая, воочию увидел перед собой смерть.
— И наконец, — с категоричностью, исключавшей всякие возражения, — Блэз. Он тебе нужен. Но захочет ли он тебе помогать, если ты перестанешь быть его зятем?
Тут вернулись Диана и Китти. Они шумно засуетились вокруг уходящего на войну солдата, и тот вскоре действительно ушел. Диана пошла проводить его через розовый сад к подъездной аллее. Китти секунду смотрела ему вслед.
— Как мне хотелось бы, чтобы она вышла за него замуж!
— Угу! — произнес Бэрден, печально соглашаясь с ней.
— А не за Билли.
— Угу! — Бэрден взял еще одну сочную ноту. Ветерок донес запах роз.
— Интересно, сожалеет ли Клей о том, что женился на Инид? Тут есть о чем пожалеть. С Дианой у него гораздо больше общего. Они созданы друг для друга. А кто она теперь? Коммунистка замужем за калекой. Ах, как это печально! Как печально то, что делает с людьми жизнь.
VI
— Билли нравится в газете?
— Очень нравится. Как Инид?
— Прекрасно. Она поселилась в Джорджтауне.
— Очень мило. А мы теперь на Висконсин-авеню.
— Тебе нравится работать в приемной отца?
— Да, это интересно. Вот разве что избиратели…
— От них иной раз просто житья нет. Как миссис Блейн? Мисс Перрин?
— Мисс Перрин теперь замужем. Они по тебе скучают.
Клей сел в машину. Разговаривать с Дианой никогда не было особенно легко, а теперь и подавно. Мало помогало даже то, что они избегали смотреть друг другу в глаза.
— Береги себя. — сказала она. — Ну, там, на фронте.
— Ладно. Береги… отца. — Они попрощались за руку. Он включил двигатель. Она пошла к дому, но потом обернулась и махала ему рукой на прощанье, пока он объезжал рыбный прудок. Он помахал ей в ответ, потом их разделили деревья. По подъездной аллее выехал на шоссе. Хорошо, что он на ней не женился и не тратит теперь жизнь на тягостные разговоры. Инид и та больше устраивала его, во всяком случае с ней никогда заранее не знаешь, чего ждать.
— Тебя могут убить! — в неистовстве воскликнула она.
— Это решило бы все.
— Я никогда не прощу себе, если тебя убьют! Никогда. У меня будет такое ощущение, будто я невольно приложила к этому руку. Ты нравишься Джо, ты знаешь?
— Интересно, с чего бы?
— На него произвели большое впечатление какие-то твои слова, которые я ему передала. Джо прекрасно разбирается в людях, а уж на рояле играет, как бог. — Инид сделала затяжной глоток из бутылки с кока-колой. По ее словам, вот уже несколько недель, как она перестала пить: «Пока не кончится война. Это мой вклад в победу».
— Ну с ним-то ты не перестанешь встречаться, пока я буду на фронте.
— Если ты действительно этого хочешь — действительно хочешь, — перестану. — Она смотрела на него в упор. Не в пример Диане, она всегда смотрела ему прямо в глаза. И взгляд ее был особенно тверд и чистосердечен именно тогда, когда она лгала. Интересно, врет она сейчас или нет, подумал он.
— Я действительно этого хочу, — привычной фразой ответил Клей.
Она вздохнула:
— Таких эгоистов, как ты, еще свет не видел. Ты думаешь только о своем удобстве. Если б ты хоть на минуточку подумал обо мне, этого никогда бы не случилось. — Она обвела рукой гостиную. Под «этим» явно подразумевается ее дом в Джорджтауне.
Он поспешно сделал несколько следующих ходов.
— Если бы я каждый вечер водил тебя в гости, ты бы не переспала с Эрнесто. Но я предпочел делать карьеру, из которой, между прочим, ничего не вышло, вместо того, чтобы быть с тобой двадцать четыре часа в сутки, и тогда ты стала спать с морячком Джо. Да, да, да.
Она с упреком глядела на него. Правила игры были священны. Никому не дозволялось делать ход без очереди.
— Если ты намерен говорить со мной таким тоном, — сказала она, сама впадая в этот тон, — зачем ты вообще пришел сюда?
— Оставить тебе машину и проститься с девочкой.
— Она гуляет с няней. В зоопарке. Она вернется не раньше пяти. Разумеется, ты можешь зайти еще раз. А машина мне не нужна. Скорее всего, ты просто-напросто хочешь иметь даровой гараж.
Перебивая друг друга, они пустились объяснять каждый на свой лад, почему он хочет оставить ей машину, и предмет спора был далеко не исчерпан, когда вдруг приехал Блэз.
— Опять ссоритесь? — Блэз казался совершенно спокойным и каким-то особенно неуязвимым в летнем костюме; его красное лицо не лоснилось от жары, а было всего лишь красным, как обычно.
— Папочка! А мне-то говорили, что ты в Уотч-хилле.
— Как видишь, нет. — Не сводя глаз с Клея, Блэз добродушно поцеловал Инид в щеку. — Отправляешься на фронт?
— На Гавайские острова?
Клей кивнул. Вечером он собирался позвонить тестю в Уотч-Хилл, попрощаться и испросить благословения. А вот теперь Блэз пожаловал собственной персоной.
— Пришлось вернуться самолетом. Прибывает лорд Бивербрук.
— Нам до него нет дела, как и ему — до нас. — Инид подвинулась поближе к Клею. — Вроде бы получается, что вся семья в сборе. Питер тоже недавно вернулся, вот и выходит, что мы все вместе.
— Пока я не уехал, — сказал Клей безучастно.
— Пока ты не уедешь. Это ужасно, папочка. Ты понимаешь, что его могут убить? Неужели ты не можешь оставить его дома, как Питера?
— Он не хочет оставаться дома. Я уже предлагал ему. Он упрямый. — Блэз улыбнулся Клею. Мир мужчин сомкнул ряды.
Увидев себя в изоляции, Инид решила мстить.
— Послушай, папа. — Когда «папочка» сменялся «папой», это означало, что Инид переходит к серьезному разговору. — Он требует развода.
— Я выразился не совсем так… — Но Клей уже потерял инициативу.
— Нет, так. И по-моему, это глупо. А по-твоему, папа? Особенно сейчас, когда у нас есть ребенок и Клей может сколько угодно развлекаться на Гавайских островах.
— Да, я тоже думаю, что это глупо. — Блэз произнес эти слова совершенно спокойно. Он повернулся к Клею. — Мы не хотим тебя терять.
Клей был признателен за это проявление участия. Он еще может выиграть игру против Инид. Перспектива победы вдохновила его.
— Будь Инид чуточку благоразумней, я бы не особенно возражал, принимая во внимание обстоятельства.
Его наглость возымела действие. Инид тигрицей вскочила на ноги, произведя впечатление даже на своего родителя — матерого тигра и собрата по хищничеству.
— Благоразумна! Как будто не он первый начал! — Ее голос повысился, но она абсолютно владела собой. Клей как завороженный смотрел на нее, а она без запинки излагала свое дело перед апелляционным судом, не оставляя ни одной лазейки, сквозь которую могла бы просочиться правда. Когда она описывала его мнимое прелюбодеяние с мнимой аргентинкой, он был поражен: неужели она действительно верит в то, что говорит? Клей с беспокойством поглядывал на Блэза: верит ли он? Инид расхаживала перед камином, словно оружие сжимая в кулаке бутылку кока-колы. Но судьба благоволила Клею; с громким «Привет, детка!» в комнату ввалился Джозеф Бейли, капитан военно-морского флота Соединенных Штатов, неся в руках ворох пластинок.
Инид осеклась. Блэз с изумлением воззрился на пришельца.
— Здравствуйте, я
