следут за ее прихотями, боясь сказать что–то против, и тем самым потерять народное расположение;
— демократическое избрание должностных лиц жребием является гибельным для города, так как никто не хотел бы избирать себе жребием на бобах врача или рулевого. Тем самым демократия — неправильная форма политического устройства, приводящая Афины к постоянным поражениям и невзгодам;
— править обществом имеют право только те немногие граждане, что имеют к этому божественный дар и получили специальное образование, по сути дела те, кто входил в афинскую элиту — аристократы и богачи;
— вообще, задача добродетельного человека состоит в том, чтобы заниматься не общественно–политической деятельностью, а самопознанием, самоограничением и совершением таких нравственных поступков, которые позволят индивиду сохранить верность своим принципам даже вопреки мнению народного большинства;
— стремящиеся к знаниям не должны считать авторитетами своих родителей и родственников, так как знания и добродетель не передаются по наследству. Молодежи следует учиться только у тех людей, что (типа самого Сократа) имеют для этого определенный божественный дар;
— поскольку нравственно совершенный индивид всегда выше своего общества, это означает, что в принципе он может быть к нему и не привязан. В случае конфликта со своим обществом он получает моральное право и возможность реализовать себя в любом другом обществе (как Алкивиад и Ксенофонт в Спарте), даже во враждебном для собственной страны;
— боги на самом деле не такие, какими их изображают в мифах и сказаниях. Это не беспрестанно ссорящиеся и прелюбодействующие антропоморфные существа, а некие божественные сущности (типа мирового Ума Анаксагора), которым на самом деле вовсе не нужны жертвы, приносимые людьми и полисами, но которые с интересом наблюдают за всем происходящим на Земле и иногда (в виде демония самого Сократа) ведут по жизни наиболее достойных;
— душа человека после смерти не находится отныне в Аиде (как это описывается в мифах), а по воле богов совершает многочисленные перерождения и таким образом копит в себе информацию, приобретенную в прошлых жизнях;
— Земля — это не тот плоский блин, как повествуется в официально признанных космогонических версиях. Земля — если взглянуть на нее сверху, похожа на мяч, сшитый из двенадцати кусков кожи и пестро расписанной разными цветами.
1. Пифией Сократ был признан мудрейшим из всех людей по запросу Херефонта, который за свои взгляды (близкие к атеизму) не раз подвергался в Афинах беспощадной критике в комедиях Аристофана.
2. Участвуя в военных походах, Сократ проявил себя скорее как совершавший странные поступки чудак, нежели как храбрый воин, убивавший врагов.
3. Разгромив вредную деятельность Сократа в своей комедии «Облака», Аристофан просто чересчур поторопился, так как многие афиняне еще не понимали, о ком идет речь, плохо знали суть учения Сократа. Однако позже позиция комедиографа была полностью поддержана демократическими кругами.
4. Ученик Сократа Алкивиад принес Афинам целый ряд бедствий: «дело гермокопидов», разгром Сицилийской экспедиции, Архидамова война, морские поражения от Лисандра. Его участие в свержении тирании Четырехсот было не принципиально: моряки, находящиеся на острове Самос, сами отказались признавать антидемократический переворот еще до прибытия Алкивиада.
5. 411–410 годы до н. э. — Сократ никак не отнесся к так называемой тирании Четырехсот, в которой приняли участие многие его друзья и ученики. А это означает, что по сути он ее поддерживал, во всяком случае относился к ней с симпатией.
6. 406 год до н. э. — являясь пританом городского Совета (Буле), Сократ на практике реализовал свое убеждение, что индивид выше всего общества, полностью парализовав работу Народного собрания, стремящегося осудить стратегов, командовавших флотом у Аргинусских островов. Тем самым он показал, что не сочувствует тысячам тех граждан, что потеряли в битве своих родственников, ставит свои личные принципы над интересами родного социума.
7. Во время тирании своих учеников, Крития и Хармида, имея к этому времени огромный общественный авторитет, вместо того, чтобы призвать людей к свержению Тридцати, Сократ ведет с тиранами какие–то там философские разговоры о том, о чем можно говорить с молодежью, а о чем нельзя, и никак за это ими не наказывается.
8. 404 — 399 годы до н. э. — продолжая свою привычную деятельность и рекомендуя сыну не брать в пример отца–демократа, Сократ конфликтует с самим этим отцом, одним из активных сторонников победившей демократии, Анитом, дело заканчивается обвинением Сократа, судом и смертным приговором.
9. Во время суда Сократ неоднократно обличает судей и присутствующих граждан в их недальновидности, возвеличивает свою роль в жизни города и издевательски требует себе не наказания, а причисления к тем самым уважаемым гражданам, что получают право бесплатно обедать в здании городского Совета. Мужественно принимая свою смерть, дряхлеющий Сократ просто использует судебный приговор для того, чтобы красиво уйти из жизни.
При этом, вплоть до самой последней своей минуты, Сократ продолжает критиковать обещственный строй Афин, оскорблять обвинениями в невежественности и несправедливости общественное большинство.
Итак, что же мы видим? Мы видим явное несовпадение той героически — «причесанной» биографии Сократа, по которой формируется современное представление об этом великом человеке, и того социально–философского ее восприятия, что было характерно для тех его современников, что входили в ту пеструю общественную группу, что называлась афинским демосом. И все это означает следующее: нравится это кому–то или нет, но, если честно называть вещи своими именами, ситуация выглядит следующим образом: Сократ являлся последовательным оппозиционером существующему в Афинах строю; сначала демократическому, затем охлократическому и даже немного тираническому. И именно это, собственно говоря, и привело его к открытому конфликту с реальностью демократического общества. А уж, собственно, гибель Сократа, с нашей точки зрения, следует все–таки записывать не на счет его полиса, а считать это собственным решением философа, продиктованным всеми теми обстоятельствами, что были нами уже рассмотрены выше.
Нет никаких сомнений в том, что социальная оппозиционность Сократа была прямым следствием того его идеализма, который носил скорее не философскую, а морально–этическую подоплеку. Осознавая генетически присущий себе творческий дар, действительно не интересуясь накоплением материальных благ и высоким общественным статусом, Сократ просто мечтал, чтобы все окружающие стали такими же, как он сам — творческими, интеллектуальными, высокоморальными, доброжелательными. Однако из истории мы уже знаем, что периодически возникая в том или ином обществе, морально–этический идеализм не только является верным показателем кризисности и даже пережиточности данного общества, но и обязательно становится наиболее беспощадным классовым оружием, каким, например, явились и гильотина Марата и Робеспьера, и револьвер Веры Засулич, и бомбы Халтурина и Кибальчича.
Не стало исключением и афинское общество эпохи Сократа. Придя примерно к тридцати годам жизни к созданию собственной философской, а по сути морально–этической концепции, посредством своих маевтических бесед активно вводя ее в общественное сознание, однажды Сократ (так, как это часто и бывает с выдающими Творцами) просто потерял над ней свой контроль. Сделав ее общественным достоянием, Сократ подарил ее тем, кто увидел в ней не столько гуманистические научно–теоретические построения, сколько (как Алкивиад и Критий) возможность изменения сиюминутной общественной практики в свою личную пользу, в пользу своего социального строя.
Так, оставаясь Творцом, Создателем своей концепции, неся за нее всю полноту и моральной и, как выяснилось позже, судебной ответственности, даже отказываясь признавать многих своих слушателей своими учениками, в общественном сознании Сократ все равно постепенно стал восприниматься как некий «мыслильщик», который создал такую свою творческую лабораторию — «мыслильню», в которой вызревают не только подозрительные на вид абстрактные идеи, но и те вполне реальные люди, что попытаются ввернуть их в общество примерно так, как сейчас детонатор вворачивается в ручную гранату.
При этом, подходя к нашему ответу на то, в чем же состояли те или иные конфликтные нюансы взаимоотношений между Сократом и его демократическим обществом, следует заметить, что после проведенного нами исследования было бы научно некорректным употреблять фразу «Сократ и афинская демократия». Ведь произведенный нами анализ эпохи Сократа и его собственной биографии явно свидетельствует о том, что за почти полвека творческого философствования сына Софрониска неоднократно менялась и сама афинская демократия (как социальный фон восприятия результатов мыслетворчества философа), так и сам Сократ. Подходя к ситуации диалектически, философски, можно даже было бы говорить о взаимоотношениях между афинскими демократиями и Сократами, которые десятилетие от десятилетия не только меняли отношения друг к другу, но и существенно изменялись внутренне.
Однако в рамках данной работы мы ограничимся тем, что просто отойдем от упрощенно–усредненного обобщающего подхода и попытаемся выделить те три основных этапа во взаимоотношениях Сократа и афинской демократии, что более или менее адекватно (по нашему мнению) передают суть внутренней эволюции и самого Сократа и демократии.
В этой связи, следует заметить, что сама по себе, терминологически, демократия — это не более чем форма определенным образом сконструированного властного устройства, социальное, политическое и идеологическое наполнение и содержание которого (а также экономическое и ментальное) в различных обществах и в различные исторические периоды их существования может меняться не только существенно, но и принципиально, даже радикально.
Так вот, с нашей точки зрения, в отношениях Сократа и афинской демократии целесообразно выделить не менее трех этапов, более или менее удачно отражающих эволюцию как самого философа, так и имеющейся при его жизни афинской демократии. Вот они.
Три основных этапа взаимоотношений Сократа и афинской демократии
Этап первый, социально–комфортный для Сократа: эпоха от рождения Сократа (470/469 год до н. э.) до начала процессов над Фидием и Анаксагором (до середины 430‑х годов до н. э.)
В этот период времени афинская демократия в целом сохраняла те традиции Солоновско — Клисфеновского периода, которые прекрасно переданы в стихах самого Солона:
«Сердце велит мне поведать афинянам эти законы:
Что Безаконье несет городу множество бед,
На что Законность во всем и порядок и лад водворяет.
Да и преступным она на ноги путы кладет,
Гладит неровности, спесь прекращает, смиряет надменность,
Бедствий цветок роковой сушит, не давши расцвесть.
Правду в неправых судах она вводит, дела укрощает
Высокомерных людей, тушит великий раздор.
Злобу жестокой вражды прекращает она, и повсюду
Дружно и мудро при ней люди живут меж собой».
«…Да, я народу почет предоставил, какой ему нужен —
Не сократил его прав, не дал и лишних зато.
Также подумал о тех я, кто силу имел и богатством
Славился — чтоб никаких им не чинилось обид.
Встал я, могучим щитом своим тех и других прикрывая,
И никому побеждать не дал я неправо других» [1].
То есть то, что мы называем афинской демократией эпохи первой половины V века до н. э., по сути дела являлось продуктом социального компромисса, следствием усиления позиции торгово–промышленных слоев середняков. Но, при этом, по сути правлением той умной и умеренной афинской аристократии, которая в течение длительного времени:
— была способна к самоконтролю и социальному самоограничению;
— уважая тимократический цензовый принцип, без особых препятствий допускала
