причиной пожара. Как отметил директор завода, пожар не мог начаться «сам по себе». Кроме того, склад был завален товарами, по доставке которых кто-то не выполнил обязательств. Директор завода категорически заявил парткому: «Причина пожара связана с поджогом. Это — вылазка классового врага». Все признаки указывали на намеренное вредительство.: #c_483
Однако проведя расследование, партком посчитал наиболее вероятной причиной пожара полнейший беспорядок на заводе. Товары, включая потребительские товары, предназначенные для рабочих, хранились на складе, так как не хватало транспорта для их перевозки.
Инструментальный цех размещался в полуразвалившемся помещении, где отсутствовали запасные выходы. Строительных материалов для нового здания не было. Охраны на заводе не хватало, так как не было общежития, где можно было бы разместить ее работников. Бедные, бездомные, рабочие с семьями жили в самодельных хибарках на территории завода. Однако вместо того, чтобы заняться решением основных проблем, партком начал искать виноватых. Один член партии заявил: «Есть факты вредительства. Группа вредителей у нас есть. Есть заказы оборонного значения — магниты». Он добавил, что обнаружены стружки в подшипниках колес, резина, которой обертывались магниты, была изрезана, а литейный цех производил бракованную продукцию. Партком немедленно сообщил органам НКВД о пожаре. Несколько ведущих руководителей, включая начальника электровозного цеха, были арестованы и обвинены в поджоге и троцкизме. Большая группа связанных с ними людей вскоре последовала за ними в тюрьму.: #c_484
Члены партии легко приписывали вредительству крупные пожары и серьезные несчастные случаи, но начальники цехов начали обвинять «вредителей» также и в ежедневных производственных проблемах. Находясь под прессом необходимости выполнять производственные задания, начальники цехов часто сталкивались с неподконтрольными им обстоятельствами: текучесть рабочей силы, поломка оборудования, нехватка сырья. Они, как правило, учитывали брак и даже отходы производства — этот метод помогал выполнить план, но создавал очередную головную боль для цехов, у которых был собственный учет производимой ими продукции. Старичков — парторг завода «Динамо» отметил, что у завода была серьезная проблема, связанная с «очковтирательством». Цеха регулярно сдавали необработанные изделия плохого качества другим цехам, провоцируя страшные ссоры между членами партии, защищавшими интересы своих «собственных» цехов. Некоторые цеха настолько преуспели в «очковтирательстве», что это стало системой. В инструментальном цехе бракованный инструмент выдавался за доброкачественный. «На сегодняшний день существуют ненормальные взаимоотношения среди коммунистов», — заметил Старичков. Начальники цехов и члены партии были заняты сбором информации и взаимным информированием, чтобы защитить свою систему учета продукции. Вместо того чтобы навести порядок в своих цехах, они обвиняли друг друга.: #c_485 После того как уволили и исключили из партии первого директора завода «Динамо» Ясвоина, новый директор обратился за помощью в партком. «Начальники цехов думают только о своих цехах, — сказал он, — несмотря на то, что все цеха взаимосвязаны друге другом».: #c_486
Конфликты, возникавшие по вопросам технологии и конструирования, приобретали политическую окраску. Например, на заводе «Динамо» конструкторское бюро, электрический цех, аппаратный цех, литейный и кузовной цех были заняты развитием и испытанием опытных образцов электровозов, которые могли работать также и в шахтах. Инженеры, техники и партийные руководители горячо спорили о том, который образец пустить в производство. Об этом споре было подробно доложено Г. К. Орджоникидзе — наркому тяжелой промышленности. Когда локомотив, заказанный в Италии, оказался бесполезным, разразился скандал, инженеры начали обвинять друг друга во вредительстве.: #c_487 Начальники нескольких цехов были арестованы. Среди них был один, написавший донос на своего коллегу, которого впоследствии арестовали как троцкиста.: #c_488
Атмосфера хаоса, высокие темпы индустриализации — все это требовало особого типа руководителей. В большинстве своем члены партии, они были по большей части энергичными, требовательными людьми с высоким интеллектом, но недостаточным уровнем образования или культуры. Они практически жили на заводах, управляя громадными строительными объектами, в число которых входили жилые дома, больницы, ясли и детсады, занимались распределением продуктов питания, а также производством. Они работали целыми днями, устанавливали дорогостоящее оборудование, решали проблемы поставок и узких мест производства, добывали необходимые материалы. Они грозились, давали взятки, упрашивали и совершали сделки на «сером рынке», чтобы найти необходимые средства. Они вели себя грубо, даже жестоко со своими подчиненными. Находясь под сильным давлением, они предлагали не обращать внимания на факторы, не влиявшие на производственный процесс, включая опасные условия труда, потребности рабочих и необходимость регулярного технического обслуживания оборудования. Многих из них откровенно ненавидели, но они выполняли поставленные задачи.
Д. Сагайдак — член партии, начальник цеха холодного проката на заводе «Серп и молот» был типичным представителем руководителей среднего звена, ставших жертвой политизации производственных проблем. Сын железнодорожного рабочего, Сагайдак вырос в многодетной семье, где было восемь детей, все они получили огромные преимущества от советской власти. Один из братьев стал инженером, другой работал в органах НКВД, вступил в партию и стал летчиком. Жена Сагайдака также была членом ВКП(б) и работала инженером. Многие ее родственники являлись членами партии и занимали руководящие посты. Сагайдак начал работать на заводе «Серп и молот» в 1929 году Через два года директор завода отправил его в Германию для знакомства с методикой совершенствования процессов горячей и холодной прокатки стали. В 1933 году он стал начальником нового цеха холодного проката, производящего нержавеющую сталь для авиационной промышленности. Цех холодного проката являлся типичным для новых промышленных предприятий. Он был построен на основе зарубежной технологии в годы первой пятилетки, директор гордо называл его «детищем завода». Шесть инженеров, начальники производства и рабочие начали запуск. Работая по шестнадцать часов в день и оставаясь на заводе на ночь, они приобретали навыки работы по новой технологии. На начальном этапе производительность была низкой, и завод не выполнял план. Производство постепенно увеличивалось, и Сагайдака назначили ответственным за выполнение плана по выпуску стали. Как и многие другие руководители, он не щадил себя на работе и требовал того же от своих подчиненных. Когда молодой инженер, проработавший на закаливании стали двадцать четыре часа, пошел, еле держась на ногах, домой, Сагайдак сделал ему строгий выговор за уход с работы без разрешения. Сагайдак решал огромное количество проблем, включая нехватку сырья, неисправность валков и неопытность рабочих. Тем не менее, он достиг успеха и даже получил положительный отзыв о выполнении первого заказа завода на производство специальной нержавеющей стали.: #c_489
Как уже было отмечено ранее, Сагайдак совершил свою первую политическую ошибку, когда дал «губительный» для себя ответ на вопрос рабочего об «отмирании» государства при социализме. Он публично признал свою «теоретическую ошибку», и небольшой шум по этому поводу казалось, утих. Но эта обмолвка стала началом нового раунда обвинений. Позже, в том же месяце, рабочий написал анонимную статью в заводскую газету, обвиняя Сагайдака и его помощника в несчастных случаях, неработающих валках, простоях и выпуске бракованной продукции в стане холодного проката. Рабочий заявлял, что Сагайдак «запускал» машины на полную мощность до тех пор, пока моторы не сгорали, пренебрегал графиком химической обработки стали, не ремонтировал оборудование и давил на рабочих, критиковавших его руководство.: #c_490
На следующий день появилась вторая статья анонимного автора, написанная в еще более зловещем тоне: «Машины сами по себе не ломаются, а бойлеры не взрываются сами по себе. В каждом случае это дело рук человека. Является ли эта рука рукой врага?» В статье подробно излагались все проблемы холодного проката, в которых обвинялся «враг Сагайдак». Рабочие отравлялись кислотными парами из травильных ванн и обжигались капающей из ведер кислотой, которую они проносили по скользкому полу цеха. Одному рабочему кислота попала в глаза. «Огорчило ли это Сагайдака? — спрашивалось в статье — Вовсе нет». Сагайдак отчитывался дутыми производственными показателями и производил некачественную сталь. Когда его на этом поймали, он, якобы, заявил: «Все врут. Обман является одним из принципов технического производства». Статья заканчивалась призывом к партийной организации: «Враг, прикрывающийся партийным билетом, должен быть разоблачен».: #c_491 Днем позже появилась третья статья, в которой Сагайдака резко критиковали за производство бракованной стали, которую он выдавал за качественную.: #c_492
На многочасовом собрании партгруппы прокатного цеха, лица, обвинявшие Сагайдака, предъявили ему длинный список совершенных им «проступков» — и по политической линии, и связанных с производством. Перечислялись и те нарушения, о которых говорилось в заводской газете. Сагайдака обвиняли также в намеренном сокрытии правды о производственной мощности прокатного стана, грубом обращении с рабочими и поощрении «подхалимов».: #c_493 Обвинения были противоречивыми. Рабочие критиковали его за произвол, руководители — за неспособность наладить дисциплину. Но последовательностью такие разборки никогда не отличались.: #c_494 В ходе собрания всплыло новое «доказательство» того, что он травил рабочих при помощи ванны с химраствором — травилки. После долгих обсуждений, парторганизация проголосовала за его исключение из партии.: #c_495
На парткоме дело слушали на следующий день. Секретарь парткома Сомов кратко изложил обвинения. В свою защиту Сагайдак выдвинул разумное, технически обоснованное опровержение обвинений. Согласно данным статистики, цех не выполнил план в 1936 году, потому что «не было получено 500 тонн металла, который мы должны были получить в том году». «Это известно не только рабочим в цеху, — заявил Сагайдак, — но и всему заводу». Общий объем производства неуклонно рос, и цех выполнял большие заказы. Фактически в 1936 году производительность цеха почти удвоилась. «Я отдал все силы и все свое время заводу, — сказал Сагайдак. — Я пытался освоить новые марки стали, чтобы улучшить качество и повысить количество продукции. У нас в цеху только одна машина для производства нержавеющей стали. Цех не отставал, а набирал обороты». Он упрашивал партком признать, что без затрат на производство невозможно было выполнить план. «Товарищи, — произнес он, — «Я производил продукцию, исходя из реальных возможностей».: #c_496[69 — Цех холодного проката произвел 158 тонн нержавеющей стали в 1936 году и 257 тонн в 1937 году.]
Также Сагайдака обвинили в «отравлении рабочих». Четырнадцать бутылок азотной кислоты — вместо требуемой соляной — было вылито в травилку. От ее испарений заболело несколько рабочих. Сагайдак не смог объяснить, что случилось, но он решительно протестовал против обвинений в намеренном отравлении; «Сказать, что я сознательно отравил рабочих, было бы тяжелым и несправедливым обвинением. Можно сказать, что я не уделял достаточно внимания этой части работы, или что я сам не полностью занимался этим делом». Он просил партком признать то, что всем было совершенно ясно: «Недостатки, имеющиеся в цехе, не должны быть основанием того, что я сознательно занимался вредительством». Сагайдак закончил свою защиту, заявлениями о своей преданности заводу, рабочему классу и партии. Он признал свои личные недостатки и молил о пощаде: «Я не знаю ничего, кроме моего цеха и моей семьи. Работа
