В обоих случаях дочь [мать] является желанной. В первом случае удовлетворение от отсылки вторично (месть, досада), во втором — первично. «Оставайся там, где ты есть, как можно дольше» обозначает (согласно ПУ) «мне бы очень хотелось, чтобы ты вернулась» в случае с матерью, и «мне бы хотелось, чтобы ты не возвращался» в случае с отцом. Это, по меньшей мере, написано дедушкой, и эти «наиболее ясные» (die deutlichsten Anzeichen)признаки, как он говорит, не вводили в заблуждение. Если они на самом деле не вводят в заблуждение, то можно еще задаться вопросом: кого и по поводу кого. В любом случае, по поводу дочери (матери), которой надлежало оставаться там, где она есть, дочь, мать. Может быть женщина, но разделенная или нет, между двумя Фрейдами, «принадлежащая исключительно» им, между своим отцом и своим отпрыском в тот момент, когда последний отстраняет паразита от своего имени, имени отца в качестве имени зятя.
Принадлежащее также его другому брату, сопернику, родившемуся в этом промежутке времени, незадолго до смерти дочери (матери). Вот, наконец, вторая заметка, дополнительная заметка, сделанная после случившегося. Дата ее появления будет важна для нас: «Когда ребенку было пять лет и девять месяцев, его мать умерла. Теперь, когда мать действительно «fort»(o-o-o) [три «о» почему-то только на этот раз], мальчик о ней не горевал. За это время родился, правда, второй ребенок, возбудивший в нем сильнейшую ревность». Эта неудача дает повод думать, что об умершей остаются лишь лучшие воспоминания: ревность успокоилась, идеализация оставляет объект в себе вне досягаемости соперника. Итак, София, там дочь, здесь мать, умерла, освобожденная и доступная чьему угодно «исключительному владению». У Фрейда может возникнуть желание напомнить (себе) (о ней) и ради своего траура сделать всю необходимую работу: для этого разговора можно использовать весь анализ работы Траур и меланхолия (опубликованный несколькими годами ранее, тремя, не более) и трудов, последовавших за этим эссе. Здесь я не буду этого делать.
В стиле самой изнурительной психобиографии мы не упустили возможности приобщить проблематику влечения к смерти Софии. Одной из намеченных целей было уменьшить психоаналитическую задачу этой весьма неудавшейся «спекуляции» до одного более или менее реактивного момента. Не скажет ли сам Фрейд несколькими годами позже, что он немного «отдалился» от По ту сторону..?Но он также сумел предвидеть подозрения, и спешные меры, которыми он попытался их отвести, не увенчались успехом. София умирает в 1920 году, в том же году, в котором ее отец публикует По ту сторону…
18 июля 1920 года он пишет Эйтингону: «Наконец я закончил По ту сторону… Вы можете подтвердить, что эта работа была написана наполовину в то время, когда София была жива и в расцвете сил». Он знает на самом деле и говорит это Эйтингону, что «многие люди будут задавать вопросы по поводу этой статьи». Джонс вспоминает об этой просьбе о предоставлении свидетельства, и озадачен такой настойчивостью Фрейда по поводу «его чистой совести»: не шла ли там речь о «внутреннем отрицании»? Однако Шур, которого нельзя заподозрить в том, что он горит желанием спасти По ту сторону…от такого рода эмпирико-биографического сокращения (он один из тех, кто хотел бы исключить По ту сторону. из собрания сочинений), тем не менее утверждает, что предположение о существовании связи между событиями в жизни и произведением «необоснованно». При всем том он уточняет, что термин «влечение к смерти» появился «немногим позже кончины Антона фон Фройнда и Софии».
Для нас речь не идет о том, чтобы установить такую эмпирико-биографическую связь между «спекуляцией» По ту сторону. и смертью Софии. Речь не идет даже о том, чтобы выдвинуть на этот счет гипотезу. Отрывок, нужный нам, другой более запутанный, находящийся в другом лабиринте, в другом подземелье. В любом случае нужно начинать с его распознавания. Со своей стороны Фрейд принимает то, что гипотеза такой связи имеет смысл даже в той мере, в какой он рассматривает ее и забегает вперед, чтобы защитить себя от нее. Это забегание вперед и эта защита имеют для нас определенный смысл, и прежде всего там, где мы его ищем. 18 декабря 1923 года Фрейд пишет Вителсу, автору книги Sigmund Freud,his Personality,his Teaching and his School. «Я бы определенным образом настоял на том, чтобы установить связь между смертью некой дочери и концептом По ту сторону…во всяком аналитическом учении, касающемся кого-либо другого. По ту сторону…была написана в 1919 году, когда моя дочь была молода и в расцвете сил. Ее кончина датируется 1920 годом. В сентябре месяце 1919 года я оставил рукопись этого труда друзьям в Берлине для того, чтобы они сообщили мне свое мнение, тогда как еще не была готова последняя часть о смертности и бессмертии простейших одноклеточных организмов. Вероятность не всегда означает истину».(Цитата Джонса).
Итак, Фрейд признает вероятность. Но о какой истине здесь может идти речь? Где же истина в отношении разработки fort: da,откуда и дрейфует все, вплоть до концепции истины?
Для меня будет достаточно «соотнести» работу Фрейда после окончательного Fortgehen (вар. пер. — ухода) Софии с работой его внука, так как это будет изложено в По ту сторону…
1. Незаживающая рана как нарциссическая обида. Все письма этого периода пропитаны «чувством незаживающей нарциссической обиды». (К Ференци, 4 февраля 1920 года, менее чем через две недели после смерти Софии).
2. Однажды ушедшая (fort)София может оставаться там, где она есть. Это — «потеря, которую надо забыть» (к Джонсу, 8 февраля). Она умерла «как будто ее никогда не было» (27 января, к Пфистеру, менее чем через неделю после смерти Софии). Это «как будто ее никогда не было» звучит с различными интонациями, но нужно считаться с тем фактом, что одна интонация всегда переплетается с другой. И что «дочь» не упоминается во фразе: «Та, что вела активную, настолько насыщенную жизнь, та, что была великолепной матерью, любящей женой, ушла за четыре-пять дней, как будто ее никогда не было». Итак, работа продолжается, все продолжается, можно было бы сказать fort-geht.Сеанс продолжается. Это буквально то, на французском языке в тексте, что он пишет Ференци, чтобы сообщить ему о своем трауре: «Моя жена удручена. Я думаю, сеанс продолжается. Но это было бы чересчур для одной недели». Какой недели? Обратите внимание на цифры. Мы выявили странную и искусственную композицию По ту сторону…из семи глав. И здесь София, которую родители называли «воскресным ребенком», ушла за «четыре-пять дней», отмечает Фрейд, тогда как «уже два дня мы испытываем тревогу за нее», с тех пор, как в тот же день похорон фон Фройнда были получены тревожные вести. Итак, на той же неделе, что и смерть фон Фройнда, о которой мы знаем по меньшей мере из истории с кольцом [востребованным вдовой того, кто должен был принять участие в «комитете» семи, где его заменил Эйтингон, которому Фрейд и передал кольцо, носимое им самим], другая рана, она заключалась в том, что я назову обручальным кольцом Фрейда. «Воскресный ребенок» умер в течение недели после семи лет семейной жизни. Семь лет, достаточно ли этого для зятя? «Безутешный муж», мы вскоре узнаем, должен заплатить за это. А пока «сеанс» продолжается: «Не беспокойтесь обо мне. Я остаюсь прежним, только немного более уставшим. Эта кончина, насколько бы болезненной она ни была, ни в чем не меняет моего взгляда на жизнь. В течение многих лет я готовил себя к потере моих детей, и сейчас умерла моя дочь. […] «Вечно неизменное чувство долга» [Шиллер] и «сладкая привычка жить» [Гете] довершат остальное, чтобы все продолжалось как обычно». (К Ференци, 4 февраля 1920 года, менее чем через две недели после смерти). 27 мая к Эйтингону: «В данный момент я правлю и дополняю «По ту сторону» принципом удовольствия, я хотел сказать, я снова нахожусь в стадии созидания… Все это является только вопросом настроения настолько долго, насколько оно длится».
3. Третий «соотнесенный» признак, в нем чувствуется двойственность по отношению к отцу, к отцу Эрнста имеется в виду, зятю дедушки и мужу Софии. Борьба за «исключительное владение» умершей дочери (матери) продолжает бушевать со всех сторон, и через два дня после ее ухода (Fongehen)Фрейд пишет Пфистеру: «София оставила двух сыновей: одного шести лет и другого — года и одного месяца [того, к которому Эрнст, как и к своему отцу, ревновал мать] и безутешного [я очень надеюсь] зятя, которому придется весьма дорого заплатить за семилетнее счастье. […] Я работаю как только могу и я очень признателен этому отвлекающему моменту. Кажется, потеря ребенка является опасной нарцис-сической раной: и то, что мы называем скорбью, проявляется, возможно, только после». Без сомнения, действие скорби проявляется только после, но работа над По ту сторону…не прекращалась ни на день. Это письмо можно расположить между смертью и кремацией Софии. И если работа создает «отвлекающий момент», то это не происходит как-нибудь и над чем-нибудь. Этот промежуток времени между смертью и кремацией (форма Fongehen,которая может отразиться только очень особым образом на действии скорби) отмечен историей поездов и даже поездов, необходимых, чтобы ехать к детям, рассказ о которых фигурирует во всех письмах Фрейда в течение этой недели. Нет такого поезда, чтобы приехать к умершей, к той, которая уже ушла (fort), прежде чем она превратится в пепел. Письмо к Бинсвангеру намекает прежде всего на смерть фон Фройнда: «Мы похоронили его 22-1. Вечером того же дня мы получили тревожную телеграмму из Гамбурга от нашего зятя Хальберштадта. Моя дочь София, мать двух детей, в возрасте 26 лет, заболела гриппом; она угасла утром 25-1 после четырех дней болезни. Тогда была задержка в движении поездов и мы даже не смогли поехать туда. Моя жена, испытавшая очень глубокое потрясение, сейчас готовится к дороге; но очередные беспорядки в Германии делают проблематичной реализацию этого плана. С тех пор на нас весит гнетущий груз, и я чувствую его также в отношении своего труда. Мы оба не смогли преодолеть эту чудовищную истину: что дети могут умереть раньше родителей. Летом — я отвечаю на ваше дружеское приглашение — мы снова хотим встретиться где-нибудь с двумя сиротками и безутешным мужем, которого мы любили как родного сына в течение семи лет. Если это будет возможно!» Возможно ли это? И в письме к Пфистеру, которое я уже цитировал, чтобы выявить в нем намек на «семь лет» и на «отвлекающий момент в работе», еще встает проблема с поездом, включенная в отсроченный график, чтобы приехать к умершей: «…как будто ее никогда не было.
