Колхиду златорунну. — Колхида златорунна — разумеется Таврида, или Крым (где Ясон похитил золотое руно), который усмирен предводительством Румянцева в первой турецкой войне.

И белого царя урон РаЛ вечерня пред границей Отмстил побе. дами сторицей. — Под белым царем разумеется царь православный русский; под границею рая вечернего — река Прут, граничащая Молдавию от северных областей, на которой был окружен турками великий Петр, не имея провианту, и должен был уступить польскую Украину и прочие места, — некоторые полякам, другие — туркам, а гр. Румянцев своими победами отметил ту победу с большими для России выгодами.

И все везде его почли, Триумфами превознесли. — После первой турецкой войны великие оказываны были фельдмаршалу Румянцеву почести и деланы торжества на Ходынке и в прочих местах.

Стенанье филинов и сов. — В простом народе почитаются за дурные предвестия крики филинов и сов и прочие такого роду естественные явления.

Сидит глубока дума в мгле! — Сим стихом описывается изображение лпца кн. Потемкина, на которого челе, когда он был в задумчивости, видна была глубокомысленность.

Обозревает царствы вдруг. — Он имел обзорчивый и быстрый ум, стремящийся ко славе, по следам которого разливалось военное пламя.

Чей труп, как на распутье мгла, Лежит на темном лоне нощи? — Кн. Потемкин, проезжая из Ясс в Николаев, умер на дороге и оставался целую ночь лежащим на степи, покрытым простым плащем.

Деа лепта покрывают очи. — Гусар, бывший за ним, положил на глаза его две денежки, чтобы они закрылись.

Чей одр — земля и проч. — Постеля его была тогда голая земля, балдахин — воздух, а чертоги — пустыня.

Великолепный князь Тавриды? — По присоединении Крыма к России он назван Таврическим и жил весьма великолепно.

Не ты ль, который взвесить смел Мощь росса, дух Екатерины. — Никто, лучше как кн. Потемкин не проникнул честолюбивого духа Екатерины и сил империи ее, на которых положась, основывал он великие свои замыслы, которые выше сказаны словом Екатерины, чтоб выгнать из Европы турок, усмирить гордость китайцев и установить торг с Индиею, но смерть все намерения пресекла «…»

Не ты ль, которой орды сильны Соседей хищных истребил и проч. — По его советам истреблена Запорожская Сеча, освобожден от татар Крым, которые, одна — разбоями, а другие — внезапными нашествиями много вреда и опустошения причиняли России: ими населены губернии екатеринославской и таврической области; он пространные тамошние степи населил нивами и покрыл городами, он на Черном море основал флот, чего и Петр В«еликий» своим усилием, заводя в Воронеже и в Таганроге флотилии, не мог прочно основать; он потрясал среду земли, то есть Константинополь — флотом, которым командовал под его ордером адмирал Ушаков.

И твердой дерзостью такой Быть дивом храбрости самой. — По взятии Измаила солдаты российские сами удивлялись своей невероятной храбрости, что имея короткие лествицы, а иные почти без оных, опираясь на штыки свои, взлезли на измай-ловский страшный вал и взяли крепость сию штурмом.

Не шел ты средь путей известных, Но проложил их сам. — Кн. Потемкин, а паче кн. Суворов мало надеялись на регулярную тактику, или правила, предписанные для взятия городов, но полагали удачу в храбрости и пролагали пути к цели своей изобретенными средствами при встречавшихся обстоятельствах, и потому многие искусные тактики удивлялися предводительству Потемкина, что он своим манером и, кратко сказать, русскою грудию приобретал победы.

Забавы, роскошь вкруг цвели, И счастье с славой следом шли. — В самых военных беспокойствах и дурной погоде пышность и роскошь окружали кн. Потемкина, так что землянки, обитые парчами и увешанные люстрами, превосходили великолепие дворцов, а особливо праздники, где он угащивал своих любовниц.

Воспел победу Измаила. — Автор, описывая праздник кн. Потемкина в Таврическом дворце, по случаю взятия Измаила им данный «…», подражал в некоторых песнях Пиндару, славному греческому лирику.

Где бездны разноцветных звезд Чертог являли райских мест. — В помянутом празднике весь дом был усыпан разноцветными шкаликами, плошками и люстрами, так что он казался весь в пламени, уподобляясь солнцу.

Наполнили рыданьем слух. — По многим выгодам, деланным кн. Потемкиным солдатам, они его любили и кончину его оплакивали общим рыданием.

Потух лавровый твой венок, Гранена булава упала. — Венок лавровый, сделанный из богатых бриллиантов, подарен был кн. Потемкину императрицею за его победы, а булава, которая означала гетманство, также императрицей ему пожалована, которая не что иное как жезл начальничества, но только сделанный особым образом, что на трости или на палке был шар граненый или с шипами.

Меч в полножны войти чуть мог. — Сей стих пиитическим образом сказывает, что мир только был при Потемкине начат, то есть что меч еще был не совсем положен в ножны.

Екатерина возрыдала! — Хотя при последних победах кн. Потемкина остудили было его разными наветами у императрицы, а может быть, и с справедливости» описывая его роскошь и худые воинские распоряжения, ибо, конечно, не имел бы он таких в войне успехов, когда бы генералы, подчиненные ему, а особливославный Суворов везде не вспомоществовали; но смертию его, однако, императрица чрезвычайно огорчалась.

Оливы свежи и зелены Принес и бросил Мир из рук. — По смерти его мир заключен с таким удовольствием и радостию, как бы быть при нем то могло.

И муз ахейских жалкий звук Вокруг Пгрикла раздается. — Евгений, славный архиепископ славянский, на греческом языке написал кн. Потемкину эпитафию: то и уподобляется он в атом стихе Периклу, любившему науки и красноречие.

Марон по Меценате рвется — Марон, или Вергилий, славный писатель латинский, в эклогах своих прославлял Мецената, любимца Августа, а г. Петров, переводивший Вергилия на российский язык, писал влегию на смерть кн. Потемкина, который его покровительствовал, как Меценат Вергилия.

На сребро-розовых конях, На влатозарном фаэтоне. — У кн. Потемкина был славный цуг сребро-розовых или рыжесоловых лошадей, на которых он на раззолоченном фаэтоне езжал в армии.

И в смертный черный одр упал! — По погребении принца виртем-бергского, брата государыни императрицы Марии, скончавшегося в армии, когда кн. Потемкин вышел из церкви и хотел сесть на свой фаэтон, но будучи в печальных мыслях, ошибся и сел на смертный одр, на котором привезен был в церковь принц, — опомнившись, чрезвычайно оробел, что и почли предвестием его смерти, а особливо тогда, когда случилась его кончина, ибо это пред нею незадолго последовало.

Где сорок тысяч вдруг убитых Вкруг гроба Вейсмана лежат. — Славный генерал Вейсман, убитый в первую турецкую войну за Дунаем, погребен в Измаиле, в котором было около 40 тысяч гарнизону (в то время как брал его штурмом Суворов), который весь порублен в сей крепости.

Столпы на небесах горят По суше, по морям Тавриды! — Пожары, бывшие при взятии крепостей и при поражении турецких флотов, показывали на небе заревы в подобие огненных столпов.

И мнит, в Очакове, что вновь Течет его и мерзнет кровь. — Очаков штурмом был взят в Николин день, 6-го декабря, в такой жестокий мороз, что текущая из ран кровь тотчас же замерзала.

Как ходят рыбы в небесах. — В тихий ясный летний день бывают видимы в воде облака и развевающиеся флаги корабельные.

Вдали белеет на лиманах. — На заливах морских и устьях, где впадают большие реки в море, то парусы на судах издалека белеют.

Геройский образ оживляет. — Многие почитавшие кн. Потемкина женщины носили в медальонах его портреты на грудных цепочках; то вздохами движа, его, казалось, оживляли.

Алцибиадов прах! — По роскошной жизни здесь кн. Потемкин уподобляется Алцибиаду.

Нашедши в поле Фирс. — Фирс, или Тирсис, был под Троей один из военачальников, превеликий трус, который, однако, охуждал Ахиллеса; отношение к кн. Зубову, который счастием приобретши его власть, охуждал иногда дела кн. Потемкина, но при восшествии на престол императора Павла показал, что сам не имел великой души.

Чтоб счастие доставить свету. — Водопады, или сильные люди мира, тогда только заслуживают истинные похвалы, когда споспешествовали благоденствию смертных.

Живи лишь красотой твоей! — Шуми, водопад, живи лишь красотой твоей, или славься, сильный человек, когда в памяти людей останутся такие токмо дела, которые будут их увеселять.

Равжженный гром и черный дым. — Они напомянут разжженный гром и черный дым, то есть разорение, происшедшее от честолюбия водопада и людей сильных.

И ты, о водопадов мать! Река, на Севере гремяща, О Суна! — Суна — река, протекающая в Олонецкой губернии, составляющая вышеупомянутый водопад Кивач; она названа здесь матерью водопада; относится сие к императрице, которая делала водопады, то есть сильных людей, и блистала чрез них военными делами или победами.

Поя златые в нивах бреги. — То есть без приобретения завоеваний чуждых народов, но внутренним управлением государства или экономиею и прочими распоряжениями можно было славно царствовать и представлять великое зрелище, уподоблялся добродетелями величеству небес.

ПРОГУЛКА В САРСКОМ СЕЛЕ

«…» И зданием Фемиды и проч. — Фемида, богиня правосудия; подразумевается здесь императрица Екатерина, которая в память многих ее генералов, как то; Орловых, Румянцева и прочих, воздвигнула разные здания между искусственными прудами и речками.

С Пленирою младой. — Выше сказано, что под именем Плениры автор разумеет первую свою жену, с которой он прогуливался в царскосельском саду.

Пой, Карамзин! — Ив прозе. — Н. М. Карамзин, хороший прозаический писатель и историограф российский.

МОЙ ИСТУКАН

«…» Рашетт его изобразил! — Рашетт, скульптор фарфоровой фабрики «…». Он первый делал бюст, или полкумир автора, с непокровенной головой «…»

Искусство Праксителя в нем. — Славный ваятель греческий, который делал наиудпвительнейшую статую Юпитера «…»

Батыев и Маратов слава. — Батый, царь татарский, чиьгисханского поколения, кровожаждущий завоеватель России; Марат, один из бунтовщиков во Франции, подписавший смертный приговор на Людовика XVI, короля французского. Автор не хотел уподобляться всем таковым злодействами прославившимся людям; имея к тому случай «…», когда имели к нему большую доверенность, что он мог, один будучи, делать преступникам казни и набирать войско, так, что набрав 700 человек в Малы-ковке (что ныне город Вольск), освободил колонии от расхищений киргизцев и доказал тем возможность иметь на своей стороне многих сообщников, тем паче когда видел к себе их приверженность, что они, несмотря на строгое наказание преступивших свою присягу, в рассуждении своей верности к императрице, были к нему так привержены, что он все бы из них мог сделать, а потому и легко бы можно собрать большое количество и действовать как бы желалось, когда никто противостоять не мог, ибо турецкая армия была еще за границей, а для усмирения бунта посланы войска в таком