рассеянии, что за ничто можно было их почесть при таковом бедственном положении; но он, сохраняя верность свою государыне, не хотел ниже помыслить о каком-либо подобном предприятии и ничем не воспользовался, имея власть деньги брать и грабить; но не хотел, как прочие то делают, почитая, как в следующем куплете сказано: Злодейства малого мне мало, Большого делать не хочу.
До Герострата только шаг. — Герострат сжег храм Дианин в Эфесе для того, чтобы имя свое сделать бессмертным. «…»
За ним отец его и дед. — То есть добрые и мудрые государи: царь Алексей Михайлович и Михаила Федорович, которые расхищенную Россию врагами ее собрали и утвердили.
Пожарский, Минин, Филарет, И ты, друг правды, Долгоруков! — О первом, то есть Пожарском, выше сказано; второй, то есть Кузьма Минин, его помощник, купец нижегородский, который предприяв освободить Москву от завладения поляков, вышел на площадь, возбудил в народе дух к спасению отечества, пред-ставя ему все свои богатства, чем побудил их к таковому же пожертвованию, предложа выбрать вождем Пожарского, который лежал тогда болен в костромской своей деревне от ран, им полученных под Москвою во время защищения Шуйского от нападения Димитрия Самозванца. Третий, Филарет, или Феодор Никитич, отец царя Михаила Феодоровича, названный первым именем по пострижении в монахи; он во время содержания поляками во власти своей Москвы был с прочими бол-рами послан в Польшу к королю польскому с предложением, чтоб сына своего дал на царство московское. Король и отпускал, но с тем, чтоб он не переменял своей веры, на что и прочие были согласны, но Филарет того не хотел; иначе не соглашался, как чтоб принял сей избираемый ими в цари веру греческого исповедания, для чего истязай был разными мучениями и содержался 9 лет в подземельной тюрьме в Польше, но однако же не уступил в своей твердости. При сем случае упомянут примечательный разговор императрицы Екатерины с автором в 1793 году, когда последний король польский Август подписал трактат с Россиею, утвердя политическую свою зависимость от России; то получа об оном известие императрица от министра, с чрезвычайным восторгом превозносясь своею политикою, автору рассказывала, который ей на то сказал: «Счастливы вы, государыня, что король польский не имел таких вельмож, как мы Филарета; в таком бы случае трактат сей подписан не был». О четвертом, Долгорукове, выше сказано, что он, ничего не убоясь, говорил правду, так что иногда государь Петр I от него бегал.
Румянцева лица ваятель. — Ваятель, или скульптор лица Румянцева, который сделан во весь его рост по заказу гр. П. В. Зава-довского и стоит у него в доме, как знак благоговения и благодарности к сему полководцу, у коего он служил в канцелярии и писал те славные реляции «…», по коим стал известен.
Хотя б я с пленных снял железы и проч. — Автор имел сам случай; первое: освободить около 1500 человек пленных колонистов от киргизов; второе: будучи сенатором и после генерал-прокурором, защищал сколько можно закон и правду, — отирал сиротские, вдовьи слезы, что по голосам его в Сенате и по прочим делам известно, о коих бы много было здесь распространяться; оправдал генерала Якобия «…», которого Сенат несколько лет дело слушал и всячески утеснял; наконец, при торжествовании с турками при императрице последнего мира, будучи статс-секретарем, читал на троне объявление об оном и награждения отличившимся в заслугах, а потому и был органом благ й мира.
Ты взор кропя Екатерины. — Выше помянуто, что императрица, по-луча от кн. Дашковой «Собеседник», плакала от удовольствия, читая оду «Фелица»,
В ее прекрасной колоннаде. — В Царском Селе была колоннада, уставленная покумирами, или бюстами славных мужей, между коими был и Ломоносов; то и автор со временем думал иметь на то право.
Под сенью райских вкруг дерев. — Осеняли ту колоннаду великолепные раины, или род больших тополей.
От светлых царских лиц блистать. — На той колоннаде часто Екатерина II прогуливалась и под вечер имела прохладу, где бывали небольшие балы, составленные из приближенных особ и двора.
В пыли валялись и. Омиры. — Омир, или Гомер, славный греческий поет.
Тот будет завтра въявь врагом. — Как в то время потрясала уже французская революция троны, и наследника империи Павла примечалось неблагорасположение к императрице, матери его; то все сии обстоятельства и подали мысли автору к сему выражению, которое и исполнилось, ибо император Павел, вос-шедши на престол, все в колоннаде находившиеся бюсты приказал снять.
Доступим мира мы средины и проч. — Императрица один раз высказала в своем восторге, что она не умрет прежде, покуда не выгонит из Европы турков, то есть не доступит мира середины, не учредит торга с Индиею, или с Гангеса злата не сбе-рет, и гордыню не усмирит Китая.
Смотря на образ Марафона. — Мильтиад, вождь греческий и победитель при Марафоне, и здесь по этой победе назван сим именем.
Зальется Фемистокл слезой. — Фемистокл, тоже греческий вождь и победитель при Саламине, последователь Мильтиада, когда увидел изображение марафонской баталии, в честь Мильтиада написанное, то облился слезами, ревнуя его к славе.
Отдаст Арману Петр полтрона, Чтоб править научил другой.-Когда Петр I был в Париже и увидел бюст Армана Ришелье, то, обняв его, сказал, может быть, во угождение французам: «Великий муж! Ежели бы ты был у меня, то я отдал бы тебе половину царства, чтоб ты научил бы меня править другой». Насмешники сказали: «Тогда бы он отнял у тебя и другую».
В их урнах фениксы взродятся. — Баснословие утверждает, что птица феникс возрождается иа своего пепла, то есть, что урна или гробница славного мужа может возродить подобного сокрыто му в прахе, как то уверяют, что Александр Великий, увидев гроб Ахиллеса, а Карл XII, прочтя жизнь Александра Великого, пожелали быть завоевателями, подобными их предшественникам.
Его в серпяный твой диван и проч. — У автора в одной комнате был диван, обитый серпянкой, где пред зеркалом стояли два бюста: его и первой его жены, деланные Рашеттом.
НА КОНЧИНУ ВЕЛИКОЙ КНЯЖНЫ ОЛЬГИ ПАВЛОВНЫ
«…» Ночь лишь седьмую. — Семь часов минуло после полудни, как скончалась великая княжна.
Норда царицы. — Императрица сама была на погребении, одетая в белом платье, имея седые растрепанные волосы, бледна и безмолвна, что составляло страшный позор. «…»
Равенства злого. — Тогда во Франции равенство и вольность проповедовали.
Где днесь Пленира. — Пленира, первая жена авторова, недавно тогда скончавшаяся.
Соч«инено» в П«етер»б«урге» 1795 июня 12 числа на отбытие эскадры в покровительство российского флага с прочими нейтральными морскими державами во время французской революции «…»
Ширинки с шлзмов распростерлись. — На касках у военных российских были лопасти, которыми они завязывались во время стужи; то и воображает поэт, что они ветром распростерлись при быстром ходе корабля.
Ступай еще, и землю слухом Наполнь, о росский исполин и проч. — Сцилла и Харибда, пучины, известные по баснословию, в Средиземном море, которые проходил российский флот, будучи посылай против турок в Грецию в 70-х годах.
И гидр лилейных бледный сонм. — Франция имела прежде в гербе своем белые лилии; то гидр сонм в оных означает революционные клубы и собрания.
ПРИГЛАШЕНИЕ К ОБЕДУ
«…» Шекснинска стерлядь золотая. — Шексна, в которой славные водятся стерляди, протекающая в Тверской губернии.
Каймак и борщ уже стоят. — Малороссийские обыкновенные кушанья.
Хозяйка статная, младая. — Автор говорит сие про вторую свою жену, которая недавно вышедши замуж, молодая была хозяйка и угощала его благодетеля.
Приди, мой благодетель даеный. — Под сим стихом разумеются Иван Иванович Шувалов и граф Александр Андреевич Без-бородко, которые между прочих знатных особ обедали у автора.
Из званых милых мне гостей. — Был зван между прочими любимец императрицы князь Зубов и обещал приехать, но пред обедом прислал сказать, что его государыня удержала; то сей куплет и относится к нему.
«…» Тогда б, подобно Тимотею, Ц В шатре персидском я возлег. — Тимотей или Тимофей, славный музыкант греческий, который играл на лире пред Александром В«еликим» и возбуждал его страсть к Таисе, его любовнице, или к войне, так что он в восторге схватывал копье.
«…»…царь пернатый? Не то ли райска птица Жар. — Царь пернатый — орел; а Жар-птица, по русскому баснословию, имеет сияющие перья.
Глас трубный, лебедино пенье. — Лебедино пенье, по греческому баснословию, почиталось наисладчайшим.
Л пеликана добродетель. — Пеликан, или аист, по древнему египетскому баснословию, столь благочестивая птица, что, глотая змей, освобождает землю от их яда и столь милосердая и жалостная, что, источая из груди своей кровь, кормит ею детей своих.
Сей Феникс опустил вдруг перья. — Феникс, баснословная птица, о которой выше сказано, возрождается солнцем из ее пепла. Китайцы верят, что будто она появляется пред благополучными годами и особливо пред царствованием мудрого государя. NB. Вообще сия ода относится на вельмож безумных, кичащихся своею пышностню.
«…» Горелки, игра сельская, в которой бегают и догоняют других предследующих, ловя того или другого.
Вождями росским вождям быть. — То есть великим князьям Александру и Константину Павловичам.
NB. Сия ода сочинена по случаю случившегося происшествия, что автор, докладывая императрице по делу генерала Якобия, пробыл у ней до 6-го часа пополудни в Царском Селе и, вы-шед от нее, зашел к себе в комнату для написания по ее повелению некоторых указов, по отправлении которых вышел в сад, где по обыкновению в сем часу нашел императрицу прогуливающеюся. Она под тению дерев сидела, несколько задумавшись; то придворные старались ее всячески увеселить, а для того и зачали играть в вышеописанную игру. Товарищ автора г. Турчанинов, подошедши к нему, просил убедительно, чтоб по немногому числу кавалеров и он играл. Согласился, и побежали великие князья, а за ними он; на покатистом лугу поскользнувшись, со всего маху упал и выломил себе руку. Без чувства почти великие князья его подняли и отвели сами в его покои, стараясь ему дать всевозможную помощь. Сей столь непредвидимый неприятный случай и был политическим падением автора, ибо в сие время вошел было он в великую милость у императрицы, так что все знатнейшие люди стали ему завидовать; но в продолжении шести недель, на излечение его употребленных, когда он не мог выезжать ко двору, успели его остудить у императрицы, так что, появясь, почувствовал он ее равнодушие.
НА РОЖДЕНИЕ ЦАРИЦЫ ГРЕМИСЛАВЫ
«…» Живи и жить давай другим. — Сей стих был присловица или мудрое правило, как царствовать сей государыне; но автор, видя беспрестанные войны, прибавил, чтоб жить не на счет другого и довольствоваться только своим.
Богатых с бедными сравнил. — Хлебосольством своим Л. А. Нарышкин
