деформацию его структур, могут быть не только этнического, точнее, этногенетического характера. Другими словами, не только дифференциация фаз этногенеза соседних этносов является причиной коллизий, детерминирующих деформации. Интегральная совокупность социальных, политических, идеологических компонентов диктата в контакте двух или нескольких социумов определяет возможность возникновения внешнего давления в различных формах: экономической, политической, идеологической, в виде экспансии, ассимиляции, гибридизации. Воздействие этих факторов на инфраструктуру диктата может иметь значительно более сложный характер, чем в случае этнического давления. Достаточно вспомнить политическую конкуренцию Афин и Спарты, приведшую к правлению (недолгому) олигархии — Совета четырехсот. История дает много примеров, подтверждающих положение: политический, экономический, идеологический контакты социумов с резкой дифференциацией этих факторов неизбежно ведут к изменениям в них диктата.
Стр. 44
Одним из аргументов этого положения является тот факт, что социумы с экстремистскими формами диктата всегда, во все эпохи старались минимизировать контакты членов своего социума с другими социумами в этих областях.
Выводы
Приведенный анализ показывает, что социум и структуры диктата в каждый конкретный исторический период испытывают суперпозиционное влияние многих факторов объективного, внешнего, и субъективного, индивидуального, а также социального плана. Одни из них имеют достаточно четко выраженные тенденции влияния на эволюцию диктата, например технологическая эволюция, другие — более сложный характер, с менее четкими тенденциями эволютивного влияния, с временными скачками и регрессиями. Анализ общей тенденции эволюции диктата, в его глубинной сути можно проводить только в совместном рассмотрении факторов, внешних по отношению к индивиду, и тех интроспективных, психологических основ и детерминантов, на которых базируется как наличие вообще диктата, так и его конкретный характер.
Глава 3
Основания диктата: естественнонаучные аргументы; психология групп, слоев
Цивилизация, социум, диктат, индивид. Государство, политика, экономика, производство, индивид. Глобальное, социальное, коллективное, индивидуальное. Можно привести и другие логические цепочки осмысления человеческого бытия, и в основе каждой — человек, единица, вмещающая космос. Его мысли, идеалы, устремления, творчество немногих и примитивный гедонизм большинства — все то, что ему свойственно от рождения и составляет основу существования, остается неизменным тысячелетиями. На эту основу наслаивается культурный слой с его вариативными нормами, догмами, запретами, понятиями, символикой. Эти аспекты инородны и являются чаще всего порождением и следствием диктата. Не «сны разума порождают чудовищ сознания» (Ф.Гойя. «Сон разума». — Капричос), а необходимость подавления, сущности диктата, возникшего вместе со стадом млекопитающих, порождает тех уродцев психологии и те «вершины духа», которые считаются достижениями человечества. Это понятия справедливости, честности, морали, добра, мужества, общественного блага, самопожертвования, которые весьма удобны иерархам диктата и интенсивно проповедуются ими, их подручными, но почти никогда не становятся основой, доминантой для их собственных активаций. Интроспективная, глубинно-психологическая сущность диктата, предварительные положения которой изложены в предыдущих главах, расслаивает отношение индивида к диктату на два базовых компонента: подсознательную совокупность мотиваций универсально-гедонистского толка, движущих человеком и детерминирующих его жизненные активации, и сознательно-подсознательную совокупность мотиваций самой различной природы, инъецируемых диктатом, противостоящих, ассимилирующих, подавляющих мотивации первой совокупности с целью выработки конформистского стереотипа мышления, догм, установок и, в конце концов, жизненного уклада. Трактовка эволюции диктата как процесса антагонизма этих двух совокупностей мотиваций даже при первом рассмотрении обнаруживает свои психологические корни в классическом учении Фрейда и последователей в той его части, где рассматривается взаимосвязь сознательного, подсознательного, бессознательного: Оно, Я, супер-Я (Ид, Эго, супер-Эго).
Стр. 2
Эта трактовка проблемы явственно связана также с идеями Платона («Государство»), Аристотеля («Политика»), Кьеркегора(1), Хайдеггера.
В данной работе в целом и в этой главе в частности находят отражение этические идеи античной Стои, например Эпиктета. «Человек не может быть господином другого человека, его господа — страх, горести, внешние признаки, которых он боится. Тот, кто презирает телесное, не страшится тиранов, он истинно свободен, ибо ничто и никогда не может связать его волю. Свобода обретается не удовлетворением, а уничтожением желаний. Обретая блага, человек становится рабом». Эта цитата дает основание утверждать, что этическая сторона диктата и его интроспективная сущность были ясны мыслителям самых ранних формаций. Некоторые положения Стои будут приводиться и далее. Психологизм истории не нов, но он обычно рассматривает изменения психологии масс или индивидов (чаще всего выдающихся) как детерминанты и суть исторических событий. В данной работе этот метод не применим принципиально, так как он является попыткой связать в единое неизменные сущности, активирующие инварианты мышления, и бесконечный изменяющийся внешний мир(2). Истинность, реальность наличия инвариантов психологии индивида, детерминирующих его базовые активационные проявления, отрицать трудно (даже как априорно постулируемые), во всяком случае, у основных слоев социума, необходимо присутствующих в нем как неизменные структуры: иерархов диктата, проводников диктата, сопутствующих слоев диктата, негативно-пассионарных слоев диктата, производителей, внедиктатных слоев творцов и мыслителей, контрдиктатных инфраструктурных конгломератов. Одни из этих слоев представляют собой олицетворение объективных необходимостей существования социума и диктата, другие — производные контакта диктата и базовых детерминантов психологии индивидов, его мотивационно-активационной основы.
____________________________________________________________________
(1) — Cм. «Или-или», «Страх и трепет», «Понятие страха», «Болезнь смерти», а также работы поздних экзистенциалистов в том их базовом аспекте, который связан с онтологией экзистенции индивида.
(2) — Как уже указывалось выше, с предлагаемой работой методологически созвучна работа Л.Гумилева «Этногенез и биосфера Земли».
Стр. 3
Построение модели исторической эволюции человечества необходимо влечет за собой интегрирование ряда сущностей — от онтологически-экзистенциальных аспектов бытия индивида до объективных условий окружающей его природы, включая психологию и физиологию индивидов и социальных групп. Введение Л.Гумилевым психофизиологической сущности, названной им пассионарностью, является весьма плодотворным теоретическим изыском(3), дающим возможность осмыслить важнейшие явления функционирующего социума. Использование этой сущности в данной работе связано с попыткой придать ей реальную основу — из разряда теоретических, абстрагированных перевести ее в разряд естественнонаучных, психологических, отвечающих представлениям о мотивациях, жизненных установках человека, т.е. функционирования его органа мышления в связи с социумом. По-видимому, одним из недостатков теоретических построений Гумилева на основе этой сущности является постулирование ее только как имманентного аспекта психофизиологии индивида, обладающего способностью количественного изменения, и детерминация исторических событий интегральным континуумом этой сущности в социуме. Наполнение этой теоретической абстракции ее естественнонаучным содержанием и представление ее как функции большого числа переменных субъективного, объективного, субъективно-объективного плана в ее двусторонней связи как собственно с человеком, так и с диктатом в его физическом и интроспективном воплощении увеличивают познавательную и объективную ценность этой категории.
Постановка задачи в таком виде требует определения тех сущностей психофизиологии индивида, которые являются базовыми, принципиальными, детерминирующими его стратегические жизненные проявления(4), причем определение их в тех терминах и понятиях наук о мозге, мышлении, психологии, которые имеют достаточно устоявшуюся аргументацию — эмпирическую и аналитическую.
____________________________________________________________________
(3) — «Бритва Оккама» в данном случае неприменима, так как попытки объяснения исторических детерминаций только объективными или только субъективными факторами не дали возможности создать универсальные теории эволюции социума.
(4) — В общих чертах эти сущности представлены в предыдущих главах.
Стр. 4
Из предыдущего изложения может возникнуть мысль о тождестве пассионарности и фрейдовского либидо, но она не правомерна, во всяком случае не полностью правомерна. Либидо в его классической трактовке составляет одну из кардинальных черт пассионарности, включающей в себя еще ряд компонентов самой разной природы, рассматриваемых далее. Либидо как сущность Оно, являясь важнейшим структурным компонентом комплексного детерминанта человеческих активаций — пассионарности, сообщает ей свои важнейшие черты — ограниченную континуальность, подсознательность, трансформируемость (сублимируемость), кардинальность как активирующего детерминанта, индивидуальную вариативность. Для аргументированности и полноты дальнейших построений введем ряд определений этого компонента пассионарности(5) и связанных с ней теоретических структур психологии Фрейда. Объективная сущность индивидуальной психофизиологии, обусловливающая связную организацию духовных, мотивационных аспектов, обозначается как Я этого индивида. «Это Я связано с сознанием, что оно господствует над побуждением к движению, т.е. вынесению возбуждений во внешний мир. Это та душевная инстанция, которая контролирует все частные процессы. . . . . Из этого Я исходит также вытеснение, благодаря которому известные душевные побуждения подлежат исключению не только из сознания, но также из других областей значимости и деятельности. Это устраненное путем вытеснения в анализе противопоставляет себе Я. . . . . «. И далее: «Нетрудно убедиться в том, что Я есть только измененная, под прямым влиянием внешнего мира, часть Оно. . . . Я старается также содействовать влиянию внешнего мира на Оно и осуществлению тенденций этого мира, оно стремится заменить принцип удовольствия, который безраздельно властвует в Оно, принципом реальности. Восприятие имеет для Я такое же значение, как влечение для Оно. Я олицетворяет то, что можно назвать разумом и рассудительностью. . . . Большое функциональное значение Я выражается в том, что в нормальных условиях ему представлена власть над побуждением к движению . . .»(6)
____________________________________________________________________
(5) — Все определения и трактовки даны в соответствии с работами З.Фрейда «Я и Оно», «Тотем и табу», «Введение в психоанализ».
(6) — Фрейд З. «Я и Оно».
Стр. 5
Отходя от традиционных трактовок (онтологического плана) этой фрейдовской категории и рассматривая ее в контексте рассматриваемой проблемы, достаточно ясно видно, что фрейдовское Я есть по сути тот консервативный цензор жизнеобеспечивающих мотиваций гедонистского толка, которые не проявляются в осознанных активациях, но движут ими; это именно тот компонент, к которому в конечном итоге апплицируются, обращаются все действия интроспективного диктата. Интроспективная основа внешних (силовых) проявлений диктатного подавления базируется именно на этом компоненте функционирующего разума. Акции устрашения в виде реалий восприятия становятся теми цензорами активаций Оно, которые являются нелояльными, контрдиктатными. Именно к этому детерминанту активаций индивида обращены как силовой, так и первичный, поверхностный аспекты интроспективного подавления, базирующийся на реалиях внешнего мира: укладе, обычаях, табу (не идеально-мистического характера), т.е. на тех интроспекциях, которые являются каузальным следствием конкреций восприятия, а не следствием активаций рационального, идеального — высшего компонента разума. «Я складывается и обособляется от Оно, по-видимому не только под влиянием сознательного восприятия, но и под действием также другого момента. Собственное тело, прежде всего поверхность его, представляет собой место, от которого могут исходить одновременно как внешние, так и внутренние восприятия. . . . Чувство боли, по-видимому, также играет при этом роль»(7). Конфликты между цензором (Я) и подсознательным фундаментом на некоторой стадии усиления интенсификации диктатного давления негативно-запретного плана (табу) неизбежно привели бы к прорыву подсознания, если бы не комплексное воздействие других компонентов — супер-Я и Оно. Сверх-Я (супер-Я, супер-Ид) является, если так можно выразиться, цензором более высокого ранга. «Психоанализ с самого начала приписывал моральным и эстетическим тенденциям в Я побуждения к вытеснению. . . . Все, что биология и судьбы человеческого рода создали в Оно и закрепили в нем — все это приемлется в Я в форме идеала. . . То, что в индивидуальной душевной жизни принадлежало глубочайшим слоям, становится, благодаря образованию идеального Я (супер-Я), самым высоким в смысле наших оценок достоянием человеческой души.
