характеризующий и детерминирующий многие аспекты фактических событий истории: политические, этические, научные, интеллектуальные, социальные и т.д., вплоть до вариаций биосферы и геосферы. Степень и характер физической стороны подавления и уровень интроспективности диктата определяют гибкость его политико-государственной реалии, т.е. гибкость, адаптивность его социальной (производной от интегральной индивидуальной пассионарности) дееспособности, резистентности к вариациям внешнего по отношению к социуму мира флуктуаций биосферы, геолого-метеорологических катаклизмов, столкновений с инородными этносами и т.д. Конкретный характер диктата определяется, как сказано выше, соотношением внешнего и интроспективного подавления, следовательно, имманентным уровнем интеллектуальной свободы, что в свою очередь определяет возможную степень, дозволенный уровень развития нестесненного интеллектом этноса. Доказывать банальную истину, что мощь, дееспособность этноса (социума) детерминируется уровнем развития — качественно и количественно — интеллектуального слоя этноса совместно с его пассионарностью, нет необходимости. Реализация диктата в его историческом развитии включает в себя вполне конкретные явления политического, этического и в самой превосходной степени психологического плана. При этом можно утверждать, что две первые совокупности факторов являются в той или иной мере сложными, прямыми или косвенными следствиями факторов третьей, психологической группы.

Стр. 19

Другими словами, все видимые, реальные аспекты диктата являются производными от интегральных психофизиологических комплексов, установок и мотиваций различных слоев социума.

Это можно аргументировать следующим образом. Рассмотрим внешние, видимые аспекты подавления, реализованные человечеством в его истории, которые хотя и различаются на вид(1), но по сути весьма стереотипны. Аспекты подавления можно объективно разделить на прямые, непосредственные способы подавления и косвенные. К первым относятся реалии физического и интроспективного подавления, системы табу всех — видов от общинных запретов до государственных систем современности. Ко вторым относятся те аспекты, которые связаны с психологическим воздействием на субъектов, индивидов социума: пропаганда, проституированное искусство, психофармакопея, системы положительного стимулирования лояльности с иерархией поощрения гедонистских мотивов вплоть до удовлетворения садистских и изощренных наклонностей у части исполнителей диктата ( палачей всех видов).

Наиболее далека от психологии индивида, по крайней мере на первый взгляд, совокупность мер физического, или внешнего принуждения. Но так ли это? В самом простейшем случае в акте принуждения участвуют двое принуждающий и принуждаемый с присущими им обоим комплексами психологических мотивов, в основе своей сходных.

____________________________________________________________

(1) — Физическое подавление можно варьировать от пинка до сожжения живым, но суть одна — подавление естественных мотиваций страхом физической боли или уничтожения. Запрет этический может называться табу, религиозным каноном или догмой, национально-общинным обычаем или моральным законом — суть его неизменна!

Стр. 20

Для того, чтобы заставить подавляемого отказаться от естественных мотивов и установок, детерминируемых сложившимся генотипом и объективными условиями, принуждающий использует меры физического подавления, базирующиеся на том, что страх смерти (боли, дискомфорта, увечий…) перевешивает в сознании силу естественных мотиваций. Не сами средства принуждения(1), а именно осознание возможности их применения диктатором заставляет большую часть социума принять навязываемый уклад жизни.

Культурные аспекты физического подавления, такие как общественные табу, юридическая и политическая деятельность государства, являются лишь логически оформленным завершением сути физического подавления, реализованным в виде перечня диадных тезисов: отклонение от навязываемых норм — соответствующий уровень и характер физического наказания. Любой кодекс законов несет в себе прежде всего ограничения, противодействующие естественным мотивациям индивида. С этой точки зрения трактаты «Общественный договор» Руссо и «Государь» Макиавелли есть не более чем фарисействующее диктатно-лояльное лицемерие, прикрывающее истинную психологическую суть диктата.

Аргументировать психологическую основу второй совокупности средств диктата, по-видимому, вообще нет нужды, поскольку они в своей основе прямо направлены на подавление индивидуальных мотиваций, отличных от желательного (диктату) конформизма, и инъецирование в сознание, т.е. в совокупность осознанных этических категорий, желательных (диктату) систем установок и мотиваций.

____________________________________________________________

(1) — Это положение еще более утверждается, если принять во внимание, что носители диктата (меньшая часть социума) не могут подвергнуть реальному физическому насилию всех производителей, большую часть социума без ущерба для исполнения своих эгоистических гедонистских устремлений.

Стр. 21

Естественно, чо любое принуждение, как физическое, так и интроспективное, не может затронуть кардинальных основ психофизиологического генотипа, сформированного миллионами лет эволюции. Другими словами, диктат, опирающийся на категории сознания, неизбежно должен войти в антагонизм с мотивами более глубокого, подсознательного плана, доминирующими в выработке пролонгированнных установок, и в силу этого был бы нежизнеспособен, что противоречит истории, по сути являющейся историей диктата. В чем причина? В качестве объяснения можно предложить следующую альтернативу: либо внешние формы подавления базируются на устойчивых, сформированных эволюцией подсознательных мотивациях индивидов, составляющих социум, причем достаточно конформных, единообразных мотиваций, либо внешнее, физическое подавление в своей психологической первооснове базируется на подавлении (или стимулировании, что возможно) подсознательных аспектов психологии. Во втором случае конечный эффект — все взрывы социумов, направленные на ликвидацию диктата(1), как в форме социальных мятежей, так и в форме индивидуального отрицания диктата. Суть подсознательных мотиваций в их взаимосвязи с диктатом во всех формах, а также психологическое содержание теоретической категории Л.Гумилева «пассионарность», играющей большую роль в этой взаимосвязи, составляет содержание последующих глав.

Интроспективные средства, аспекты подавления уже по своему определению являются инструментами унификации, стереотипизации стратегических жизненных мотиваций, установок.

____________________________________________________________

(1) — Имеются в виду первоначальные идеи всякого мятежа, направленные на уничтожение, а не на использование процессов в их развитии носителями преемствующей формы диктата.

Стр. 22

Но в отличие от физических аспектов подавления суть интроспективных средств — иная значительно более универсальная, многоплановая и вследствие этого значительно более эффективная. Как было показано выше, суть физического подавления сводится к нивелированию природных, присущих человеческому генотипу мотиваций с помощью негативных контрмотивов: страха, боли, увечий, а также уничтожения индивидов, не чувствительных к предыдущим воздействиям или преодолевающих их вследствие более сильных поведенческих установок, мотивационных доминант. Поскольку число подлежащих уничтожению диктатом в силу необходимости продления существования своей конкретности достаточно (пренебрежимо) мало по сравнению с континуумом социума и учитывая факт, что разрушение данной конкретной формы диктата возможно, когда она не устраивает достаточно большую и наиболее пассионарную часть социума, то существование конкретной формы диктата немыслимо без той или иной формы, того или иного уровня интроспективного подавления. Формы, конкретные инструменты его различны — это и политические, юридические и т.д. каноны, это общественные табу всех видов, это форма воспитания, идеология в социальной иерархии и т.д. Весь комплекс интроспективных средств можно разделить на две группы:

1. Средства запретительного, ограничительного характера. Они включают в себя те аспекты интроспективного подавления, которые вводятся в сознание людей в виде различного рода запретов — от морального табу до государственных доктрин и детерминируют вследствие этого комплекс наказаний — от общественного и индивидуального неприятия, непризнания и ограничения материальной обеспеченности до полного комплекса физических мер подавления.

Стр. 23

2. Средства поощрительного, позитивного плана. Они включают в себя не только структуры диктата, способствующие лояльности конкретной форме диктата в виде материальных аспектов жизненного гедонизма, но и в виде восприятия интроспективных канонов, детерминирующих совокупность таких установок и мотиваций, которые обеспечивают конформизм духовной жизни социума, лежащий в основе устойчивости конкретной формы диктата. Эта группа интроспективных методов подавления воздействует на изменение, деформацию психологического психотипа индивида в желаемую сторону с помощью позитивных методов, поощряющих и базирующихся на тех же сторонах гедонистической сути индивида, что и негативные, но, если так можно выразиться, с другой стороны. Позитивные методы значительно более эффективны (подробная аргументация в последующих главах), причем настолько, что в ряде случаев приводят к подавлению самых мощных сторон психотипа, инстинкта самосохранения, полового и т.д. (секты, исмаилиты, некоторые экстремистские формы и т.д.)

Разнообразие индивидов социума настолько велико, что всегда встречаются индивиды, обладающие сопротивляемостью как первой группе диктата, так и второй; это детерминирует наличие в любой системе диктата органической совокупности обоих аспектов подавления. Соотношение их в устойчивой системе диктата всегда оптимально. Чрезмерное увеличение роли того или иного аспекта подавления приводит к неустойчивости структуры и является признаком приближающейся замены. Яркие примеры — устойчивость патриархального рабства со сбалансированным физическим принуждением и инъецированнием в сознание индивидов догм семейной общности и неустойчивость имперского рабовладения (закат Рима), капитализм в развитой форме и террористические его крайности типа фашизма и т.д.

Стр. 24

Все средства диктата реализуются людьми и в среде людей, включающей в себя слои иерархии с самым разным отношением к диктату и средствам диктата. В любой системе, социуме присутствует высший слой диктата, наиболее полно могущий потворствовать своему эгоцентрическому гедонизму, причем этот слой составляют не только высшие носители конкретной формы диктата, которые часто могут быть лишь вершиной бюрократического аппарата, реализующего глубинную суть диктата. Истинными носителями могут быть совершенно иные люди, например жрецы в храме Элама и Шумера, регенты сюзеренов средневековья, высшие слои буржуазии и менеджеры при капитализме, партийная верхушка при социализме. Этот иерархический слой принимает возможность своего диктата как имманентную необходимость всеобщего существования и как благо для подавляемых, в чем их убеждает достаточно большая прослойка духовно проституированных теоретиков системы диктата. Реализуя ужасы диктата только чужими руками, т.е. не сталкиваясь лично с необходимостью подавления и уничтожения конкретных людей, эта прослойка оперирует в сознании отвлеченными, абстрагированными категориями социума, такими как народ, всеобщее благо, лояльность, искоренение зла и т.д., вуалируя ими собственные, довольно примитивные жизненные установки. Будучи первопричиной, первоосновой и инициирующим началом всех ужасов, связанных с насилием, этот слой тем не менее не отождествляется с ним, не персонифицирует зло насилия, а в силу опосредованности подавления часто выступает в виде благого начала в социуме. Более глубокий анализ мотиваций и отношения к диктату этого слоя социальной иерархии в его эволюции в последующих главах.

Сравнительно небольшая (численно) группа высших иерархов диктата никогда не смогла бы существовать, если бы не имела мощные слои социума, реализующие подавление.

Стр. 25

Используя естественные мотивации этих слоев с их базовой гедонистической окраской, иерархи вовлекают членов социума и непосредственные структуры подавления и формируют из них вельмож, бюрократов, армию, полицию, палачей и т.д., чьими руками непосредственно осуществляется подавление человека-производителя. Встает вопрос: какие черты психогенотипа, какие установки и мотивации индивидов, самых обычных и средних, используют иерархи, чтобы сделать их них жестоких палачей, массовых истязателей, причем лишить эти деяния противоестественной сущности и перевести их в ранг повседневной деятельности? Базовыми для этих индивидов, средних по своим интеллектуальным и духовным качествам, являются эгоизм(1), с тенденцией к эгоцентризму, яростное стремление к внешним жизненным благам, стремление и ограниченное принятие стереотипов мысли, идеалов, жизненных критериев, столь же сильное нежелание к собственному осмыслению сути происходящего и тяга к авторитарности, в крайней степени выражающаяся в саморастворении личности, в почитании иерарха плоть до подавления жизненных инстинктов(2).

____________________________________________________________

(1) — Нельзя не согласиться с Монтенем, что эгоизм есть суть человека, отнюдь не заслуживающего того осуждения, которое лицемерно декларируется. Оно естественен ergo не осуждаем

(2) — Редко и только у низших исполнителей, подбираемых из числа людей с крайним выражением