только Августин, Фома Аквинский, но и философы, такие как Скот, Оккам и другие, мощью своего ума усиливали идейную основу христианства и тем самым мощь его воздействия на социум. С другой стороны, христианство как форма диктата имело имманентные черты, которые в рассматриваемую эпоху обеспечили ему внешнее и интроспективное доминирование в Европе, несмотря на изобилие контрверсивных идейных и религиозных течений. Строгая иерархия, огромное количество пассионарных адептов (монахов, членов религиозных орденов и т.д.), высокий уровень мотивационного вовлечения(30) — эти черты христианства, базирующиеся на мощной, притягательной идейной основе, явились основой превалирования христианства и как идеологии, и как формы диктата.

____________________________________________________________

(29) — Это утверждение справедливо и для ислама, иудаизма и т.д.

(30) — Чарльз Ли в «Истории инквизиции» доказательно аргументирует тезис, что деятельный ум из любого слоя социума мог достигнуть самых высоких уровней церковной иерархии.

Стр. 50

Данные факторы были настолько сильны, что репрессивное подавление в силовом виде появляется только в конце указанной эпохи, когда уменьшается, редуцируется уровень идейного влияния христианства, его доминантность в формировании структур супер-Я и, как следствие, редуцируется уровень мотивационного самопричисления.

Эти черты христианства, а также суть идеологии определили место, которое оно занимало в общей структуре государственной идеологии. Идеи, лежащие в основе христианства, особенно этические, приспосабливаются, интерпретируются в соответствии с нуждами интроспективного подавления (в рамках социального диктата), а для усиления взаимосвязи диктата и христианства конкретным структурам государства и его иерархам апплицируется статус материализованной мистической воли; на некотором этапе государственные структуры, по крайней мере внешне, приобретают характер западноевропейского суперэтноса с высшим иерархом: персонифицированной и материализованной высшей волей-папой. Религиозный компонент государственной идеологии, в данную эпоху представляющий собой и вариант диктата, обнаруживает черты, присущие и тому и другому. Интроспективные коллизии инфраструктур разума, обусловленные инъецируемой идеологией (в данном случае религиозным компонентом), имеют эволютивный характер несколько иного плана, чем в предыдущих формациях.

Стр. 51

Если в предыдущую эпоху интроспективно-идеологические коллизии обусловлены антагонизмом между уровнем поощрения гедонизма, детерминированным самопричислением к диктату, и сублимируемым в пассионарную активность гедонизмом индивидуального эгоцентризма, то в данном случае это коллизия между гедонизмом Оно и инъецированными мощными факторами в структуру супер-Я, причем факторами, абстрагированными от объективного мира и его отражений в Я. Подобная коллизия не достигает необходимого для порыва в активации уровня, когда инъекции в супер-Я компенсируют неудовлетворенность гедонизма, что органично связано с гармонией супер-Я и Я, отражающего идеи и пассионарность их носителей.

Церковь, развиваясь как форма диктата, обнаруживает все черты этой всеобщей категории. В данном случае наиболее важной является резкая эволютивная дифференциация слоев (по уровню доступного гедонизма) с соответствующей дифференциацией материальных аспектов гедонизма, что приводит к коллизиям Я и супер-Я и ослаблению цензуры Оно. Идеологическое воздействие слабеет, слабеет интроспективное подавление, в том числе и среди носителей христианской идеологии, снижается пассионарность адептов и вступает в действие другой фактор диктатной эволюции — собственно идеологическое воздействие. Влияние идей на супер-Я дополняется внешними формами подавления, вследствие чего, с одной стороны, появляются собственные структуры внешнего подавления — инквизиция и воинствующие ордены, а с другой стороны, происходит смыкание (а иногда, как в иудаизме и исламе, слияние) церковного диктата и социальной его формы. Возникнув как идеология и адаптированное в этой реалии для целей диктата, христианство трансформировалось в специфическую форму диктата, и этот процесс неизбежно связан с редукцией уровня его идеологического влияния.

Стр. 52

Внешнее подавление усиливает детерминацию мотиваций неудовлетворенным гедонизмом и снижение уровня детерминации инъективными структурами супер-Я — производными лояльной (в данном случае христианской) идеологии.

Частично вследствие инъекции христианской этики (в ее диктатно-лояльных разделах), частично вследствие мощных негативно-мотивационных барьеров в сознании, детерминированных высоким уровнем силового подавления, государственная идеология включает в себя на данном этапе и компоненты этносоциального плана, т.е. лояльную общественную мораль, уклад и т.п. Совокупность этих сущностей этнического, государственно-политического, религиозного плана составляет основу того компонента идеологии, который не конкретизирован в материальной, объективизированной форме, но тем не менее включен во все идеологические построения, идейные основания государства. К ним примыкают и компоненты, инъецируемые в супер-Я культурального плана (не религиозные), а также иррационального плана, инъецируемые в подсознание. Сущность этих компонентов в значительной степени остается конформной относительно предыдущей эпохи.

Таким образом, идеология государства и на этом этапе эволюции имеет ту же диктатную детерминацию и обнаруживает эволюционные тенденции, адекватные диктатно-эволютивным, описанным в предыдущих главах.

В эпоху цивилизации имеет место еще одна форма диктата — интроспективная, зародившаяся в недрах интроспективно-силового подавления и существующая по настоящее время, т.е. до переходного этапа к постцивилизации. Эта форма диктата реализует совершенно отличные, специфические методы и инструменты подавления, что определяет и наличие специфичных черт в идеологии и ее эволюции — хронологической и диктатной.

Стр.53

Эволюция этой формы имеет тенденцию к увеличению интроспективного компонента позитивно-гедонистского толка, с редукцией компонентов внешнего и негативно-мотивационного плана, что совершенно несвойственно предыдущим формам. Эта тенденция, приобретающая характер основного принципа, имеет место от первых ремесленных гильдий и мануфактур до современного производства. Производитель не принуждается с помощью методов внешнего подавления, а мотивационно вовлекается с помощью частичного (на примитивном уровне) удовлетворения некоторых аспектов гедонизма. Ставка на гедонизм, на подсознательные аспекты разума с имманентным «принципом удовольствия» определяет характер инъекций в супер-Я и идеологическое стимулирование примитивно-материальных аспектов гедонизма.

Стимулирование гедонизма и на его основе мотивационное вовлечение (вместо репрессивного подавления) привело, с одной стороны, к бурному прогрессу социума и его технологической основы, а с другой — к тенденциозной редукции мотивационных интроспективных коллизий(31), поскольку уменьшается уровень апплицируемого производителям аскетизма и одновременно редуцируется уровень негативных запретов и ограничений, инъецируемых диктатом во все структуры разума. Стимулирование гедонизма с течением эволюции становится краеугольным камнем государственной идеологии и совместно с принципом свободного соревнования (читай — погони за удовлетворением гедонизма) составляет ее основу.

____________________________________________________________31) — Разумеется, это относится к основной массе производителей. Технологический прогресс и связанный с ним демографический рост ведут к увеличению абсолютного количества негативных и контрдиктатных пассионариев, что вносит диссонанс в интроспекцию социума.

Стр. 54

Стимулирование гедонизма представляет собой многосторонний и сложный процесс, включающий факторы, воздействующие как на сознательные, так и на подсознательные структуры разума. Если на ранней стадии этой формы стимулирование гедонизма включало повышение уровня материального благосостояния, некоторую степень свободы от общего подавления(32), наличие некоторых прав, нивелирующих воздействие диктата, то дальнейшая эволюция приводит даже к причислению некоторой части производителей к иерархам и появлению как материальных, так и инструментально-идеологических возможностей для воздействия, с целью усиления примитивных аспектов, на гедонизм всех производителей, в том числе и аграрных. Последнее весьма важно, так как аграрии в течение длительного времени, в силу отчуждения от воздействия стратегического детерминанта эволюции диктата — технологии, оставались наиболее консервативным элементом социума и диктата.

Вхождение цивилизации в эпоху, переходную к постцивилизации, гипертрофирует и саму тенденцию стимулирования гедонизма, и методы, и инструменты воздействия.

____________________________________________________________

(32) — Имеются в виду промышленные производители, являющиеся проростками новой формы в рамках формального господства старой. В силу доминантности технологии в эволюции это является фактом.

Стр. 55

Этой цели служат многие факторы: зрелища и развлечения с их увеличивающимся многообразием, пропаганда гедонизма иерархов, доступность (по крайней мере, не ограниченная государственными нормами, как ранее(33)) всех аспектов удовлетворения гедонизма, возможность практически полного освобождения от системы диктата при соответствующем успехе в гонке за преуспеванием вне зависимости от врожденного места в иерархии. Крайняя степень удовлетворения стимулируемого гедонизма (возможная в случае высокой пассионарности индивида), безусловно, выводит индивида из числа производителей и инвестирует его в иерархи.

Опора на гедонизм в идеологии имеет ряд позитивных черт для диктата, связанных с воздействием на самую мощную, фундаментальную структуру разума. Одна из них — инициирование гипертрофии индивидуальных, эгоцентрических мотиваций, которые совместно с наличествующими мощными мотивациями самопричисления делают идеологию этой формы диктата высокоэффективной, а следовательно, и само подавление и в целом форму диктата.

Вторым следствием этой совокупности факторов является то, что пассионарные интеллекты из-за отсутствия (или, точнее, снижения уровня) прямого силового подавления редко попадают в ряды негативных пассионариев, оставаясь либо контрдиктатными (и содействуя эволюции технологии и диктата в этой ипостаси), либо инвестируются в лояльно-диктатные слои. Подтверждение в истории — в социумах, в которых эволюция шла закономерно, без экстремистских срывов в эпоху перехода к постцивилизации.

____________________________________________________________

(33) — Во всех формах, включающих силовой диктат, эти ограничения имеют узаконенный характер: ограничения в перемещениях, жилье, одежде и даже характере пищи, как, например, в Японии.

Стр. 56

В этот период в качестве доминант эволютивно проявляются основные факторы и сущности этой формы диктата, и не было сколь-либо значительных коллизий негативно-пассионарного толка, аналогичных тем, которые часто имели место в предыдущих эпохи. Ничего подобного Спартаку или Жакерии, Уоту Тайлеру или революции 1917 г. нет и в помине. Парижская Коммуна по сути и по конкрециям — это кратковременная флуктуация экстремистского толка, со всеми присущими ей характерными чертами и условиями возникновения. Еще одним аспектом гедонистского эгоцентризма идеологии этой формы является такой позитивный для диктата фактор: несмотря на изобилие внешних, формальных объединений (союзов, партий, обществ и т.д.), в стратегических жизненных конкрециях разума и мотивированных активациях индивида преобладают эгоистически-гедонистские категории, которые являются безусловными доминантами для большинства подавляемых, хотя существуют и получают мощное развитие идейно-этические творения контрдиктатного мышления. Мощная государственная идеология с ее разнообразными формами, доступностью и, главное, мотивационной созвучностью с самым могучим продуцентом мотиваций — гедонизмом Оно противоборствует с не менее мощным, но менее доступным и куда менее созвучным примитивному гедонизму производителей творчеством контрдиктатных гуманитариев, обращенных к категориям супер-Я. Это творчество связано либо с подавлением, либо с сублимацией гедонизма Оно (что подразумевает наличие в сознании структур, реализующих это) и приводит к неизбежному поражению контрдиктатных пассионариев, превалированию в сознании производителей категорий и детерминантов официальной идеологии.

Стр. 57

Интроспективный характер диктата со структурами подавления, базирующимися на аппеляции к самым глубинным слоям подсознания, непосредственно детерминирует и другие аспекты идеологии, идейного творчества индивидов, не относящихся к контрдиктатным пассионариям. Это относится к актам творчества, воздействующим как на структуры Я, супер-Я, так и на структуры Оно. Появление книгопечатания и вследствие этого увеличение доступности к системе коллективного знания, с одной стороны, ускорило эволюцию контрдиктатного мышления, а с другой стороны, неизмеримо увеличило возможности идеологов государства. Этот процесс в эпоху перехода к постцивилизации усиливается неизмеримо: телефон, радио, телевидение, кино, театр, видео и т.д. дали в руки диктата и его идеологов инструменты всестороннего воздействия на разум подавляемых.

Рассмотрение вышеуказанных диктатных детерминаций начнем с философии, поскольку философия представляет собой интегрально-спекулятивную структуру осмысления объективного мира, суммирующую как знания, так и методы мышления. В высших своих творениях философия есть продукт активации контрдиктатной пассионарности, но, несмотря на мотивационную отчужденность от интроспекции диктата, индивиды этого слоя не изолированы от социума, и, приемля или нет