этого положения здесь не приводится, так как противопоставление этому ценностей иных путей эволюции, например интроспективно-антропоцентричного (характерного для некоторых эпох развития, например в Индии), включает много аспектов различного плана. Тем не менее инъекция этих сущностей как объективно-диктатного, так проституированно-идейного плана (как и всего творчества сопутствующих) генерирует в сознании индивидов-воинов догмы о неполноценности, недочеловечности индивидов противостоящего социума, тем самым облегчая диктату принуждение к убийству, часто даже к геноциду. Животное убить легче, чем человека.
Отдельно стоят войны идеологические, в основном инициируемые экстремистскими формами диктата, анализ военной активности которых приводится ниже. Суммируя вышесказанное, можно сказать, что войны, как и все сущности социального бытия в эпоху существования интроспективных форм диктата, определяются совместностью детерминирующих воздействий объектного и интроспективного характера на слойно-диктатные стереотипы сознания; функциональная взаимосвязь сознательных потенций и поведенческой активности индивидов слоев диктата, определяемая этой совместностью, движет подавляемых к участию в войнах, к крайнему отчуждению гедонизма, к возможной насильственной смерти.
Предыдущий анализ относится к эволюции диктата в социумах с нормальным, соответствующим законам развитием. Экстремистские формы диктата — кратковременные тупики эволюции — базируются на максимально высоком, всестороннем негативном подавлении,регламентирующем все аспекты существования социума и индивида. Столь высокий уровень репрессий духа и действий хотя бы на протяжении одного поколения необходимо влечет за собой введение в сознательный континуум сущностей или идей, оправдывающих, апплицирующих целесообразность, сообщающих объективный телеологизм экстремальному подавлению.
Стр. 36
Поскольку природные детерминанты в силу онтологической объективности отчуждены от воли иерархов, то единственным и незаменимым инструментом иерархов этой формы является инъецирование в сознание индивидов идей о необходимом этническом противостоянии, о наличии агрессивных этносов-антагонистов и в связи с этим о необходимости военного противостояния. Все примеры экстремистских форм диктата, приводимые в предыдущих главах: Сауделеры, сицилийские тираны, маздакизм, Франция конца XVIII- начала XIX в., фашизм в Италии, фашизм в Германии, Китай Мао Цзедуна,СССР — являют примеры вышеприведенного положения. Война — необходимый аспект, необходимая сущность, имманентная в функционировании этой формы диктата, причем война агрессивная, связанная с диктатной экспансией.
Идеология как одна из базовых основ и как всеобщая социально-диктатная сущность, пронизывающая все аспекты подавления этой формы и противопоставляемая идеологиям других этносов, в силу своей убогости и примитивизма также может стать доминирующей во внешних этносах только при насильственной, силовой инъекции ее в сознательный континуум социума с помощью государственно-диктатных мер и инструментов, среди которых военная агрессия — один из основных. Суть и уровень подавления в этой форме диктата таковы, что военное время не вносит значительных изменений в структуру репрессий подавляемых. Вариации подавления носят лишь частный, конкретно-диктатный характер и не имеют качественных изменений по сравнению с мирным временем.
Диктат и связанные с войнами структуры: внешняя политика, дипломатия, разведорганы, тайные службы
Эволюция диктата в своих конкретно-временных реалиях определяет также и аспекты функционирования государства, связанные с войной или предваряющие войну в закономерном течении социальной жизни. В заголовке раздела внешняя политика и дипломатия разнесены не случайно, хотя традиционно их объединяют в органичную сущность. Внешняя политика — это аспект функционирования со специфичной направленностью акций на внешние проблемы иерархов. Дипломатия же есть аспект деятельности проводников диктата, не имеющий собственного телеологизма, и, как всякая акция проводников и исполнителей, полностью определяется волей и интересами иерархов и в значительной мере совмещается с деятельностью разведорганов и тайных служб.
Стр. 37
Внешняя политика, являясь прямым следствием войн и активности иерархов, детерминируется сутью эволюции диктата, так как категории, интроспекции и конкреции диктата в первую очередь отражаются в сознании (гедонистском Оно) иерархов, инициируя их активность.
Внешние воздействия, активность инородных этносов, на первый взгляд, влияющая на характер внешней политики, на самом деле представляют собой внешнее возмущение, действующее на формацию диктата, в первую очередь на сознание иерархов, и отраженно через интроспективные детерминанты, генерирующие их ответную акцию, реализованную в социальной сущности, называемой внешней политикой. Исходя из этого положения, мы логично придем к выводу, что характер внешней политики прямо определяется тем, какой уровень волевого произвола иерархов присущ конкретной форме диктата. Но уровень волевого произвола связан с уровнем силового подавления (это положение не относится только к экстремистским формам диктата), поэтому эволюция диктата, законы которой определяют взаимный уровень силового и интроспективного подавления(23), прямо детерминирует и суть, и конкреции внешней политики. Безусловно, на конкретные акции оказывают влияние и частные факторы, как-то: экономика, технология, этногенез, субъективные причины, но более глубокий анализ показывает, что эти сущности либо непосредственно детерминируются диктатом, либо влияют на суть исследуемого аспекта социума опосредованно через эволюцию диктата, поскольку являются его детерминантами.
В общей структуре внешних акций диктата внешняя политика представляет собой такой же инструмент осуществления гедонистской экспансии, как и другие (война, инициирование, инспирирование внутренних мятежей, инспирирование негативно-диктатной активности, прямой террор, экономические и прочие акции), вследствие этого она либо связана с этими аспектами, либо включает их в совокупность собственных конкреций. Рассмотрим характер диктатной детерминации внешней политики в ее хронологической эволюции.
____________________________________________________________________
(23) — Редукция силового подавления связана с введением в социальную жизнь сущностей, которые детерминируются диктатом с помощью инструментов позитивного гедонизма, т.е. косвенно, отчужденно от прямого исполнения воли иерарха с тенденцией убеждения, а не принуждения.
Стр. 38
Силовой диктат эпохи зарождения слойной структуры подавления. Прямое и непосредственное внешнее, физическое подавление иерархом, доминирование его мотиваций, воли непосредственно детерминирует и социальные акции по отношению к внешним социумам. Притязания иерарха на блага внешних социумов: пищу, благоприятный ареал обитания, женщин, жилье и т.д. — являются движущей основой для акций внешней политики: мирной ассимиляции, насильственного захвата, уничтожения части или всего социума. Воля, гедонизм иерарха в данном случае являются единственным детерминантом социальных акций (внешней политики). Объективные факторы: природные условия, уменьшение наличных жизненных благ, давление соседних социумов и т.д. — являются лишь внешними, сознательно-отраженными факторами, в той или иной степени влияющими, деформирующими базовую структуру мотиваций, генерируемую доминантами стереотипа психофизиологии иерархов.
Диктат приобретает слойную структуру, детерминирующую необходимость появления интроспективного компонента подавления в общем континууме репрессивных инструментов диктата. Базовые инструменты интроспективного подавления используют мотивации этнического плана, категории диктата как всеобщесоциального блага и другие, описанные в предшествующих главах. Диктат не варьирует собственных проверенных инструментов применительно к конкретным задачам, так как эти инструменты базируются на устойчивых, консервативных структурах человеческого сознания; иначе говоря, вариации подавления всегда связаны с изменениями структур сознания, что вряд ли возможно, или с инверсиями инъективных сущностей, что представляет собой весьма длительный процесс. Следовательно, внешняя политика, т.е. совокупность акций по отношению к внешним социумам, детерминируется теми же сущностями диктата, а в структуре интроспективного подавления доместикального социума используется в качестве ширмы для гедонистских доминант иерархов. Другими словами, структура диктата опосредованно через интроспективные сущности подавления определяет и характер, и суть внешней политики.
Стр. 39
Гедонистские притязания иерархов, облеченные в форму гедонистской экспансии, облекаются в одежды этнического противоборства, антагонизма этносов, объективного превосходства онтологических, этических и прочих категорий доместикального этноса над этносами-антагонистами, и все это облекается в формальную волю иерарха, ассоциированного (в сознании подавляемых) в носителя всех вышеупомянутых индивидных и социумных достоинств.
Воля (и в конечном итоге гедонизм) иерархов в данном случае меняется местами с объективными сущностями диктата в их причинно-следственной связи, становясь как бы выражением, конкретизацией социальной нужды в данных акциях внешней политики: включения в состав социума порабощения, уничтожения, мирных отношений и торговли и т.д. Как и в предыдущем анализе, здесь обнаруживаем, что внешние факторы: природные, экономические, этногенетические, объективная мощь противостоящих этносов, т.е. уровень объективной угрозы доместикальному диктату, технологические и т.д. — являются в сознании иерархов сущностями, лишь деформирующими в той или иной степени генерации психомотивационного стереотипа иерархов. Даже поверхностные изложения истории античной Греции, Рима, Персии, Египта дают множество аргументов в пользу этого положения и, что самое важное, не дают негативных примеров, контраргументов его, а это говорит о стратегическом характере диктатной детерминации внешней политики. Даже античные экстремистские формы диктата, например сицилийские тирании, являют собой конкреции этой диктатной детерминации.
В эту же эпоху появляются индивиды со специфичными (в смысле диктатного функционирования) профессиями из слоя проводников — дипломаты и разведчики(24), чья активность прямо связана с различными этапами войны и чей статус гедонистских потенций, а также роль и место в диктатной иерархии также детерминированы сутью эволюции диктата. Эволюция этих субструктур проводников имеет столь далеко идущие последствия в дальнейшей истории и столь большое влияние на социальные конкреции, что нуждается в особом анализе. Влияние дипломатов и разведчиков усиливается также тем, что эти субструктуры, осуществляя скрытую внешнюю гедонистскую экспансию, взаимосвязаны с инструментом прямой экспансии — армии.
____________________________________________________________________
(24) — Название обобщенное, так как в разные эпохи они назывались по-разному.
Стр. 40
Непосредственное отношение к внешней гедонистской экспансии этих субструктур определяет и их отношение к войне и армии, военным, дифференцированное в соответствии с характером стимуляции гедонизма, сопричастности к гедонистскому континууму на различных этапах войны: преддверии, собственно военным действиям, этапе, предшествующем победе или поражению. Как и в любое другое время и при любой форме (включая все последующие) диктата, эта дифференциация детерминирована объективной необходимостью для диктата конкретной активности данных субструктур проведения подавления.
Усложнение многогранных и многосторонних отношений между все увеличивающимся на исторических подмостках количеством активных этносов требует усложнения конкреций диктатной экспансии, включения в общую их структуру иных инструментов, помимо военных. Даже этносы-гегемоны с экспансивным диктатом не смогли бы осуществлять успешные акции распространения своего влияния против объединенных сил остальных, хотя и менее мощных этносов и формаций диктата. Преддверие войн и мирное время, а также течение войн, безуспешных для обеих сторон, сопровождаемое редукцией (по сравнению с успешными войнами и преддверием поражения), значения прямых инструментов диктатно-гедонистской экспансии — армии и военных, — являются именно теми периодами эволюции, когда возрастает роль субструктуры, обобщенно называемой дипломатами. Египет, хетты, Персия, Византия, арабы, европейские этносы в периоды мирной (для себя) экспансии добивались не меньших успехов в распространении влияния, чем во время военных нашествий.
Разъединяя, стравливая, покупая, продавая, играя на низменных, естественных, внушенных и т.д. чертах психотипа иерархов и проводников инородных этносов, эта субструктура, обеспечивая невоенную экспансию доместикальной формы диктата, тем самым поднимает социальный и диктатный статус своих индивидов. И обратное: войны в периоды, упомянутые выше, с имманентным превалированием военных(25) резко редуцируют диктатную необходимость в дипломатах и сопричастность последних к потреблению гедонистских благ диктата.
____________________________________________________________________
(25) — Обоюдная безуспешность войн, демонстрирующая неспособность военных к решению диктатных задач экспансии, естественно, повышает роль дипломатов.
Стр. 41
Это в соответствии с имманентно-слойным стереотипом психомотивационных доминант определяет отношение индивидов этой субструктуры к войнам, а именно, негативное.
В рассматриваемое время, когда диктат имеет все черты автократии (различных видов) или олигархии, интересы диктата, точнее иерархов, прямо отражаются в сознании конкретного верховного управителя (он же гедонистский иерарх). Эта взаимосвязь стимулируемости в
